Алексей Малашенко Были времена, когда ислам в Москве был экзотикой. Помню, мы, мальчишки, по дороге из спецшколы # 2 около метро "Проспект мира" разглядывали возвращавшихся из мечети пожилых татар в круглых шапочках и галошах. Татары бранились на своих жен в платочках и длинных пальто. В ответ те вяло огрызались. Это были мусульмане, возвращавшиеся из своей мечети.
В 60-е годы прошлого века никому и померещиться не могло, что московские мусульмане станут объектом научного исследования. Впрочем, и о московском православии писать тогда было не с руки.
Но сейчас речь о событиях начала XXI века. Передо мной книга: Фарид Асадуллин. "Москва мусульманская", М., 2004. Книга эта - серьезный повод для рассуждений о проблемах ислама в европейских мегаполисах. Москве, Париже, Берлине, Милане┘ далее везде.
В книге сочетаются три редко совместимые вещи: научный анализ, информативность и, наконец, личное отношение к предмету исследования. Исламское возрождение выстрадано автором в каком-то смысле лично. О чем он из скромности не пишет. Зато вспоминает, что, когда в конце 70-х годов комсомолец Равиль Гайнутдин подал заявление о поступлении в Бухарское медресе, разразился скандал. Ослушника стращали тем, что неприятности будут не только у него самого, но и у его семьи.
Будущий глава Совета муфтиев России оказался не из трусливых. Как не испугался и автор книги, когда уже в начале 1990-х администрация Института востоковедения, узнав, что сотрудник ИВ РАН Фарид Асадуллин активно сотрудничает с мечетью, потребовала от него сделать выбор: или мечеть, или институт...
Как Париж и Лондон, Москва - наиболее мусульманский город Европы. Никто толком не знает, сколько живет здесь мусульман. По предварительным данным последней российской переписи, в Москве 166 тыс. татар и 96 тыс. азербайджанцев. Это самые крупные мусульманские этносы. Кстати, число азербайджанцев с 1989 г., по официальной статистике, выросло в четыре раза. Но все это без учета внутренней и внешней легальной и нелегальной миграции из стран СНГ. Так что неофициальные, оценочные цифры намного выше. Называют полмиллиона, миллион и даже полтора, но это уже с учетом области. Кстати, в 1902 г. "иностранцы и иноверцы" составляли 6,7% от 1 млн. 93 тыс. жителей Москвы.
Мусульманское меньшинство повсюду полиэтнично. Там - арабы, турки, пакистанцы... Здесь - татары, азербайджанцы, аварцы, чеченцы, таджики. В общем - "исламский Вавилон".
Имеет ли место внутримусульманская консолидация?
На Западе присутствует тенденция к преодолению межэтнической раздробленности. Однако параллельно сохраняется притяжение локальных сообществ: алжирского, марокканского, турецкого. В Москве, да и вообще в России, этническая идентичность сильнее религиозной. И, похоже, эта тенденция останется преобладающей. Ислам не становится фактором межэтнической консолидации.
Мечети, конечно, открыты для всех. Но в той же Москве есть определенное разделение, одну из мечетей неофициально именуют "кавказской". Заметим, что по России уже имело место несколько попыток открыть "этнические мечети".
Язык общения между мусульманами, как и язык проповеди, - русский. В отличие от Европы, где проповеди ведутся на арабском, турецком, урду... В Германии власти не прочь убедить местных мусульман проповедовать на немецком. Но пока это мнение местных властей не встречает большого понимания.
В Москве нет татарских или кавказских кварталов. В Лондоне, Париже, Берлине, Лионе, Амстердаме такие (арабские, турецкие) кварталы есть. В московском метро, например, трудно установить конфессиональную принадлежность пассажиров. В Париже это проще.
Тут самое место напомнить о главном отличии Москвы от прочих столиц: ядро ее мусульман - граждане России. Среди татарского населения вообще много коренных москвичей, им не нужно адаптироваться к городу, где они родились. Это их город, в котором они вновь получили отнятую когда-то возможность быть мусульманами. Приведу еще одну цитату из книги Асадуллина, касающуюся довоенного советского периода истории: "Религиозная жизнь приобретала новое качество. Вера из стен мечетей... переселялась и пряталась в душах людей". Так оно и было на самом деле.
Сегодня мечети не ломают. Их строят. В Москве их шесть (в Париже и Лондоне побольше). В основном мусульманские дома молитвы стоят пустые. И не только в Москве. Но в том, что они есть, а число их растет, есть историческая справедливость. В Москве, наверное, мечетей должно быть больше, ибо каждый верующий, когда он захочет прийти к своему религиозному очагу, имеет право иметь его неподалеку.
Да, Москва не слишком религиозный город. О душе в мегаполисе, увы, думают меньше, чем о деньгах. И не только мусульмане.
Зато Москва постепенно превращается в центр интеллектуального ислама. Для непосвященного это не слишком заметно. Но тем не менее это так. Пишутся и издаются книги, проводятся научные семинары, работает Высший мусульманский колледж. Возрождается утраченное богословие.
В московском мусульманском сообществе представлены все направления исламской идеологии, включая фундаментализм. Однако в отличие европейских столиц наши исламские радикалы ведут себя достаточно осторожно и не идут на конфликт с властями.
Специалисты справедливо полагают, что европейские исламские центры являются рассадниками экстремизма не в меньшей степени, чем их коллеги на Ближнем Востоке. В Москве нет аналогов исламистских центров Европы. О "Лондонистане" и речи быть не может. Причина тому и умеренность ислама ханафитского толка, распространенного в России, и отсутствие широких связей с радикалами из стран Ближнего Востока. Ни чеченский конфликт, ни возросшая миграция с Северного Кавказа не привели к заметной радикализации московского ислама. (Хотя время от времени милиция ловит, иногда даже в мечетях, "ваххабитских эмиссаров".)
Участившиеся же теракты, от которых в равной степени страдают представители всех религий, также не свидетельствуют о "ваххабизации" московских мусульман.
Меняется ли отношение москвичей к исламу и мусульманам? Единого ответа на этот вопрос не существует. Ведь ислам в силу разных причин теперь воспринимают более настороженно. А что касается мусульман, то, очевидно, здесь имеет место деление на "своих и чужих". "Свои" - это татары (хотя иногда не только они). Здесь проблем не было и не предвидится. "Чужие" - недавние мигранты, они отличаются не только внешне, но и манерой поведения, что зачастую может раздражать москвичей.
Московское раздражение против мигрантов сродни парижскому.
Но в Париже степень неприязни выше, ибо местные и пришлые мусульмане, так сказать, более заметны: они достаточно организованны, энергичны и, кроме того, имеют больше возможностей выражать свои претензии. От властей они не только откупаются взятками, но порой и способны ставить им условия.
Россия, в том числе Москва, "приучена" к исламу.
Опыт межрелигиозного согласия, накопленный Москвой и Россией до революции 1917 г., при советской власти, увы, оказался невостребованным. Коммунисты объявили войну всем религиям. С началом духовного ренессанса возникло вполне оправданное опасение, что восстановление религиозной идентичности может обострить отношения между представителями разных конфессий. Сегодня вполне уверенно можно сказать: в Москве этого не произошло.
Дарья Гармоненко