Глянец и умники

Стандарты потребления, задаваемые журналами, стимулируют конкурентоспособных и раздражают неудачников.
Фото Артема Житенева (НГ-фото)

Что-то часто в последнее время стал читать и видеть кандидатов искусствоведения и философии, да и серьезных писателей, бранящих «глянец» за якобы агрессивную апологию бездуховности. Возмущение идет по линии протеста, что «гламур» задвинул «толстые журналы» и, мол, молодое поколение остается один на один с вещизмом, что фатально губительно для их неокрепших душ.

Интересно и то, что в бой кидаются в основном люди, на мой требовательный взгляд, не имеющие ни реальных навыков, ни практического опыта жизни в мире дорогих вещей. Именно дорогих, потому что продажа дешевых на вещевых рынках в глянце не нуждается. А осуждать то, что за пределами личного опыта, по крайней мере в нашей стране, пока еще дурно пахнет. Типа: не читал, но осуждаю┘

Глянцевые журналы – путеводители по миру дорогих вещей. В основе бизнес-модели такого журнала – реклама товара, даже не услуги. Товара, который с рациональной и функциональной точки зрения скорее всего вообще не нужен. Реклама стиля одежды на предстоящий сезон, стиля потребления и даже стиля жизни в более широком смысле. Материальное богатство в условиях переходной экономики приходит неравномерно и в основном к молодым, культура трат которых еще не оформилась. А поскольку товаров много, людей много, то и журналов много, жестко конкурирующих между собой. Конкуренция путеводителей.

Путеводитель – как скучно! Слишком утилитарно. Поэтому возникла потребность сделать жанр чуть более занимательным и интересным. Колумнистами в них идут работать вполне состоявшиеся писатели и личности – Василий Аксенов, Эдуард Лимонов, Владимир Сорокин, Виктор Ерофеев (жаль, что не Венедикт). Пишут интересно, легко, чаще умно, чем заумно, с настроением. Потому что точно знают, сколько десятков тысяч их точно прочтет каждый месяц. Двенадцать раз в год! В нынешних условиях, когда политическая и административная элита потребляет дорогие вещи и является целевой аудиторией глянца, тексты колумнистов, безусловно, менее цензурируемые, могут доставлять альтернативный месседж почти без препятствий. Что тоже ценно.

Стандарты потребления, задаваемые глянцем, являются стимулом для конкурентоспособных и раздражают материальных неудачников. Но раздражение – верный признак того, что эти люди не достигли той степени духовной свободы от материального мира, когда человек становится добрее и благосклоннее к радостям жизни других. И явственно проглядывает брюзжащая зависть. И это особенно обидно применительно к кандидатам искусствоведения и философии. Есть некоторое противоречие в определении.

Что же осуждают интеллектуалы? Право глянца на существование и распространение? Глупо и неинтеллигентно. Влияние на молодежь? Но ведь никому это не возбраняется (кроме оппозиционных политиков). Пишите! Снимайте! Влияйте! Убогость пропагандируемых ценностей и идеалов? Неверно. Ценности и идеалы производятся до глянца – в семье и школе. Имиджевая ориентация на беззаботную улыбку и успех при таком неустройстве земном? Каждому – свое. Как, собственно, и всегда было в этом мире. Почти ничего не меняется. Разве что никогда не было так много людей, умеющих читать (преодоление первичной безграмотности, по определению Мирового банка). И только.

Хотелось бы, конечно, представить себе расцвет и желаемое качество цивилизации, в которой люди сорвут с себя рваные джинсы и устремятся в библиотеки и читальные залы, где будут читать что-нибудь непременно самое интересное и полезное – Льва Толстого и Федора Достоевского, например. А вечером наперегонки, вырывая лишний билетик перед носом у нерасторопного неудачника, заполнять мультиплексы и, не чавкая поп-корном, наслаждаться бесконечным бездействием фильмов Александра Сокурова. Только боюсь, что и здесь оставшиеся «с носом» найдут, что сказать по поводу стадности и неэлитарности массовой серьезности.

Говорят, что Оскар Уайльд, впервые попробовав мороженое, сказал: «Жаль, что это – не грех». Глянец тоже.