Катя Метелица
Кому-то от рождения даровано иностранное гражданство, а кому-то и так хорошо.
Фото Артема Чернова (НГ-фото)
Они приходят в гости и не снимают уличную обувь, даже у себя дома ходят в кроссовках, и полы у них при этом чистые. Не хранят в холодильнике остатки лекарств «на всякий случай», ни секунды не стесняются просить раздельный счет, едят шампиньоны сырыми, путешествуют с целью «посмотреть, как живут люди, которые намного беднее нас», с младенчества бойко лепечут по-английски, а то и по-французски или даже по-каталонски. Им от рождения даровано иностранное гражданство, имеется семейная недвижимость за рубежом, все машины у них иномарки, а девушки постоянно выходят замуж за иностранцев. Съездив парочку раз к нам, они успевают побывать в самых красивых и интересных местах, куда мы, местные, так и не соберемся выбраться за всю жизнь. Кто поушлее, те даже успели по дешевке купить какой-нибудь сладкий кусочек.
Вот и мой друг узнал, что его знакомые экспаты приобрели избу на Плещеевом озере, небольшое-но-симпатичное-в-своей-аутентичности именьице; возят теперь туда деловых партнеров – других иностранцев. А мой друг загорелся идеей свозить в эту красотищу свою беременную невесту. Ключи от заповедной избы им дали, но весьма неохотно, с кучей наставлений: ничего не трогать, все тщательно закрывать, не допускать огня, сквозняков, враждебно настроенных соседей, бездомных котов и так далее. Поехали на машине с шофером, пригласили еще невестину подругу. Та ошалела от счастья, что в кои-то веки будет не за рулем, и к поездке подготовилась очень основательно, даже купила специальную корзинку для пикника. В корзинке уместились: два коньяка по ноль семьдесят пять, бутылка зубровки на случай, если не хватит, церковный кагор для беременной. Той, впрочем, было не до кагора и вообще не до чего – последние километры пришлись на раздолбанный проселок с жуткими колдобинами.
Водитель кое-как довез их до озера, перекрестил и уехал в Москву. Они немного понаслаждались видами, но стало стремительно темнеть и холодать. Пришлось зайти в избу. Домовитая подруга невесты первым делом бросилась включать обогреватели, но ей не дали – хозяева заклинали даже не прикасаться к электроприборам. Стали греться изнутри. Невеста пила чай из термоса, безуспешно борясь с ознобом, тревогой и тошнотой. Потом замутило и остальных.
В воздухе витало что-то нехорошее. Мой друг открыл дверь в спальню – оттуда выдохнуло черным дымом. Чертова подруга ухитрилась незаметно прокрасться и засунуть включенный обогреватель прямо в постель – желала согреть себе, знаете ли, простынки. Был бы это его дом, он скорее всего крикнул бы: «Девки, спасаемся!», но от ужаса, что гибнет чужое, вверенное ему имущество, как героический дядя Степа, молча бросился в дым, схватил тлеющее тряпье, вышиб окно и выбросил все наружу. Благообразный русский дворик сразу превратился в какую-то жуткую авангардистскую инсталляцию. По-над озером полетели обугленные клочья, повсюду расползся ни с чем не сравнимый аромат паленых куриных перьев.
Подруге все это показалось невероятно забавным, она рухнула в икейское кресло-качалку и принялась хохотать. Открыли окна, температура в доме угрожающе понизилась. Мой друг в отчаянии стал искать хоть какой-то телефон – вызвать такси из Переславля-Залесского. Деревня, которая на закате смотрелась дико живописно, теперь казалась зловещей, а главное – совершенно нежилой. Из одной избы вышел мужик, но постоял немного и упал. В единственном светящемся окошке разыгрывалась картина из В. Сорокина – седенький дедушка с маленькой внучкой мирно сидят рядышком и смотрят телевизор, а в телевизоре – порнуха. «Видишь у калитки столбик? Положи туда пятьсот рублей и отойди!» – распорядился дедок. Мой друг покорно все исполнил. Дед, порядочный человек, вынес ему телефон и сказал номер местной справочной. Вызвали такси, и оно – не чудо ли! – вскоре прибыло.
На поездку до ближайшей гостиницы, цитадели евроремонта, ушли последние деньги, но была кредитка, правда, с утерянным пин-кодом. И ни одного паспорта, вообще никаких документов. Злодейка-подруга уже не держалась на ногах, но все еще демонически хохотала. Все трое испачканы в саже, адская вонь горелого пера. «Ладно, Тамара, заселяй этих┘ интуристов», – позволил наконец директор гостиницы. И жизнь сразу заиграла яркими красками – как будто настроили резкость, и т. д., и т. п.
