Наталия Лескова
Ничто человеческое им не чуждо.
Фото Светланы Конышевой (НГ-фото)
Со школьной скамьи нам внушали, что животные тем и отличаются от человека, что не умеют абстрактно мыслить и напрочь лишены творческой жилки. Авторы проекта «Animalstar» в столичном выставочном зале «Тушино» Юлия и Илья Красновы доказывают обратное.
«Обезьяны, слоны и свиньи пользуются для выражения своих чувств разными средствами – мелками, гуашью, масляной краской, карандашами, фруктовым соком или кашей, оставленными после завтрака», – рассказывает организатор выставки биолог Илья Краснов. Он убежден, мохнатые и хвостатые художники рисуют не потому, что им за это перепадает лишний банан или сладкая булочка, а исключительно потому, что доставляет удовольствие творческий процесс.
В течение пяти лет Юлия и Илья собирали коллекцию рисунков, выполненных животными, и пришли к выводу: среди братьев наших меньших встречаются настоящие таланты. Орангутанг Лиза рисует с «пеленок»: сотрудники Московского зоопарка, где она «прописана», обнаружили страсть к чирканью на земле значков и узоров, еще когда она кормилась маминым молоком. От своих сородичей Лизавета всегда держалась особняком. Сначала они дразнили и поколачивали дамочку, чтобы не «выделялась», но потом отстали. Когда обезьянке предложили бумагу и краски, она обрадовалась, долго их перебирала, но первые же наброски разорвала в клочья. Творческие муки орангутанга закончились, когда ей принесли мелки. Лиза почти не расстается с коробочкой пастели, вдохновенно трудится у «холста» по два-три часа в день. Правда, на некоторое время ей пришлось оставить любимое дело: год назад она стала мамой, и большую часть времени пришлось посвятить воспитанию сына Кеши. Отец семейства Джим увлечению супруги не мешает, хотя и абсолютно равнодушен к ее творчеству. «У обезьян, да и у большинства других животных, к рисованию склонны именно самки, – отмечает Илья Краснов. – Самцы пекутся лишь о добыче пропитания и продолжении рода, в то время как «дамам» не чужды духовные искания».
У соседки по вольеру, орангутанга Читы, – тоже пополнение. Дочка Рита пошла в маму: она может часами просиживать рядом, завороженно наблюдая, как та рисует «пейзажи» и «натюрморты». Чита не любит цветную бумагу и гневно выбрасывает ее из вольера, зато ей очень нравятся чистые белые листы. Она долго, задумчиво смотрит на них, как будто продумывая замысел, а потом начинает осторожно наносить первые штрихи. Ее любимая «техника» – мел и акварель. На создание «шедевра» уходит от 20 минут до двух дней. Когда произведение искусства завершено, Чита теряет к нему интерес и не возражает, если его уносят работники зоопарка. Но если работа не закончена, ни за что не отдаст, будет громко ругаться и драться. Рисует она, как настоящий художник: отходит подальше, подходит вновь, слизывает языком то, что не понравилось, стонет или радостно подпрыгивает┘ Глядя на мамашу, Рита тоже начала делать первые наброски, только использует для этого молочную кашу и фруктовый сок.
Шимпанзе Барби – артистка из Уголка Дурова – признает только карандаши. Несколько неярких штрихов в той или иной части листа – и произведение готово. «В манере Барби есть что-то японское», – улыбается Илья Краснов.
А вот слонихе Марте, наоборот, импонируют яркие цвета: она окунает хобот в ведро с масляными красками и разрисовывает тусклый холст до тех пор, пока он не заиграет всеми цветами радуги. Сразу вспоминается детская песенка про розового слона, который не хотел быть серым, как всё вокруг. Дрессировщики из Уголка Дурова, где много лет работает Марта, говорят, что их подопечная, безусловно, одаренная личность. У нее – нелегкая драматичная судьба: когда-то мама-слониха из Калининградского зоопарка отказалась кормить ее молоком и даже пыталась покалечить малышку, и деньги на пропитание слоненка пришлось собирать всем миром. Марта целыми днями трудилась в родном Калининграде как фотомодель, катала ребятишек, зарабатывая себе на ведро молочной смеси. Потом Марта переехала в Москву: Уголок Дурова открыл в ней прирожденную артистку. Но вскоре восходящая звезда цирка начала слепнуть. Врачи нашли у нее катаракту, и офтальмолог Святослав Федоров прооперировал крупногабаритную пациентку прямо на арене. В другие помещения она не влезала. Через полгода после операции Марте предложили картон и краску, и она с удовольствием начала рисовать. Дрессировщики предполагают, что новая страсть помогла ее реабилитации.
Свинья Лера рисует рылом, окуная его в акварель или гуашь, и при этом хрюкает от удовольствия. Если «картина» не нравится – рвет ее копытом. «Самые спокойные художники – гигантские улитки, – рассказывает Илья Краснов. – Они могут часами ползать по листу белой бумаги, не подозревая, что их снизу намазали краской. Никаких эмоций от того, что оставляют яркий жирный след, не испытывают».
Но улитки, пожалуй, единственный случай в истории коллекции, когда создатели живописных полотен безучастны к процессу творчества. Работники зоопарка и дрессировщики говорят, что поначалу отнеслись к проекту как к шутке. Но потом поняли, что рисование для многих животных – это очень серьезно. Особенно для человекообразных обезьян, которые, безусловно, пытаются передать в рисунке свое настроение и мироощущение.
«Ответа на вопрос, зачем животные рисуют, наука сегодня дать не может, – рассказывает доктор биологических наук, профессор Александр Дубров. – Обычной дрессировкой феномен не объяснишь. Ведь многие «творят», даже когда их об этом никто не просит. Недавно в Америке умер старый слон Билли, имеющий репутацию выдающегося художника. Люди платили за его картины большие деньги, на недавнем аукционе в Лос-Анджелесе одна из них ушла за две тысячи долларов. Среди его работ не было повторов: Билли «творил» в зависимости от настроения. «Полотна» братьев наших меньших сильно отличаются от плодов рук человеческих, они чем-то напоминают рисунки маленьких детей. Однако это вовсе не значит, что рисующие животные находятся на интеллектуальном уровне трехлетнего малыша. Они – другие, их мозг работает по иным, чем у нас, принципам. Может быть, творчество поможет нам лучше понять своих соседей по планете?»
