Катя Метелица
«Здравствуй, папа!»
Фото Артема Житенева (НГ-фото)
Идея, надо понимать, такая: организовать громкое и эффектное событие, которое привлекло бы внимание не только к предмету обсуждения, но и к действующим лицам, профессиональным пиарщикам, – таким образом действительно переведя их в разряд ньюсмейкеров. Что характерно, у первого знаменитого Обезьяньего процесса, который состоялся в США в 1925 году, была именно такая цель – привлечь общественное внимание (и, как следствие, туристов и инвестиции) к крошечному городку Дейтону в штате Теннесси. Был такой остроумный заговор нескольких местных жителей, причем в нем участвовал и ответчик – молодой школьный учитель; и все у них получилось.
Что же касается концепции, то Маша Шрайбер и ее взрослые коллеги настаивают на том, что дарвиновская теория происхождения известно-от-кого приводит к «культу зверочеловека», а отрицание Высшего Предопределения плохо сказывается на общественной нравственности, и так далее, – излагаю своими словами, но общий пафос понятен. Кстати, дарвинизм отвергают примерно 80% жителей Земли; большинство разделяет идею креационизма, или, как ее еще называют, «разумного плана» (intelligent design), хотя формулируют, конечно, все по-разному.
Ну, допустим, лично меня версия происхождения от обезьяны совершенно не оскорбляет – я бы рада согласиться и с тем, что происхожу от морской свинки. Просто, если хотите знать мое мнение (осмелюсь его высказать – это все-таки моя колонка), эта теория просто не внушает доверия. Особенно если учесть, что дарвинизм, хочет он этого или не хочет, очень тесно прилегает к марксизму. От «Происхождения видов» идет прямая стрелка к «Происхождению семьи, частной собственности и государства» с этой въевшейся в мозг цитатой про то, что труд создал из обезьяны человека. И вот с этим, конечно, согласиться очень трудно, да и не хочется. Но и в «разумный план», доложу я вам, мне верится с трудом.
Может, это легкая осенняя депрессия, но картина происхождения человечества представляется мне бессмысленной и беспощадной, в духе дурной научной фантастики. Ну, примерно так: какие-то таинственные лучи и вибрации так подействовали на мозги доисторических шимпанзе, что те перешли на прямохождение. (Хотя это очень нездорово для спины и плохо для деторождения: существа, передвигающиеся на четырех ногах, рожают без мук; не берем в расчет собачек извращенных пород.) Прямоходящие мутанты разучились грациозно скакать по деревьям, радуясь жизни и срывая сочные плоды. Предпочли тяготы обработки камня, возделывания почвы и выращивания злаков; а потом – пожалуйста вам – мелиорация, дефолиация, дезинсекция, свинцовые мерзости промышленного животноводства и проч. Можно ли это считать улучшением вида? Я не уверена.
Еще говорят: существа, передвигающиеся на четырех ногах, не способны познать Бога – и в этом весь смысл эволюции. О’кей. Но, возразила бы я, существа, передвигающиеся на четырех ногах, совершенно безвредны и не склонны бессмысленно уничтожать не только себе подобных, но и даже какой-нибудь сухой куст. В то время как homo-с-позволения-сказать-sapiens методично уродует любую природную среду и любой пейзаж, до которого только может дотянуться своими верхними прекрасно разработанными конечностями. А в качестве противовеса приводит достижения своей, с позволения сказать, культуры – то есть книжки с картинками и театральные постановки. «Хохо!» – как сказал бы Пятачок Слонопотаму. «Хохо!» Это все равно, что какая-нибудь стая журавлей пронеслась бы по материкам, уничтожая на своем пути леса, поворачивая вспять реки, дыша огнем и ядом, а потом станцевала бы на руинах преисполненный элегантности танец: «Полюбуйтесь же вы, уцелевшие твари, на наше искуссссство! Оцените наш художественный свиссссст!» Так себе, прямо скажем, разумный дизайн.
Но только вот что: если учителей заставят вернуться к ветхозаветной концепции, то дарвинизм с его прагматизмом и конкретностью имеет шансы стать чем-то вроде модной маргинальной философии.
Не приведи, как говорится, господь.
