Катя Метелица
В предзимнюю пору как-то по-особому манят огни магазинов. (Фото Reuters)
В кафе, в Москве, днем. Молодая женщина с глазами и шеей боттичеллиевской мадонны, мечтательно: «У меня очень большие планы на ноябрь, просто огромные! Во-первых, сделаю техосмотр. Во-вторых, кастрирую кота┘» Ее друг, подавившись глинтвейном: «Да отруби ему лучше голову!».
– Нет, нет, – смеется нежно, – правда, ты не понимаешь! Кот на даче шляется где попало, с кем попало. Трется с помоечными кошками. Потом идет в дом и норовит спать у нас на кроватях. Может заразить детей глистами. Или блохами. Или еще чем-нибудь. Негигиенично.
– А ногой под зад ему дать – не гуманнее?
– Я не могу его ударить сильно. А не сильно – он не реагирует. Мне все объяснили: надо отвезти его в лечебницу. Раз, два. И он станет совсем домашний, чистый. А чтобы ему не было скучно, я планирую завести второго кота┘
– Прекрати. Я не могу это слышать.
А за соседним столом другая красавица, румяная и рыжекудрая, тоже вся в сладких мечтах:
– Эх, как жалко, что моя машина сейчас в Питере. Съездила бы на ней на вокзал за билетами┘ Помыла бы ее┘
Такие вот планы у людей, такие мечты. А потому что ноябрь. Снега настоящего нет, елку украшать еще глупо, часы перевели, темнеет черт знает как рано, после обеда из дому выйти страшно. Полярная осень. Все знают, что месяц май потому называется маем, что по весне люди маются. А ноябрь – он потому ноябрь, что в ноябре все ноют. Все разговоры кругом такие тоскливые, что дальше некуда. Если не про кастрацию котов, то про вакцинацию от гриппа. Если не про техосмотр, то про зимнюю резину. Если не про русский марш, что дико глупо было его запрещать (тут я, впрочем, интуитивно согласна, хотя навряд ли мое мнение кого-то интересует), то про Вагнера Лава. Что мог бы не выдрючиваться, не пытаться вкатить старику Леманну между ног, а по-простому вбить в дальний угол, и армейцы выиграли бы тогда у «Арсенала» 1:0. А про то, что нулевая ничья с «Арсеналом» на их поле – это большая, большая удача, – про это почти не говорят.
Хотя про футбол я, наверное, приплела зря – болельщики всегда поднывают, в любое время года. Из суеверных побуждений, вроде как «поплачь, карта слезу любит». А может, и про русский марш зря: что я в этом, в сущности, понимаю. Тем более я в свое время протранслировала через себя столько благоглупостей, что давно уже зареклась обсуждать политические темы с кем бы то ни было, кроме близких родственников – но только они тоже не очень-то настроены меня слушать. По большому счету, будучи автомобильным паразитом, я не могу даже поддержать разговоры про техосмотр! То есть из всех ноябрьских тем для беседы у меня остается только сезонная прививка от гриппа. Хоть тут решусь высказать свое мнение: ну вот, я против, против.
Дело даже не в том, что я не верю в эффективность этих прививок (хотя я правда не верю) и в их безобидность (хотя не верю тем более). Просто мне кажется: вот, допустим, найдут антитела ко всем разновидностям гриппозного вируса, как бы он там ни мутировал. Сделают супервакцину, истребят вообще грипп. И что будет? А то будет, мне кажется, что на смену старику гриппу придет какая-нибудь такая вирусная лихоманка, про которую все сразу начнут вопить, что она чума двадцать первого века. Про СПИД ведь есть версия, что он произошел от всех прививок и антибиотиков. И что-то в этой версии есть.
То есть надо не прививки делать, а повышать иммунитет. Бегать по морозу, заниматься йогой, обливаться ледяной водой. Флиртовать, хохотать, танцевать на столах, печь пироги и жарить котлеты, сходить на фильм «Сенсация», пожирать смородиновое варенье банками. Дать своему коту возможность жить полной жизнью – или честно выгнать его жить полной жизнью на помойке. И столь же честно завести себе фёрби или барби. И дать себе отчет в том, что у Грузии с Россией уже чуть ли не война, а от войны сложно ждать чего-либо хорошего, и страдают от нее именно самые прекрасные и симпатичные нам люди – такой закон.
Не думаю (я все-таки завелась), что на несостоявшееся мероприятие к трем вокзалам собирался пойти кто-то из тех, кто мне симпатичен, – если не считать, конечно, репортеров. Даже те из симпатичных, которые имеют природную склонность носить капусту в бороде и называть себя русскими националистами, – и то, на самом деле, не собирались и с тайным облегчением восприняли новость о его запрете: гораздо все-таки приятней сидеть дома, освежаться водкой с чаем, а гнев и возмущение изливать в жэ-жэ. А я, значит, со своей колоколенки вынуждена им подвякивать – хорошенькое дело. И все равно: с точки зрения Мирового Иммунитета запрещать митинги кого-бы-то-ни-было – во всех отношениях неправильно, точка.
Хотя, возможно, это тоже осеннее нытье и не более того.
