Еврорусские

Русские в Вильнюсе добились значительных высот в бизнесе и политике.
Фото автора

Чаще всего их можно увидеть в районе вокзала, на рынках, на стройках, за рулем маршруток и междугородных автобусов. Они, как правило, отличаются от основной массы населения. Говорят на другом языке. Это те, кого в России независимо от их происхождения величают «неместными». Здесь же их называют «русскими» – самих русских, белорусов, украинцев, евреев. Добро пожаловать в Вильнюс, в Литву!

Сразу следует оговориться: в целом невысокое общественное положение занимают далеко не все «русские» в Литве, хотя и многие. И эти многие – наиболее заметная для постороннего взгляда часть русскоязычного общества в Литовской Республике. Но дело здесь не в дискриминации меньшинств. Если она как-то и проявляется, то скорее на частном, а не на государственном уровне. Проблема в большей степени лежит в психологическом и отчасти экономическом русле, нежели в политическом. Просто большинство местных «русских» не смогло во время адаптироваться к новым условиям.

Напомним, что почти сразу после обретения независимости в Литве, в отличие от других государств Балтии, где доля русскоязычных значительно больше, был принят так называемый нулевой вариант. Он подразумевает, что литовское гражданство может быть предоставлено всем жителям страны, которые до 3 февраля 1989 г. (даты выхода первого закона о гражданстве) проживали в ней, имели легальную регистрацию и выразили желание стать ее гражданами. Правда, пока немало тех, кто продолжает проживать на основании вида на жительство, сохраняя гражданство РФ, но их это устраивает. Таким образом, проблемы «неграждан», которая достаточно остро стоит в Латвии и Эстонии, в Литве фактически не существует.

Условия, имеющиеся в Литовской Республике, позволили части «русских» добиться значительных успехов в бизнесе и даже в политике. Достаточно вспомнить крупного предпринимателя русского происхождения Виктора Успасских, который чуть было не стал премьер-министром...

На привокзальной площади, между железнодорожным и автовокзалом Вильнюса, есть небольшое кафе. В этом строении места хватает, пожалуй, только для прилавка. Столики стоят под навесом на улице, но пиво за ними пьют и летом, и зимой. Здесь литовской речи не слышно. Здесь собираются только «русские», поэтому слышна преимущественно «родная» брань. К слову, русским красным словцом не пренебрегает и титульное население. Оно срывается с литовского языка, не только когда традиционно спокойных литовцев переполняют эмоции, но и в формате слов-паразитов, присказок. У «русских», конечно, это получается гармоничнее.

Ниже вокзала в сторону центра находится последняя остановка большинства маршрутных такси Вильнюса. Практически в каждом из них играет литовская служба «Русского радио». Оно же, кстати, играет почти во всех междугородных автобусах, за рулем которых в основном сидят те же «русские». На одной из маршруток можно добраться до крупного торгового центра. В нем располагается большой продуктовый магазин, часть которого – там где товары предлагаются вразвес – оформлена как рынок. За прилавками – одни русскоязычные.

Пусть должности и не очень престижные, на жизнь эти «русские» не жалуются. Какая-никакая, но работа у них есть. А зарплаты шоферов и продавщиц в Литве не такие уж и низкие. Главное – обеспечить будущее детям. Они должны получить как можно более качественное образование и уехать работать в любую из стран «старой» Европы. Об этом мечтает большая часть литовской молодежи, как титульной, так и русскоязычной. Среди последней на историческую родину стремятся единицы. Надо сказать, молодые «русские» от молодых литовцев практически не отличаются ни внешне, ни по поведению, ни по мировоззрению. Этих «русских», которые есть и в других странах Балтии, многие местные социологи выделяют в субэтнос – «еврорусские».

Речь идет о потомках «поздних мигрантов» из СССР 1970–1980 годов, которым куда ближе Стокгольм, Лондон или Франкфурт-на-Майне, чем Москва или Петербург. В своей книге «Россия и страны Балтии» директор Российско-Балтийского центра Института социологии РАН Ренальд Симонян пишет, что «молодой житель Балтии – это уже не тот русский, родители или деды которого 25 или более лет тому назад выехали туда из Псковской или какой-нибудь другой области СССР». По его мнению, эта молодежь с самого начала не могла «рассчитывать на чью-либо помощь» и оказалась в условиях «жесткой борьбы за выживание». Поэтому «многие успешно освоили торговлю, банковское дело, финансовые операции, завели контакты на Западе».

Те же, кто не смогли найти свое место в новых условиях, являются жертвами не столько какой-либо дискриминационной политики властей, сколько собственной неспособности вовремя адаптироваться к современному рынку труда, выдвинувшему свой набор требований к желающим преуспеть, считает Симонян. Он полагает, что во многом эта неспособность обусловлена социокультурной травмой, полученной русскоязычными в Прибалтике в начале 1990-х годов. После распада Советского Союза русские утратили свое особое положение «старшего брата», «первого среди равных», и люди, неожиданно оказавшиеся иностранцами в своей стране, столкнулись с ощущением неприкаянности.

Вильнюс–Москва