Про необычных детей

Немного фантазии и труда – и реальный человек становится художественным образом.
Фото Артема Чернова (НГ-фото)

Стояла на кухне, размешивала сахар в чае, смотрела в окно. Вдруг в голове появилась какая-то мелодия. Бросила чай, побежала к инструменту – наиграть. Тут же сложились слова. Получилась песня. Как-то из воздуха. Так неожиданно, так спонтанно. И я задумалась: много ли на свете профессий, которые позволяют вот так делать что-то из ничего?

Стихи, песни, рассказы, очерки – все это создается под воздействием каких-то жизненных ситуаций, под настроение или просто на заказ. Но, так или иначе, ты сидишь перед компьютером, кнопаешь какие-то буковки, а на бумаге растет стройный текст. Многие, правда, все еще предпочитают по старинке – водить карандашиком в тетрадке, но суть от этого не меняется. Вроде ничего не было, а тут бах – и появилось. Фантастика. Вот оно, чудо из чудес. Почти как рождение ребенка. А ведь творческие «дети», как правило, столь же любимы, как и биологические. В них такая же сила, в них такое же будущее, в них такая же память о прошлом, наконец. Это как эликсир вечной жизни. Вот создал что-нибудь стоящее, а тебя еще и через сто лет читают и почитают. А значит, помнят. И все новое, как всегда, рождается в муках. И не прав тот, кто считает, что муки творческие – легкое бремя. Когда делаешь что-либо для работы, то ходишь и изводишь всех окружающих относительно новых тем. Чтобы никого не подвести, чтобы все было готово вовремя и чтобы настроение чувствовалось. Это я на свои колонки так тихонечко намекаю. На заданные темы писать как-то проще, зато на вольные – приятнее. Увидел что-то интересное, прочувствовал, написал, поделился. Греешь себя надеждой, что это кому-нибудь нужно. Прямо как со звездами у Маяковского, которые неизменно зажигают только потому, что кому-то это жизненно необходимо. Однако колонки – это короткий жанр. Но не потому короткий, что колонки занимают какие-то жалкие полторы страницы печатного текста, а потому, что колонки не живут в веках. Проходит время, актуальные темы становятся уже не столь очевидными, а потому быстро забываются. Колонка – это своеобразная дань моде, отражающая сиюминутные тенденции. То праздник какой-то на носу, и тема напрашивается сама собой. То погода хандрит, и у автора настроение соответствующее. Да мало ли еще факторов, влияющих на выбор темы?!

Другое дело, когда пытаешься делать что-то для человечества. Я имею в виду крупные произведения. Это вроде и не работа даже. По себе знаю, не получается вот каждый день вставать и писать книгу. Для этого нужен особенный настрой. Иногда пишешь и не можешь оторваться. Герои как-то вдруг начинают жить своей жизнью, и понеслось. А бывает┘ Сидишь на больничном, думаешь, времени вагон, нужно повозиться с книгой. Открываешь файл, смотришь в черно-белое царство одному тебе известных сюжетных линий, и ничего не получается. И тут уж терзают муки иного рода. Неуверенность в себе стоит в списке творческих мучений на первом месте. А вдруг этот кусок кажется смешным только мне? А может, и вовсе мне не суждено закончить эту книгу? А вдруг получится меньше положенного объема, тогда придется «наливать воды», а это плохо┘ Если перечислять все страхи, никакой колонки не хватит. Тогда просто откладываешь все это в сторону и идешь пить чай. А там вдруг мелодия на ум пришла. И уже не до чая, уже включаешь свое электрическое пианино и привычным жестом складываешь нотки в аккорды. А ведь думала, что день пройдет впустую. Правда, это уж очень сильный лозунг «Ни дня без творчества!». Иногда и отдохнуть хочется. Но с песнями все равно как-то легче получается. Они тоже короткие, хотя живут, безусловно, дольше, чем колонки. Ну, не все, конечно, и не всегда. Но ведь случаются же и хиты. Понятие хита вообще очень противоречиво. Одному человеку кажется – хит, другому – ничего особенного. И как понять? Только проверять временем? Спою, посмотрим.

Или вот возьмем художников. Сложнее всего, наверное, было первым авангардистам. Вспоминается расхожий анекдот как раз на эту тему: «В зале двое. Художник и посетитель выставки. Посетитель спрашивает:

– А почему у вас все такое странное? Небо – зеленое, трава – красная, люди – синие┘

– Ну, понимаете, – отвечает живописец, – я художник, я так вижу.

– Тогда еще один вопрос. А если вы так видите, то что ж вы в художники пошли?»

Нужно было убедить всех и вся, что и Это тоже имеет право на жизнь. Правда, не сильно кого пришлось убеждать. Многие просто пришли и увидели. Оказывается, так мыслит не только художник, но и многие другие. И разве это главное, что они не умеют рисовать? Всегда нужны двое – исполнитель и зритель. А иначе возникнет дисбаланс.

Художники, композиторы, писатели, поэты – вроде профессии разные, а объединяются общим словом «Творцы». Даже пиарщик, который придумывает рекламные слоганы, – тоже по-своему творец. Его слоганы, которые потом цитирует вся страна, – это тоже его «дети». И тоже созданы из ничего. А наука? Даром что ограничена точными величинами. Попробуйте придумать таблицу Менделеева или описать закон Бойля–Мариотта. Правда, там, конечно, присутствуют определенные исходники, но это не реальные доски, из которых можно сколотить табурет, а всего лишь законы природы. Те самые законы, которые мы с вами наблюдаем каждый день, а вот почему-то не додумались. Так и хочется сказать: «Оглянись! Вокруг столько интересного!» Но ведь и сама я не знаю, где в очередной раз придется черпать свое вдохновение. Остается только молиться, чтобы не перестать чувствовать, чтобы не разучиться пропускать все через себя. Может, это и неблагодарная штука, а порой даже и болезненная, но творчеству без такой боли никак нельзя.

Кто-то сказал, что художник должен быть голодным. Думаю, не о завтраках, обедах и ужинах здесь ведется разговор. Духовный голод несомненно вызовет тягу к поискам новых идей. Будешь более пристально вглядываться в давно привычные окружающие предметы, и они вдруг неожиданно откроются тебе совсем с другой, неведомой прежде стороны. Неведомой? Или намеренно пропущенной? Кто знает. Только вновь из воздуха материализуется что-то новое. Что-то, что нужно не только тебе, но и тем, для кого зажигаются звезды.