Кэролайн МакГрэгор
Больше всего в московской жизни Кэролайн обожает веселые посиделки с друзьями.
Фото Александра Шалгина (НГ-фото)
Как-то один мой друг сказал мне за чашечкой кофе, что жить в России – это все равно, что жить в скандальной семье. Это было незадолго до того, как полтора года назад я переехала из Вашингтона в Москву работать в здешней англоязычной газете. Да, действительно жизнь здесь отличается определенной жестокостью. Однако одновременно она обладает и неким магнетическим шармом.
Мои родственники были обеспокоены моим решением переехать жить в страну, которая, по их мнению, постоянно будет пребывать на том уровне, который им знаком по снимкам времен холодной войны.
Русские мужчины отличаются галантностью и рыцарством. Однако оборотной стороной этого является врожденный шовинизм, с которым очень тяжело иметь дело американкам, выросшим с сознанием того, что отношения будут нормальными только тогда, когда они чувствуют себя равными. Наши взгляды на мир просто разные.
Половина моих друзей здесь, в России, – иностранцы. Половина – русские, большинство из которых я знала еще с тех времен, когда я была здесь студенткой 5 лет назад. Однако у русских друзей постоянно находятся какие-то неотложные дела по дому, и мне удается видеться с ними реже, чем с моими англоговорящими друзьями. Наверное, потому, что у последних нет бабушек, которых надо посещать, и нет дач, на которых надо работать.
Сообщество иностранцев в Москве очень сплоченное и напоминает собой маленький городок внутри этого гигантского мегаполиса. Сотрудники посольств, женатые на представителях неправительственных организаций, встречаются с бизнесменами и журналистами, которые знакомы со студентами, чьи родители также дружили друг с другом в университетские годы, а сейчас работают банкирами или юристами в компаниях, отправивших их на работу в Москву.
Обычно за границей ты завязываешь дружеские отношения с теми людьми, которые не имеют ничего общего с оставленными на родине. Здесь ты моментально сходишься с гостями на домашних вечеринках, травишь байки о сложностях с российскими миграционными картами, о мелких тиранах в «Шереметьево», об отсутствии китайской кухни с доставкой на дом и, несомненно, о головной боли из-за пробок на дорогах.
Обычно я посиживаю в небольших уютных кофейнях в центре города, где встречаюсь с друзьями до работы, после работы, в уикенды – и неизменно за большой чашкой капучино. В некоторых кофейнях запрещено курить, что стандартно для Америки, но в Москве – случай пока редкий. Многие американцы даже начинают здесь курить: в Москве это не так осуждается, а сигареты настолько дешевые!
Я выросла на юге США и так скучаю по острой и дешевой мексиканской еде, которая у нас присутствует всюду! Однако ее неплохой заменой здесь являются грузинские рестораны. На Западе их немного, поэтому мы тащим в них всех своих друзей, заехавших в Москву. В подавляющем большинстве они возвращаются домой и с гордостью рассказывают о хачапури – своем экзотическом открытии.
В ресторанах мы, иностранцы, просто тащимся от того, как меню переводятся на английский язык. Мой излюбленный пример – это когда в одном из грузинских ресторанов «мясо со специями» было переведено как «meat with species», при этом слово «species» на самом деле означает «видами», то есть научная классификация жизни на земле.
По утрам я слушаю «Эхо Москвы». Еще я читаю российские газеты и смотрю новости по НТВ, однако это для работы. Все же большую часть того, что я читаю, составляют издания на английском языке. Я знаю, что должна бы больше читать по-русски. Давно таскаю с собой «12 стульев» Ильфа и Петрова, но вот уже 3 недели не продвинулась дальше 46-й страницы.
Я пытаюсь читать в метро, но сразу начинаю отвлекаеться и блуждать взглядом по сторонам. Например, начинаю рассматривать похожие на сосульки каблуки на женских туфлях и постоянно удивляюсь: как же они могут в этом ходить? Или интересуюсь, какой детектив читает мой сосед. Это как в Париже, сидя в кафе, изучаешь прохожих. У нас в Америке не принято так глазеть на людей. Это считается неприличным, и люди обычно сразу переводят взгляд. Однако я считаю, что гораздо честнее смотреть прямо.
Так случилось, что я как раз была в метро, когда произошел взрыв недалеко от метро «Автозаводская». Меня выплеснуло на улицу вместе с массой ехавших в том поезде людей. Вычислив 9-часовую разницу во времени, я позвонила своим родителям в США, как только они проснулись и еще до того, как они успели услышать про теракт из СNN и разволноваться. Я единственный человек, которого они знают в Москве, и потому для них все, что ни происходит в Москве, обязательно случается именно со мной.
Кстати, в связи со всеми этими взрывами одна моя знакомая студентка, планировавшая до того приехать в Москву поработать в архивах над своим исследованием, решила отменить свою поездку. И не потому, что она боялась террористов, а потому, что она боялась московскую милицию. Она американка японского происхождения, у нее типичные для Калифорнии темные волосы. И в ходе предыдущего визита в Москву ее останавливали просто на каждом шагу. А на сей раз, после терактов, было бы еще хуже.
Я думаю, на мне сказался русский фатализм. Я все еще езжу в метро, но иногда ловлю машины. Обычно это случается, когда я опаздываю или когда у меня уже нет сил бороться со слякотью и гололедом. Если бы только мои родители узнали, насколько часто я сажусь в машину с незнакомыми мужчинами, у них был бы инфаркт.
Однако водители в Москве на редкость предсказуемы. Как только они слышат мой акцент и узнают, откуда я, они либо спрашивают, что я тут делаю, мол, ведь в Америке жизнь гораздо лучше; либо начинают в хвост и в гриву ругать Джорджа Буша и философствовать о том, какое негативное влияние США оказывают на весь мир. Лично я за Буша не голосовала и не собираюсь его защищать. Однако все же мне кажется, я должна защищать свою страну от подобного рода нападок. Я понимаю, что американская политика может быть несовершенной. Но она рождается из добрых, а не злых намерений.
Один мой русский друг, весьма амбициозный человек, как-то объяснил мне свою философию: возможно добиться всего – стоит лишь сильно этого захотеть. Я восхищаюсь этой собачьей храбростью. В сравнении с ним американцы могут выглядеть просто до отвращения самодовольными и благодушными. Мы часто слишком много принимаем как должное и сражаемся за что-то мелкое. Мы, американцы, ждем, что жизнь будет легкой.
Возможно, в этом и заключается ответ на вопрос, почему я переехала в Россию. Этот вопрос мне задают постоянно. В сравнении с Москвой жизнь в Америке кажется слишком предсказуемой, слишком рутинной и слишком ординарной. Здесь же все предстает более интересным и ярким. Кроме того, в жизни есть еще много лет, чтобы прожить их в США, сидя на серьезной работе в сером офисном здании.
