Кровь и женщины

Жив ли еще в глубине женской души древнейший запрет на кровопролитие?
Фото Reuters

Трагически обостренное внимание к женскому терроризму породило лавину самых разнообразных публикаций, рассматривавших это явление с разных сторон. И все же представляется, что один аспект был затронут лишь мельком. Он касается не участия женщин в террористических группах вообще, а прямой и конкретной связи женщины и убийства, даже еще уже - женщины и кровопролития.

Согласимся, что уже на уровне обыденного сознания кровопролитие - не женское дело: вспомним хотя бы дебаты по поводу возможности женской службы в армии. Безусловно, за длительную человеческую историю было не так уж мало женщин-убийц, и все же их оружием считались в первую очередь яды. Глубинное, изначальное религиозное сознание не допускает сочетания женщины и крови.

Уже в древних языческих верованиях кровь символизировала жизнь. А жизнь приходила в мир через женщину. Отнимать жизнь - удел мужчины. Женщина могла "законно" проливать кровь, причем свою, в двух случаях: при дефлорации (лишении девственности) и при родах. Именно поэтому сама дефлорация становилась частью обряда инициации и имела отчетливый сакральный смысл. Все остальные связи женщины с кровью, даже при менструации, делали ее нечистой.

Отсюда, кстати, берет свое начало и запрет на священническое служение женщины. Женщины, конечно, могли быть жрицами, но только не в культах, предполагающих кровавое жертвоприношение. Последнее в прямом смысле отсутствует в христианстве.

Если теперь мы обратимся к истории женского терроризма в плане прямого и непосредственного участия женщины в кровавом убийстве, то обнаружим, что примеров такового рода очень мало. На память приходят только Иудифь (Юдифь), убившая Олоферна, и Шарлотта Корде, зарезавшая Марата.

В России "родоначальницей" женского терроризма считается Вера Засулич, стрелявшая в 1878 году в градоначальника Трепова и ранившая его. Террористка была членом Народной воли, но достоверных сведений о непосредственном участии в убийствах ее соратниц нет. Так, Геся Гельфман была хозяйкой конспиративной квартиры, Софья Перовская участвовала в организации покушений на Александра Второго и "стояла на стреме", участвовавшая в покушениях на царя Вера Фигнер тоже не играла роли исполнителя.

Террористической организацией считаются и эсеры, совершившие более 250 терактов, - почти треть ее членов составляли женщины. Однако ни Екатерина Брешковская, ни Мария Беневская, ни Прасковья Ивановская не были исполнительницами. Среди последних можно назвать только Фруму Фрумкину, Евсталию Рогоженкову, Марию Спиридонову и Анастасию Биценко.

Отметим здесь еще два важных обстоятельства. Первое: все перечисленные террористки, включая Иудифь, совершали убийства или покушения на тех, кого считали виновными, речь не шла об убийстве случайных людей. Второе: процесс реального распространения женского терроризма может быть соотнесен с процессом нарастающей секуляризации общества, роста атеизма и утраты религиозных ценностей.

Но тот факт, что среди эсерок известны случаи суицида - как реализованного, так и потенциального, - тоже о многом говорит. Покончили с собой Рашель Лурье, Эсфирь Лапина, Софья Хренкова. Не чужда эта идея была и Марии Спиридоновой. Но самоубийство рассматривается как грех наравне с убийством. На память невольно приходит Иуда, причем не столько его предательство, сколько его раскаяние, которое привело к совершению еще одного греха - самоубийства. Ведь в конце концов апостол Петр тоже отрекся от Христа, но, осознав свою вину, он покаялся - и в этом разница между ним и Иудой.

Немецкая террористическая организация "Фракция Красной Армии" почти полностью состояла из женщин, но из числа непосредственных исполнительниц вспоминается только Ирмгард Меллер. Да и среди остальных известных террористок, таких, как Лейла Халид из Народного фронта освобождения Палестины, Фусико Сигэнобу из японской Коммунистической лиги, Маргерита Кагол и Сюзанна Ранкони из "Красных бригад", пожалуй, только Натали Менигон и Жоэль Оброн из французской "Аксьон директ" и женщина, совершившая покушение на Раджива Ганди, сами пролили чью-то кровь. И опять-таки - кровь тех, кого считали виновными.

Итак, кровопролитие и женщины вплоть до самого последнего времени оставались плохо совместимыми. И уж совсем мало было на них крови невинных людей. Как же расценивать недавние теракты, совершенные женщинами? Во-первых, надо сразу отказаться от поиска связи между ними и исламом: никакое религиозное сознание, даже допускающее убийство в целом, не допускает его для "слабого пола". Отметим заодно, что женский терроризм не получил распространения в тех традиционно мусульманских странах, в которых мужской терроризм вполне практикуется.

Женщины-"шахидки" - явление чеченское. Именно в Чечне на все ее проблемы и противоречия наложились десятилетия насильственного атеизма, нанесшие фатальный ущерб врожденному нравственному - и религиозному - чувству. Если же верить сообщениям о том, что "шахидки" находились под воздействием наркотических веществ, "помогающих" преодолеть моральные запреты, есть основания надеяться, что еще не все потеряно, что древнейший запрет на кровопролитие еще жив в глубине женских душ.

Но эта надежда обретет основания только тогда, когда помимо всего прочего общество озаботится тем, чтобы женщина имела возможность оставаться женщиной, психологически, физиологически, социально. Речь идет, конечно, не о какой-либо дискриминации женщин, а о врожденном ее предназначении. То, что улитка движется медленнее зайца, не дискриминирует ее. Равно как и невозможность для зайца переносить свой дом с места на место, не унижает зайца.