Николай Климонтович Изредка одолевает дурацкая мечта о навечном переезде в Подмосковье с его тихими матусовскими вечерами, когда не слышны садовые шорохи, с речкой, одновременно движущейся и неподвижной, с негромкой вечерней песнью хором в близком тебе кругу друзей и домочадцев - песнью под, скажем, мандолину; и, конечно, украшение вечера - напиток, например, холодная "Столичная": разливания неспешны, как описания французского писателя Марселя Пруста в романе "Под сенью девушек в цвету", потому как торопиться ровным счетом ни к чему и не к кому: все уже здесь, в саду┘ А там росистым свежим утром рыбалка на тинном пруду с пиявками, а для неленивых - третья и четвертая охоты, как завещал нам писатель Солоухин, а уж к обеду можно и снова налить по первой под свежий лучок батун с грядки, под салатик листовой, под укропчик душистый и петрушку кудрявую, не говоря уж о редиске, о малосольном огурчике, напоенном смородиновым духом, о хрустких соленых рыжиках┘ Здесь, конечно, вы скажете, что я привираю, что рыжиков в подмосковных лесах давно уж нет, как майских жуков; ну, хорошо, не будем привередничать, к "Столичной" пойдет и ломкая сладковатая свинушка, которая, между прочим, относится к семейству груздей┘
Но всем иллюзиям рано или поздно суждено развеяться. Так произошло и со мной, когда я ознакомился с газетой "Дачная", приобретенной в электричке по сходной цене. Зачем я ее купил! Я понял, что мой дачный лиризм жалок и нищ. И с трудом сдержал слезы.
Все заголовки в этом органе печати оказались стихотворными. Например: "Хочу купить дом и жить в доме том", - сказано, как отрезано. Или: "Это растение - всем нравится без исключения", и не важно - всем без исключения или само растение исключительно. И дальше энергия и образность: "Масляный слой - ржавчину долой!"; "Лаврушку на окне ращу, в магазинах не ищу"; "Герань, не иначе, отдохнула на даче"; "Нарцисс пожелтел - отдохнуть захотел"; "Хвалу я воздам самым крупным сортам". И даже оптимистическое: "Проявления отравления"┘
Больше всего меня потрясло антропоморфное видение всего что ни есть в нашем русском саду: как трогательны эти усталые растения, эта тяга нарцисса к отдыху, эта посвежевшая на воздухе герань. Как философична лаврушка на окне, которую больше не стоит искать в магазинах┘
По ходу дела выяснилось, что изданий подобного рода - тьма-тьмущая. Но несмотря на то, что их тиражи приближаются к пушкинским в советское время, ни одного читателя в том уголке Подмосковья, что я этим летом облюбовал, я так и не встретил. Как, впрочем, и поэтически настроенных отдыхающих, которые чувствуют живую природу так же проникновенно. К примеру, в живописном издали лесочке - на самом деле невероятно замусоренном и загаженном - мне попадались компании, настроенные не столь поэтически.
Ранним, но уже солнечным утром участники пикника не собирали сыроежки, но, напротив, - лежали вповалку вокруг погасшего костра. Вокруг них валялись пустые пластмассовые литровые пузыри из-под пива "Очаковское" и невероятное количество маленьких явно лекарственного вида пузырьков. Я поднял один из них. Этой находке подивился бы и сам Веничка Ерофеев. На этикетке значилось: "Этанол. Медицинский антисептический раствор для наружного применения". Были ли живы бедолаги, мне неведомо. Или уснули эти усталые путники бескрайней России, эти беззаветные солдаты национального алкоголизма, сраженные действием антисептика, - уснули вечным сном? Во всяком случае, земля уже служила им периной. Я не нашел рядом газет, полезных отдыхающим в дачной местности гражданам. Впрочем, если вы приняли внутрь антисептический препарат для наружного применения и отполировали "Очаковским", вас вряд ли потянет к чтению газет┘
Весьма разнообразна и непредсказуема жизнь родного Подмосковья. Одни сажают брюкву и разводят флоксы, другие принимают антисептический раствор, третьи, как я, изучают газету "Дачная", четвертые даже по ночам не расстаются с циркулярной пилой.
Некоторые детали окружающего пейзажа все-таки смущают. Самого неприятного вида помойка может возникнуть на пустом месте, прямо на фоне вполне живописной дачки. Какие-нибудь самого трущобного вида сараи торчат прямо на пути к роскошным особнякам с садовыми фонарями и узорчатыми воротами; какие-то заборы из ржавых листов железа хранят, должно быть, некие высшие ценности и таят страшные тайны тех, кто может за ними прятаться. За вполне приличным асфальтом вдруг начинается грунтовая дорога с никогда не просыхающими лужами такой глубины, что и не снилось миргородцам┘ Все это разнообразит пейзаж, но все-таки даже нас, родившихся в собственном отечестве, смущают эти контрасты. Будто была задумана декорация праздничная и воздушная, но кончились гвозди и краска, сгорела проводка, запил ночной сторож, и все вышло каким-то недоделанным.
Но удовольствуемся тем, что замысел был хорош! И мы с геранью закрываем глаза на отдельные недоделки и свежеем на дачном воздухе.
