Игорь Верба
Выступлениям удэгейского ансамбля «Агдейми» традиционно предшествует благодарственный ритуал в честь добрых духов.
Фото ИТАР-ТАСС
Речь идет о самом малочисленном народе России – удэге. По словам главы местной администрации Светланы Уза, в селе их осталось всего 375 человек – чуть больше половины от списочного состава всех местных жителей – 171 женщина и 204 мужчины. Но на поверку выяснилось, что настоящих удэгейцев и того меньше. Браки в Красном Яре в основном смешанные – с русскими, нанайцами, тазами, чукчами – всего 19 национальностей, – а большинство новорожденных, не мудрствуя лукаво, записывают в удэгейцы.
Кстати, Светлана Уза, сама удэгейка, такое положение вещей считает вполне нормальным:
– Чистых удэгейцев практически не осталось, и браки исключительно между ними могут привести к кровосмешению, что никак не поспособствует сохранению нации. А так посмотрите на нашего начальника охотхозяйства – в паспорте написано удэгеец, папа у него русский, бабушка китаянка, дедушка татарин, а сам вон какой здоровый получился.
В здоровье гендиректору охотхозяйства Владимиру Ширко действительно не откажешь – под два метра ростом, широкоплечий, кровь с молоком. Но для Красного Яра такой здоровяк не типичен. Как и прежде, главным бичом местных жителей остается алкоголизм.
– Раньше каждый четвертый пил, – признается Владимир Ширко.
Сегодня «зеленому змию» местная администрация пытается противопоставить программу кодировки от алкоголизма, но это дело дорогое – 2,5 тысячи рублей на человека. Да и взамен алкоголю всегда найдется другая отрава – наркотики. Дикие заросли конопли вокруг села выведены подчистую, но заезжие наркодилеры, памятуя о природной слабости удэгейцев, культивируют коноплю в глухой тайге, а потом с огромным «наваром» продают ее в готовом к употреблению виде местным жителям.
Регулярные многолетние атаки этих двух дурманов, наверное, и стали главной причиной того, что удэгейцев признали «краснокнижной» национальностью. Средний возраст «краснокнижников» всего 50 лет, а значительный процент смертей дают суициды молодежи.
Причинами высокого уровня суицида глава администрации называет прежде всего отсутствие условий для организации культурного отдыха. Клуба нет, школа, совмещенная с детским садиком, в аварийном состоянии. Сельскому национальному ансамблю, который в свое время успел побывать с гастролями даже в Японии, сегодня негде проводить репетиции. Занимаются в «предбаннике» одноэтажного здания администрации, когда ее сотрудники расходятся после работы по домам. О каком-то выезде на юг для лечения и отдыха и речи не идет – дорого. В местной больнице всего на 5 койкомест на входе вас встречает стенная газета-реклама биопарокса – лекарства от заболеваний органов дыхания. А к ней памятка для меняющих климат и рисках, сопряженных с этой сменой.
– Вон наш юг, – машет рукой куда-то за окно специалист администрации Наталья Канчуга. – Речка там. У нас ведь летом жара под 40 градусов. После работы сразу туда, поближе к речке, в домах находиться невозможно.
Большинство взрослого мужского населения промышляет охотой – 900 шкурок соболя в год, изюбрь или кабан для собственного пропитания, ну и норка в неограниченном количестве. Правда, она почему-то уже несколько лет не пользуется спросом ни на внутреннем, ни на мировом рынках.
Минувшим летом заезжие «гастролеры» пытались перекупить местное охотхозяйство – «развели», грубо говоря, рядовых акционеров и выкупили у них в общей сложности контрольный пакет. До смены собственника, слава богу, дело не дошло, но Владимир Ширко рассказывает, что ему пришлось обойти не один кабинет высоких начальников, чтобы аннулировать сделку.
При том что местный охотник готов уступить свою акцию за 500 рублей – для него это большие деньги, село поражает большим количеством спутниковых тарелок. Не от хорошей жизни, конечно. Телевышек поблизости нет, вот и приходится пользоваться последними достижениями цивилизации. Местные жители, убежденные телевидением в значимости своей гражданской позиции, на выборы ходят лучше, чем на работу. Из 365 тамошних избирателей на последних выборах в Госдуму отметились в избирательных бюллетенях 257. Из них, между прочим, всего 99 проголосовали за «Единую Россию», 55 за КПРФ, 8 за СПС.
– Даже за ЛДПР нашлось трое, – улыбается Светлана Уза.
Кстати, весьма показательный, незамутненный административным ресурсом плебисцит. Администрациям более высокого уровня, за исключением разве что главы района Сергея Гаевого, до Красного Яра дела нет. Из больших «начальников» здесь видели только члена Совета Федераций Олега Кожемяко. Прилетал в середине декабря на вертолете. Встречали его всем имеющимся в распоряжении администрации транспортом – джип Ширко, да машина «скорой помощи», переданная недавно селу по губернаторской программе. А самые частые здесь гости – иностранцы, в основном японцы, да наркоторговцы.
Сколько уж лет село просит поставить дизель-генераторную установку на 300 кВт – в ответ тишина. В школе закрыта столовая ввиду невозможности ее дальнейшей эксплуатации. Местные выпускники в этом году практически в полном составе поступали в вузы на платной основе – а ведь вроде льготы какие-то «краснокнижникам» положены. Одна радость – в прошлом году рождаемость в селе впервые за последние 15 лет превысила смертность. То есть еще можно надеяться, что до последнего из удэге природная очередь дойдет не скоро.
Кстати, 24 марта в администрации Приморского края состоялось заседание межведомственной комиссии по поддержке и развитию местного самоуправления. Большую часть повестки заседания составили именно вопросы по сохранению коренного населения региона. Как прозвучало на комиссии, только в Тернейском районе Приморья проживают 698 представителей малочисленных народов Севера, а еще 214 – в Пожарском районе. Проблемы этих народностей и поселков практически ничем не отличаются от ситуации в селе Красный Яр. Необходимость их оперативного решения побудила комиссию обратиться в Законодательное собрание Приморского края с предложением разработать нормативные акты, касающиеся обеспечения жизнедеятельности малых народностей Севера, а заодно призвать администрации Тернейского и Пожарского районов не забывать правительственное постановление о федеральной целевой программе «Экономическое и социальное развитие коренных малочисленных народов Севера до 2011 года».
Владивосток
Дарья Гармоненко