Евгений Рожков
Подобных вездеходов на Чукотке уже немало, поэтому Андрей мечтает сконструировать нечто новое, небывалое.
Фото автора
Для семьи Стащук самодельный вездеход стал если не своеобразной целью в жизни, то милой и необходимой привязанностью. С детства Андрея к природе и технике пристрастил отец. Теперь сын Андрея, которому всего два с половиной года, просит: «Пап, покатай на «Трясуне». «Трясуном» в семье Андрея в шутку называют всепроходимый самодельный агрегат, кабина которого напоминает знаменитый броневик вождя пролетарской революции.
– Мечта сделать свое движущееся средство зародилась у нас с отцом, когда мне было лет 18, – рассказывает Андрей. – Мы поехали с ним на весеннюю охоту. Пришлось ехать на вездеходе со многими охотниками. Они набрали с собой много водки, а нам с отцом не нравились коллективные попойки. Вот и родилась мечта о собственном вездеходе. Собирали чертежи, схемы агрегатов из различных журналов и газет, покупали детали. К 1996 году первый образец вездехода на колесах был готов. Назвали его «Макарыч»: мол, на нем можно доехать туда, куда Макар телят не гонял.
Раму смастерили по своему разумению, установили двигатель с водяным охлаждением, была цепная передача, без заднего хода. Кабину сделали по чертежам отца: фанеру обили утепленным линолеумом. Лет пять мы на нем поездили. Где только не бывали, на реках далеких и озерах. Зимняя рыбалка – это особое удовольствие, – рассказывает Андрей.
За это время Андрей Стащук успел поработать строителем, художником-оформителем в библиотеке. С детства он рисовал, окончил Анадырскую детскую художественную школу, но позже к рисованию потерял всякий интерес. В последние годы Андрей работал шофером, возил разных начальников. Но совсем недавно бросил эту работу.
– Теперь другие начальники, они в личном шофере прежде всего видят не человека, а лакея, – поясняет Андрей.
Он купил разбитую, подержанную «восьмерку», отремонтировал ее и занимается частным извозом. Берет с пассажира за доставку меньше других, потому имеет свою клиентуру. Еще работает охранником на Анадырской ТЭЦ. Но страсть к поездкам в тундру за годы не угасла.
– Люблю уехать на речку, в безлюдные, не тронутые человеком места, нравится посидеть у костерка или сделать из снега укрытие и притаившись любоваться миром природы, – говорит Андрей. – А любимого «Макарыча» пришлось перестраивать полностью. Однажды в пути отвинтились гайки, болты крепления колеса срезало. Колесо отвалилось на ходу. Благо обошлось без серьезных последствий. Пришлось менять систему крепления колес. За основу взяли ось от «уазика». Сменили мотор. Водяное охлаждение в сорокаградусные морозы на Чукотке – это бедствие. Взяли мотор от инвалидной коляски, с воздушным охлаждением. Теперь вместо заводной педали – стартер. Кабину перестроили. Углы пришлось срезать – уменьшена парусность. Салон внутри вместо линолеума обили шкурами – и теплее, и легче. Спальное место расширили. Вверху кабины люк сделали. Если что-то случится при переправе через реку или озеро, то свободно можно выбраться через этот люк.
Новый вездеход получился значительно надежнее своего «предка». Поэтому назвали его «Броневик». Скорость развивает до 40 км в час. Грузоподъемность увеличена до 300–400 кг. Общий вес «Броневика» около 600 кг. Андрей сконструировал специальный топливный бак из двух канистр, в который вмещается около 40 литров топлива. Плюс 20-литровая канистра. Этого топлива хватает на несколько сотен километров.
На «Макарыче» и «Броневике» Андрей наездил по тундре более тысячи километров. Больших аварий не было. Застревал, отваливалось колесо, рвалась цепь, пережидал пургу, но это все для него привычно. Однажды ночью заплутал в пути. Мела поземка. Долго куда-то на «Броневике» тащился на малой скорости. Потом решил остановиться, не рисковать, переждать ненастье. Это его и спасло. Оказалось, что остановился метрах в пятидесяти от оврага. Если бы на «Броневике» свалился в него, костей не собрал бы.
Чукотская тундра опасна многим. Зимой свирепая пурга и сорокаградусные морозы, а летом земля становится топкой, болотистой, малопроходимой. Но самое страшное – на сотни километров нет живого человека, людского жилья, если случится беда, ждать помощи не от кого.
– Когда был помоложе, мотался по тундре налегке, – рассказывает Андрей. – Теперь непременно беру с собой аптечку. Палатка и спальник мне не нужны. Кабина «Броневика» заменяет палатку, причем утепленную, к тому же она более надежна. Не брезент все-таки, а прочная фанера. Спальный мешок заменяют матрас, сшитый из оленьего меха, и одеяло из овчины. В двадцатиградусный мороз в кабине спокойно можно спать в нижнем белье. Если похолодает, то можно зажечь примус «Шмель» и в кабине становится жарко. Но главное – всегда быть осторожным и внимательным.
Андрей рассказывал, как однажды ранней весной он переправлялся на «Макарыче» через реку и застрял в снеговой каше среди протоки. Машина сидит на брюхе, колеса вращаются, но ни вперед, ни назад, хоть погибай. Благо оказались в багажнике болотные сапоги. А то пришлось бы по ледяной каше добираться почти босиком к берегу. Вытащил металлический трос длиной метров в двадцать, один конец зацепил за «звездочку» вездехода, другой – за лом, вбитый в снег на берегу. Цепь передачи снял, завел мотор и вытащил сам себя на берег. Как барон Мюнхгаузен. Мир тундры суров и не прощает даже самой малой оплошности. Ценой ошибки может быть жизнь.
– Я спокойно один нахожусь в тундре и не испытываю страха. Другие боятся медведей, волков. Я их тоже остерегаюсь, но не боюсь. Сплю в кабине, а она у меня прочная, как из брони. До меня не так-то просто добраться. Сам все делал – на совесть.
Про экстремальный туризм он читал в газетах. Знает, что именно такой туризм теперь в моде у богатых людей.
– А я вовсе не турист, я родился на этой земле. Туристом движет интерес, а мной – влюбленность, привязанность, а может, и еще что-то.
Мечтает Андрей сделать еще одно, совершенно оригинальное движущееся средство.
– Вездеходов типа моего «Броневика» только в Анадыре более двух десятков, а по всей Чукотке их будет несколько сотен. Нужно искать что-то новое, совсем необычное.
Анадырь
