0
2747
Газета Стиль жизни Интернет-версия

29.01.2004 00:00:00

Интимный вопрос

Тэги: книга


книга Если необитаемый остров окажется таким уютным, то там будет самое место читать любимую книгу.
Фото Reuters

Вопросы про любимую и единственную книгу часто встречаются в интервью разных знаменитостей, и, я заметила, интервьюируемые изо всех сил стараются на него впрямую не отвечать, или же называют Библию, или какое-то из Евангелий.

А иногда вообще: «Я читаю книгу своей жизни!» – что называется, каков вопрос, таков ответ.

«Перечитываю свою трудовую книжку! И не могу удержаться от слез┘» – из интервью восстановленной по суду в труппе Большого театра балерины Волочковой; прелестно.

У меня был друг – когда при нем заводили разговоры на какие-либо литературные темы, он всегда говорил, что получает удовольствие только от чтения инструкций к бытовой технике. Интересно, что многие реагировали на это: «О да! Инструкции! Каталоги. Чистый постмодернизм!» – но только постмодернизм-то ему был совершеннейшим образом безразличен. Он просто любил читать инструкции. Но я уверена: стань мой приятель, ну например, кандидатом в президенты, будет он давать интервью – и что? Скажет: «Люблю перечитывать перед сном инструкцию к пылесосу»? Да нет же. Наверняка тоже загнет что-нибудь про Евангелие от Марка. А может, и про «Улисса» какого-нибудь. Просто на рефлексе.

На самом деле знаменитостей можно понять: вопрос про «любимую книгу» страшно интимный. Взять и признаться, что с пятнадцати лет зачитываешь до дыр Стивена Кинга («Ну не помню, как называется, но там еще крупными буквами несколько раз: ПОШЛИ НАРОСТЫ»). Или повесть «Яма» А.Куприна. Или «Советы молодым хозяйкам: уроки экономии в быту», или еще что-то подобное.

Вообще иметь какую-то одну определенно «любимую» заветную книгу считается вроде бы уделом малообразованных личностей. В этом просматривается ограниченность, даже какая-то нездоровая зацикленность, если не маниакальность. Особенно нехорошая в этом отношении слава у изумительной книги «Над пропастью во ржи». Ее перечитывал убийца Джона Леннона, и убийца Джона Кеннеди, и тоже, кажется, перед самым покушением. Маньяк, который годами преследовал актрису Джуди Фостер, тоже одержим «Над пропастью во ржи». Это уже что-то вроде улики или симптома.

Самый прекрасный пример приверженности одному-единственному печатному тексту я помню в книге (же) Уилки Коллинза «Лунный камень» – очень, между прочим, неплохой самой по себе книге. Там есть такой Старый Дворецкий (очень английский персонаж, совершенно чудесный и, безусловно, лучший во всей этой истории), который буквально с благоговением относится к «Робинзону Крузо». Лучший и самый дорогой подарок для него – новенький экземпляр этой книги; за время долгой и верной службы своим господам он зачитал их четырнадцать, что ли, штук. Робинзон Крузо (не знаю, ставить ли кавычки?) является для этого достойного человека как бы старшим другом и духовным наставником; Старый Дворецкий находит в «Робинзоне» ответы на любые сложные вопросы, не уставая удивляться тому, что стоит только открыть великое произведение наугад и прочитать пару-тройку страниц, и книга непременно даст тебе мудрый совет┘ Забавно, как это рифмуется с вопросом насчет «книги на необитаемый остров». Да уж, для этой цели «Робинзон Крузо» подходит слишком хорошо, даже как-то и чересчур: получится такая робинзонада в квадрате.

Но если учесть, что книга Даниэля Дефо сама по себе – о пути к христианству, то мы опять возвращаемся к Библии. Кстати, Библию все так именно и читают – ища и чудесным образом находя в ней поддержку и одобрение собственным этическим предпочтениям. Кому-то – «простим врагам своим», а кому-то – война всех против всех: универсальная книга тем и отличается, что способна дать разные ответы.

Для некоторых такой универсальной книгой является «Дон Кихот», для кого-то – «В поисках утраченного времени» или «Моби Дик»; для очень многих – Толкин. Ну, и «Винни-Пух», конечно. «Винни-Пуха» не я одна люблю (хочется ревниво добавить «к сожалению»).

«К сожалению» – потому что я вот вчера ехала на трамвае где-то в районе Тушина, увидала вывеску «Пятачок. Продукты питания» и не очень обрадовалась. Тем более что накануне мне как раз наконец дали почитать книжку Вадима Руднева «Винни-Пух и философия обыденного языка», которую разные мои знакомые сто раз пересказывали в восторге. Открыла наугад, и тут же, пожалуйста: «Таким образом, Пух дарит И-Ё пустой горшок из-под меда, то есть «обессемененный» пустой фаллос». Ну что это такое, а? «Однако И-Ё находит выход: в символической мастурбации – он всовывает порванный шарик в пустой горшок, вынимает и всовывает обратно». Пока шар не лопнул, он был – там написано – «упругим символом беременности». А потом, значит, этот (в ближайшем прошлом) упругий символ – туда-обратно в «обессемененный»┘ Тьфу. Не хочется даже комментировать, честное слово.


Комментарии для элемента не найдены.

Читайте также


Регионы торопятся со своими муниципальными реформами

Регионы торопятся со своими муниципальными реформами

Дарья Гармоненко

Иван Родин

Единая система публичной власти подчинит местное самоуправление губернаторам

0
571
Конституционный суд выставил частной собственности конкретно-исторические условия

Конституционный суд выставил частной собственности конкретно-исторические условия

Екатерина Трифонова

Иван Родин

Online-версия

0
637
Патриарх Кирилл подверг критике различные проявления чуждых для русского православия влияний

Патриарх Кирилл подверг критике различные проявления чуждых для русского православия влияний

Андрей Мельников

0
396
Советник председателя ЦБ Ксения Юдаева покинет Банк России

Советник председателя ЦБ Ксения Юдаева покинет Банк России

0
486

Другие новости