Китайские крестьяне подались в города

Выходцы из деревень выполняют на предприятиях самую тяжелую и малооплачиваемую работу.
Фото Reuters

Недавно одна из провинциальных газет на севере Китая «Шаньси жибао» по горячей телефонной линии получила экстренное сообщение: более 30 человек взобрались на строительные леса одного из предприятий и грозят совершить коллективное самоубийство. Прибыв на место возможной трагедии, журналисты и представители правоохранительных органов выяснили, что доведенные до отчаяния строители – это крестьяне из далекой юго-западной провинции Сычуань. Месяц назад нанимавший их подрядчик сбежал с причитавшимися им деньгами. Строительная фирма отказалась брать на себя ответственность, поскольку у рабочих не было письменных договоров.

История завершилась благополучно. Фирму принудили возместить крестьянам похищенный у них заработок. Но такой исход – скорее исключение, чем правило.

Никто в Китае точно не знает, сколько селян из глухих углов отправляются на заработки в город. Одни считают – 80 миллионов, другие – более 100. Точнее сосчитать трудно, поскольку «нунминьгун» – «крестьяне-рабочие», как их называют в Китае, живут в городе на птичьих правах.

Из села крестьян гонят перенаселенность, малоземелье и низкие доходы. Несмотря на жесткую государственную политику ограничения рождаемости, сельское население непрерывно растет. Если в городе семья с одним ребенком – норма, то в сельской местности, особенно в бедных районах, – по двое-трое, а то и четверо детей. Контролировать труднее. Соответственно площадь пашни, приходящаяся на крестьянскую душу, убывает, как шагреневая кожа. Да еще промышленность наступает, захватывая землю.

Лишние рабочие руки лишь отчасти находят применение на местных сельских предприятиях. Прочим остается шанс попытать счастья в городе. И это – для них благо: еще в 1980-е годы деревня была полностью отделена от города глухой стеной прописки и карточного довольствия для горожан.

В городе можно заработать в несколько раз больше, чем в деревне, хотя пришельцам достается только самая черная и плохо оплачиваемая работа. Но иная основной массе не под силу: нет ни профессии, ни ремесла. Больше всего крестьян-рабочих в строительстве. Гигантский строительный бум, охвативший Китай в последние годы, дело их рук. По всей стране в больших и малых городах они возводят здания отелей и банков, прокладывают дороги, разбивают парки и скверы. В одном Пекине на стройках работают 850 тыс. крестьян.

Немало работяг из деревни занято также в добыче угля, на транспорте, в производстве текстиля, одежды, обуви, игрушек. Они убирают улицы и дома, моют посуду и подают еду в харчевнях, нянчат детей в семьях состоятельных горожан. Дешевизна рабочей силы, прежде всего крестьянского происхождения, – одна из главных пружин «китайского экономического чуда» и высокой конкурентоспособности здешней продукции в мире.

По официальным данным, среднемесячный доход крестьянина-рабочего в 2002 г. составил 466 юаней, или около 60 долларов, что вдвое ниже заработка рабочего-горожанина. Почти две трети заработанного отсылают семье в деревню, чуть больше трети оставляют себе на прожитье, приходится меньше чем по доллару в день, то есть несколько ниже гарантированного государством прожиточного минимума для городского населения.

Приток крестьян в города часто носит сезонный характер. В Китае его сравнивают с миграцией перелетных птиц. В феврале–марте, после праздника Весны, китайского Нового года, на вокзалы Шанхая, Пекина, Гуанчжоу и других городов начинают прибывать из ближних и дальних деревень толпы молодых мужчин и женщин. Чаще всего это люди одинокие, в возрасте около 30 лет. Женятся и выходят замуж они, как правило, если повезет, через несколько лет пребывания в городе и почти всегда обращают внимание на своих, деревенских.

Сколько ни доведется прожить в городе – год, два, три, останутся и штамп деревенской прописки, и соответственно клеймо принадлежности к крестьянскому сословию как к касте второго сорта. Выходцев из этого сословия последними примут на работу, первыми уволят. Работать придется по десять–двенадцать часов в день, без положенной по закону сверхурочной оплаты, в жару и в холод. Без возможности заикнуться о своих правах: тут же выставят за ворота. Больному не оплатят ни лечение, ни временную нетрудоспособность. Заработную плату могут задерживать месяцами, выплачивать с различными удержаниями и вычетами. Могут заплатить не наличными, а продуктовыми талонами, которые трудно обналичить или отоварить.

На площади в десять квадратных метров несколькими ярусами обитают семнадцать–восемнадцать человек. Иногда в одном помещении селятся и мужчины, и женщины. Супругов отделяет от остальных сожителей только драная пластмассовая занавеска. Питаются коллективно, еду готовят самую простую и дешевую, прямо на стройплощадках. Из-за антисанитарии нередки пищевые отравления. В ноябре 2002 г. на Шэньчжэнь обрушился тайфун, унесший жизнь 21 человека. 20 из них были жителями бараков.

Техника безопасности практически отсутствует. Ежегодно на угольных разработках, по официальным данным, гибнут до 6 тыс. человек. В основной своей массе – это крестьяне-рабочие. За погибшего причитается пособие – от 10 до 50 тыс. юаней (до 6 тыс. долл.).

Личная безопасность крестьян-рабочих не гарантирована. Городские жители, которые сами если не во втором, то уж точно в третьем поколении вышли из деревни, относятся к ним с настороженностью и недоверием, а иногда и открыто враждебно. На счет пришлых относят больше половины совершаемых в городе преступлений. Поэтому по малейшему подозрению задерживают, допрашивают, штрафуют. Могут без предупреждения аннулировать временный вид на жительство. На тех, у кого необходимых документов нет, органы общественной безопасности устраивают облавы, которые могут сопровождаться избиениями, иной раз и со смертельным исходом. В экстренных ситуациях грозит массовая депортация. Так было в Пекине прошлой весной, когда вспыхнула эпидемия атипичной пневмонии.

Новое китайское руководство предпринимает некоторые шаги с целью смягчить некоторые наиболее острые социальные противоречия в стране. В их числе есть и меры, направленные на смягчение дискриминации крестьян-рабочих. Предписано, например, аннулировать ряд несправедливых поборов. Однако коренным образом положение вряд ли может быть улучшено, пока опора на дешевую рабочую силу остается краеугольным камнем китайской экономической стратегии. Сотни миллионов стремящихся на городской рынок труда сельских жителей могут поддерживать эту стратегию долгие годы.