От хомута до автомобиля

А начиналось-то все с подковы и хомута┘
Фото Евгения Зуева (НГ-фото)

Пожалуй, социальное проектирование через технические новинки, через технологические нововведения – не то чтобы самый простой, но самый очевидный способ. И это понятно. Сообщества homo sapiens всегда реагировали наиболее активно именно на технологические «штучки»-гаджеты; (от англ. Gadget – приспособление, безделушка, ерунда). Просто сегодня это стало проявляться наиболее рельефно. Идеологии, в отрыве от технологий, не работают.

А энергетика – это вообще очень давний, можно даже сказать древний, фактор проектирования социума. Может быть, первыми «гаджетами», оказавшими кардинальное влияние на структуру античного и средневекового европейского обществ, стали подкова и хомут.

Исследователи предполагают, что к появлению подков привело распространение римских дорог к северу. Неслучайно, что подковы, по-видимому, впервые начали использовать кельтские обитатели Альп около 400 г. до н.э. Но вот широкое распространение в Европе они получили гораздо позже, в VIII–Х вв. н.э., практически в одно и то же время с новой упряжью, основным элементом которой стал хомут. То, что в течение нескольких тысячелетий для лошади не было создано соответствующей ее анатомии упряжи, английский историк С. Лили считает одним из проявлений длительного технического застоя, начавшегося около 2500 г. до н.э. Без этих «гаджетов» – подков и хомута – по меньшей мере, две трети энергии лошади, тянущей повозку, тратилось впустую. (При том, что энергетическая мощность лошади в 1,5–2 раза больше, чем быка.)

Дальнейшая цепочка социальных трансформаций, вызванных изобретением подковы и хомута, напоминает, скорее цепную реакцию. Известный итальянский историк К. Чиппола полагает, что распространение лошадей в Западной Европе в XII–XIII вв. сопровождалось существенным расширением применения железа в сельском хозяйстве: прежде всего железо требовалось для подков.

«Переход от быка как основного тяглового животного к лошади имел большое значение, энергетический потенциал общества существенно возрос, – отмечает российский исследователь Александр Иголкин. – В Англии того времени около 70% используемой энергии приходилось на тягловую силу домашних животных. Можно сказать, что появление новой системы упряжи лошадей привело к появлению принципиально нового аграрно-технологического уклада, позволило осуществить в Европе «Великую распашку».

В современном обществе роль энергетических гаджетов возросла на много порядков.

Так, историки окрестили Первую мировую войну «войной моторов». В начале войны у Франции, например, было всего 110 грузовиков, 50 тракторов и 132 аэроплана. А в 1918 году французы имели 70 тыс. грузовиков и 12 тыс. аэропланов! Добавьте к этому 100 тыс. грузовиков британской и американской армий, находившихся на территории Франции. В итоге к концу войны родилось даже крылатое выражение: «Победа союзников над Германией – это победа грузовика над паровозом»┘

Пожалуй, именно автомобиль можно назвать одним из главных мега-гаджетов ХХ века. В 1895 г. в США было 4 автомобиля; к 2010 г., по оценке Мирового банка, количество автомашин на Земле достигнет 1 миллиарда. Это означает, фактически, удвоение существующего ныне уровня потребления энергии.

Такой тотальный гаджет, естественно, не мог не повлиять на поведение и образ жизни миллиардов людей на планете. К примеру, в США распространение автомобиля вызвало бум «пригородизации», изменило облик и инфраструктуру американских городов. Число индивидуальных построек увеличилось с 114 тыс. в 1944 году до 1,7 млн. в 1950-м. С 1945 по 1954 год 9 млн. людей переехали жить в пригороды. Всего с 1950 по 1976 год число американцев, живущих в больших городах, выросло на 10 млн., а в пригородах – на 85 млн.! К 1976 году в пригородах жило больше американцев, чем в больших городах или в сельской местности.

Достаточно соотнести эти данные с динамикой роста числа авто в США (1930 г. – 23 млн.; 1960 г. – 61,7 млн.; 1997 г. – 131 млн.), и смысл понятия «американский образ жизни» приобретает вполне реальное, материальное воплощение. Хотя поначалу почти никто не верил в то, что этот самодвижущийся механизм может хоть сколько-нибудь заметно повлиять на жизнь людей. «Ничто не может сравниться с коляской, запряженной лошадью», – настаивал Чонси Депью, президент Центральной железнодорожной компании Нью-Йорка, отговаривая своего племянника от вложения денег в новую компанию Генри Форда...

А в 1956 году президент США Дуайт Д. Эйзенхауэр с гордостью подчеркивал: «Площадь всего дорожного покрытия такова, что на ней могут уместиться две трети всех автомобилей США. Из бетона, пошедшего на строительство дорог, можно┘ проложить 6 пешеходных дорог до Луны».

Но автомобиль – и это, возможно, самое главное, – «перелопатил» не только пейзаж США. Он перепрограммировал мозги американцев, а заодно и значительной части остального населения мира. Некоторые ученые полагают, например, что изобретение стартера, позволившее женщинам самостоятельно заводить автомобиль, привело к тому, что представительницы слабого пола занялись бизнесом, а это, в свою очередь, открыло дорогу эмансипации. Даже вспыхнувшей во всем мире в 20-е годы ХХ века моде на женскую короткую стрижку «боб» мы обязаны автомобилю: женщинам, работавшим на конвейерах Генри Форда, просто из соображений техники безопасности приходилось укорачивать свои прически. Потом «боб» перекинулся на представительниц высшего общества, став хитом модных салонов.

По данным социологического исследования 60-х годов прошлого века, почти 40% предложений о браке в США были сделаны в автомобиле. 90% американских семей проводят свой отпуск на колесах; к 1964 году суммарное количество автотуристов за всю историю страны составило 5 млрд. человек.

«┘Мы должны предвидеть воздействия технического нововведения на социальную, культурную и психологическую среду, – справедливо замечал классик футурологии Алвин Тоффлер. – Широко распространено убеждение, что автомобиль изменил лицо наших городов, потеснил домовладение и систему розничной торговли, изменил сексуальные традиции и ослабил семейные связи. На═Ближнем Востоке═быстрому распространению транзисторных радиоприемников приписывается связь с усилением арабского национализма. Контрацептивы, компьютеры, космические достижения, как и изобретение и распространение таких «мягких» технологий, как системный анализ, – все несут в себе значительные социальные изменения». Кстати, написано это было еще в 1970 году.

А начиналось-то все с подковы и хомута┘