Архимандрит-орденоносец

Книга "Архимандрит Алипий" посвящена судьбе необычного человека. Выходец из бедной крестьянской семьи, талантливый художник, участник Великой Отечественной войны и наместник Псково-Печорского монастыря.

Иван Михайлович Воронов (1914-1975), будущий архимандрит, иконописец и проповедник, родился в бедной крестьянской семье в деревне Торчиха Московской губернии. Родители его были верующими людьми и сумели передать сыну свою веру в годы всеобщей и беспощадной борьбы с религией. Уже в детском возрасте у Ивана проявился незаурядный художественный талант, склонность к рисованию.

Окончив сельскую школу, Иван уехал в Москву к отцу, работавшему дворником, а в деревне осталась его мать. Окончив в 1930 году столичную десятилетку, юноша вернулся к больной матери, а в 1932 году покинул Торчиху навсегда. Он поселился в Москве, работал проходчиком Метростроя и учился в вечерней студии при Московском союзе художников. А в 1936 году Воронов поступил в изостудию, организованную ВЦСПС, которая в те годы приравнивалась к Академии художеств. В том же году Воронова призвали в Красную армию, где он прослужил два года. За это время молодым художником была проведена большая работа по организации изокружков и изостудий при воинских частях Московского военного округа.

Демобилизовавшись в 1938 году, Иван Воронов устроился работать диспетчером и экспедитором на секретном военном заводе # 58 им. К.Ворошилова. Здесь он и встретил Великую Отечественную войну. Завод выпускал бомбы, столь необходимые фронту. Но когда линия фронта приблизилась к столице, заводское начальство в панике пыталось эвакуироваться, используя служебные машины. Бегство руководителей за Урал, подальше от войны, было обычным явлением осенью 1941 года. Но у Воронова хватило мужества не поддаться всеобщей панике. Молодой диспетчер не позволил использовать заводские машины для бегства начальства, а задействовал их для отправки на фронт бомб.

Беспокоясь за судьбу больной матери, Воронов на несколько дней уехал в родную деревню, а когда вернулся в столицу, то застал завод оставленным. Начальство все-таки убежало! Но на местах остались рабочие, с которыми Воронов решил возобновить производство столь необходимых для фронта бомб. Производство велось с риском для жизни. Немцы бомбили Москву, и любое попадание в завод могло превратить его в братскую могилу. Но выпуск бомб не прекращался ни на минуту, недоедающие и недосыпающие рабочие перевыполняли дневную норму выработки на 300%. Как вспоминал сам архимандрит Алипий, "наш военный завод был как бы фронтом и домой с завода уже не уходили".

На фронт Ивана Воронова призвали 21 февраля 1942 года - "когда враг был под Москвой, я, как и все, вышел с оружием в руках защищать Москву". На войну он уходил не только с автоматом, но и с этюдником с красками. Он хотел запечатлеть каждую мелочь, все жизненные ситуации, фронтовые будни и праздники. Редкие передышки между боями и марш-бросками посвящались творчеству. В основном Воронов писал пейзажи, на которых была запечатлена не только мирная природа, но и разрушенные немцами города и деревни - страшные свидетельства войны.

На фронте Иван Воронов создал несколько этюдов и картин ("Вручение гвардейского знамени" и др.), несколько альбомов "боевых эпизодов". Командование поощряло "культурно-просветительскую работу среди личного состава части", которую проводил художник, и отмечало умелое выполнение заданий "по обобщению боевого опыта и партийно-политической работы". "Все выполнявшиеся работы товарищем Вороновым носят характер творчества и новизны. В боевой обстановке держал себя смело и мужественно".

Иван Воронов прошел путь от Москвы до Берлина в составе Четвертой танковой армии. Он принимал участие во многих боевых операциях на Центральном, Западном, Брянском и Первом Украинском фронтах. Бог хранил будущего архимандрита, он не получил ни одного ранения или контузии. За участие в боях Воронов был награжден медалями "За отвагу", "За боевые заслуги", "За победу над Германией", "За взятие Берлина", "За освобождение Праги", орденом Красной Звезды и знаком "Гвардия". Всего же художник-солдат получил 76 боевых наград и поощрений.

Война оставила неизгладимый след в душе Ивана Воронова: "Война была настолько страшной, что я дал слово Богу, что если в этой страшной битве выживу, то обязательно уйду в монастырь". Став монахом Алипием, архимандритом Псково-Печорской обители, он в своих проповедях неоднократно обращался к военной тематике, часто вспоминал о войне: "Я часто бывал в ночных дозорах и молил Бога, чтобы не встретились вражеские разведчики, чтобы никого не зарезать".

С войны Иван Михайлович вернулся знаменитым художником - в Колонном зале Дома союзов была организована его персональная выставка. А в 1947 году Воронова приняли в Московское товарищество художников. Но карьера светского живописца не привлекала его.

В 1950 году Воронов поступил послушником в Троице-Сергиеву лавру и в том же году был пострижен в монашество с именем Алипий, в память о первом древнерусском иконописце Алипии, иноке Киево-Печерской обители. Вскоре он был удостоен священнического сана, а в 1959 году назначен наместником Псково-Печорского монастыря. В 1960 году Алипий был возведен в сан архимандрита. Во многом благодаря его боевым заслугам, помноженным на его личный авторитет, Печорская обитель не была закрыта в годы хрущевских гонений на Церковь.

Все эти годы он не оставлял занятий живописью, не выпускал кисти из рук. Алипий работал художником по восстановлению росписи на патриаршем подворье в Переделкино и в храмах Троице-Сергиевой лавры. За это он был награжден церковными орденами и патриаршими грамотами. Патриарх Антиохийский Феодосий VI наградил Алипия орденом Христа Спасителя, а Митрополит Гор Леванских Илия - орденом Константина Великого.

Но за смиренной иконописной работой в тихих монастырских стенах Алипий не забывал ужасов войны. В Печорской обители он написал стихи, полные боли и страдания.

Под окном моим маки ты
вырвала;
Вероятно, тебе они не любы,
родная.
Это же капли крови
друзей-воинов
На полях моей Родины
пролиты.
Погляжу я на них,
ярко-красные,
Вспомню дни юности
прошлые,
И слеза из очей моих катится
За могилы забытые,
в поле брошенные...