Катя Метелица
Все на свете относительно: обычный по нашим меркам снегопад – для Венеции чрезвычайная ситуация.
Фото Reuters
Сто долларов – это много или мало? А сто рублей?.. Я поняла, что слова «дорого» и «дешево» лучше вообще не употреблять, в прессе особенно. Ресторанным критикам и редакторам моды приходится тонко лавировать. А то они пишут про тарелку солянки «всего за $4» или про забавный шнурок для волос, «который совсем ничего не стоит – рублей триста», а СПС потом пролетает на выборах┘
Абсолютно относительная (извините за оксюморон) вещь – человеческое благополучие. Вот, помню, я стояла на балконе, безнадежно трясла коляску с младенцем и ревела, потому что младенец тоже беспричинно ревел и не дал мне поспать.
– Ты чего плачешь? – мой старший сынок спросил. – Из-за того, что не выспалась? А ты представь, что ты беженка и пробираешься с ребенком откуда-нибудь из Чечни.
У меня слезы, правду сказать, сразу как-то прошли. Если бы кто-то другой это сказал, – а то все-таки ребенок; и так серьезно. Сразу понимаешь, что живешь, в самом деле, как королева. В доме тепло, у младенца памперсы, стирает машина, посуду моет другая машина. Еду могут даже домой привезти, если по телефону заказать. Не представляю даже, сколько работников должны были бы обеспечивать такой комфорт в каком-нибудь XVIII веке. Человек семь, наверное. А я тут – не поспала и реву, какой позор!
А вот еще как бы про суп и жемчуг: я на прошлой неделе была в Италии на водах, так уж мне повезло. Прилетела в Рим – а там тепло-тепло, как у нас в мае. А на севере, в Тоскане, попрохладней, но тоже – фиалочки в траве, первоцветы. Но они, серьезно так: «Обязательно, – говорят, – приезжайте к нам весной!» То есть люди искренне считают, что у них там пока что настоящая суровая зима. 29 февраля мне уезжать, а ночью накануне выпал снег. Очень красиво лег на холмы, на пинии, на плющ, – просто как в сказке. Настоящий снег, белый. Снежный покров! Толщиной – ну, может быть, кое-где целых два сантиметра.
И что – за мной даже такси не приехало. «Исключительные обстоятельства, снег выпал». Дедушка, портье из гостиницы, где я жила, сам повез меня на вокзал. На какой-то таратайке с минеральной водой, типа пикапчика. Гнал с бешеной скоростью, километров семьдесят, явно чувствовал себя чемпионом гонок на выживание. «Видишь, – говорил, – какая дорога. Нет, ты видишь! Что творится, а!» А что творится, снежок выпал, дорога немного влажная. Съездил бы он с нами на дачу, 36-й километр Калужского шоссе.
Успели минута в минуту, а поезда нет. Оказалось – и не было, отменили поезд. Снег же. Следующий по расписанию через час десять, но пришел через час тридцать и по дороге еще задержался. Что вы хотите, стихийное бедствие.
Дома рассказываю все это мужу, он говорит: «А про Даниловскую площадь ты не слышала? А вот еще на потолок наш погляди». Смотрю на потолок – он весь в разводах. Понятно, крыша протекла, оттепель же. Оказывается, пока я плескалась в термальных водах, мой муж приятно проводил время, подставляя тазики под капли, а потом и под струйки – то в спальне, то на кухне. Тоже, типа, водные процедуры.
Вызвал, рассказывает, аварийную службу, чтобы скололи с крыши наледь. Они взяли денег и уехали. К ночи вернулись, принялись скалывать, – честные, благородные люди. Одна сосулища скололась прямо на машину, внизу припаркованную, пробила капот. Машина оказалась, конечно, не чья-нибудь, а именно наша.
– Ох, – говорю, – не повезло-то как!
– Что ты, – он говорит, – наоборот, повезло. Если б чужая, да еще и какая-нибудь дорогая, – вообще бы беда.
Опять-таки хорошо, что никого не пришибло.
Да и вообще все не так уж страшно. Подумаешь, разводы. На потолок можно вообще не смотреть. Вот когда в прошлом году на чердаке прорвало трубу и на наш свежепобеленный потолок обрушились буквально тонны воды, – это было да, нечто.
Или как моя подруга жила в мастерской у знакомого художника – не из романтизма или чего-то там еще, а потому что жить было просто негде. Там ночью прорвало батарею – куда звонить, к кому обращаться, она без понятия. Батарея низкая, тазик не подставишь; подставляла суповую тарелку. Тарелка наполнялась за полчаса, надо было менять. Праздники, конечно, самого хозяина мастерской в городе нет, телефон у него не отвечает. Внизу, он предупредил, генеральша живет, страшно скандальная дама, не дай бог ее чем-то потревожить┘ Три дня меняла тарелки – каждые полчаса вставала, как сомнамбула, и плелась к батарее, как к больному ребенку. Причем у нее даже часов не было – так действовала, по зову внутренней тревоги┘ Но, впрочем, не к больному ребенку, в самом-то деле┘
А приятель моего приятеля живет в Венеции. Когда прилив, пол в его комнате покрывает вода. Изо дня в день, в одно и то же время. Он сидит на кровати, читает Горация. При свече – у него нет электричества. Вполне доволен жизнью.
Вот в чем счастье, если у кого-то жемчуг точно крупней твоего? Понятное дело – в умении радоваться своему жемчугу. А также своему супу – в каком-то смысле. Наверное, так. Я стараюсь, стараюсь.
