Сокуров и маркиз де Кюстин

Напрасно они рассчитывают, что спасутся.

У нас в Денвере, штат Колорадо, среди кинотеатров-монстров, вмещающих по два десятка залов, есть еще и скромный маленький "Chez Artiste", где показывают фильмы, не пользующиеся спросом у массового американского зрителя. В основном это европейские фильмы. Современное российское кино здесь редко увидишь, уж больно похоже на тот американский суррогат, от которого разборчивый, вдумчивый зритель "Chez Artiste" и бежит. Поэтому когда в анонсах возник фильм Александра Сокурова "Russian ark" - "Русский ковчег", мы с мужем, конечно, явились на него в первых рядах.

Я - поклонница Сокурова, и все его прежние работы отнюдь не казались мне, как некоторым, заумными, претенциозными, растянутыми. При изначальном абсолютно позитивном настрое разочарование, все растущее, особенно задело. "Русский ковчег" оказался дорогостоящим рекламным роликом, на удивление пустым, поверхностным и густо обсыпанным позолотой. Вспомнилось высказывание Пал Палыча Бородина при посещении Ватикана: "Бедненько!" "Русский ковчег" сделан в соответствии с подобными вот представлениями о богатстве.

Смотришь и не веришь, что автор этой мешанины тот самый Сокуров. Мог бы найтись и кто-нибудь попроще, поплоще, чтобы снять без затей интерьеры Зимнего дворца. И при чем тут костюмированная, опять же богато, толпа, непонятно куда мчащаяся? Мелькание, бессвязное, бестолковое, исторических фигур, императоров, императриц, усиливает общую невнятицу. У Сокурова текст, произносимый персонажами, обычно глубок, содержателен, многозначен, а в "Русском ковчеге" лучше бы вообще никто рта не открывал.

Глупее же всех - маркиз де Кюстин, выставленный в откровенно дурацком виде. Между тем в фильме у него главная, сквозная роль проводника, так сказать, авторской идеи. Идея эта, если отшелушить стилистический сумбур, состоит в противопоставлении Запада и России. Не ново, не хитро. Сокуров, что ли, решил полемизировать с произведением писателя, путешественника маркиза де Кюстина "Николаевская Россия", "La Russie en 1839"? С книгой, вызвавшей в мире колоссальный резонанс, переведенной на множество языков и названной Герценом самой занимательной и умной книгой, написанной о России иностранцем?

Но странно, что спустя 160 с лишком лет после выхода книги Сокуров, наш соотечественник, художник, интеллектуал, сомкнулся в своей позиции не с Герценом, горько, с болью заметившим, что взгляд де Кюстина "оскорбительно много видит", а с теми, кто обвинял маркиза в клевете на российскую действительность.

Сокуров использовал в фильме фальсифицированную и развенчанную версию о якобы покаянии маркиза де Кюстина, впоследствии пересмотревшего свои взгляды на Россию и даже написавшего опровержение своей нашумевшей книге. Но с какой тогда стати де Кюстин незадолго до смерти переиздал "La Russie en 1839" еще раз? Нет, де Кюстин своих воззрений не поменял, а вот зачем Сокурову понадобилось воскрешать давнюю "утку", сделав ее сюжетным стержнем фильма, понять трудно. Неужели выказать патриотические чувства без вранья нельзя?

Да и разве история России похожа на кремовый, свадебный торт? Разве история эта делалась, создавалась толпой праздных придворных, утомленных балами, да лакеями, лопающимися от важности? Лакеи-то, по фильму, и гонят от праздничного застолья маркиза де Кюстина, зашедшегося в восторге от севрского сервиза. Он что, дворовый мальчик, никогда прежде роскоши не видавший? Между прочим, он - французский аристократ, и на родине у него несколько раньше, чем Зимний дворец, возвели и Лувр, и Версаль.

Если что и поражает в "Русском ковчеге", так это полное равнодушие к стране, к людям, да и к себе. Так ради чего фильм сделан?

И вдруг уже ближе к концу, в сцене бала, покров над тайной режиссерского замысла начинает приподниматься. Принадлежащие к сливкам общества дамы и господа мазурку танцуют с подозрительной, нарочитой неловкостью, неумелостью, вульгарностью. Их овация оркестру плебейски безудержна. Манеры одной из фрейлин, блондинки, хохочущей во весь рот, чаще, чем другие, попадающей в кадр, похожи на повадки путаны. В толпе царедворцев нет не только породистых, но даже симпатичных лиц. При показе со спины демонстрируются жирные загривки, спины, взбухающие из декольте, и вряд ли случайны две дамы рядом в одинаковых шалях.

Веселится не великосветское общество давней эпохи, а теперешние хозяева жизни. Их бальные туалеты - маскарад, сами они - пародия на аристократию: из грязи в князи. Вот почему их шубы в начале фильма по фасонам, выделке чересчур современны, приобретены как бы только что в бутиках Тверской. Они - воры в законе, коррумпированное чиновничество, повязанное взятками, те, кто сколотил капиталы на присвоении государственной собственности, приватизировав не только целые отрасли, но и самое государство, вымороченное, недееспособное, утратившее влияние в экономике, в социальной сфере - всюду.

Тогда понятно, почему в этом ковчеге отсутствует хотя бы пара для разведения, скажем, из другой породы, другого вида. Народа - нет. Он, кормилец, производитель, не нужен тем, кто ест, пьет, одевается, обставляется исключительно импортом. Не нужен, так пусть вымирает. По прогнозам, к 2050 году из 145 миллионов населения России останется лишь 100. Для обслуги новорусской элиты хватит с избытком. Исчезнут ученые, интеллигенция, рабочий люд - костяк нации.

Выходит, фильм Сокурова - страшное пророчество. Но высказывать его впрямую, верно, небезопасно. Фигура дурашливого маркиза - отвлекающий маневр. И Запад ни при чем. Речь про Россию для России, если только уже не поздно.

Серые воды Невы в последних, завершающих кадрах - образ небытия. И плывет не ковчег, а вызолоченный гроб, внутри которого господа, их слуги и больше никого. Напрасно они рассчитывают, что спасутся.

Денвер, США