Когда грузят конкретно

Нельзя сказать, что голливудская кинопромышленность часто балует нас изысканными фильмами с хорошо продуманным и прописанным сюжетом, глубокими и умными идеями, философским смыслом. В этом, казалось бы, нет ничего удивительного, ведь сценаристы и режиссеры выполняют "соцзаказ". Массам нужна сборная солянка из апокалиптических настроений в связи с наступлением нового тысячелетия, бунта машин или на худой конец пришельцев (чтобы было с кем героически бороться) и львиной доли чудес, читай - спецэффектов, потому что народы истосковались по волшебству, непредсказуемости, полетам во сне и наяву.

Правда, иногда попадаются фильмы, несущие послание несколько иное, чем обычно. Они неожиданны, наполнены странными реминисценциями, намекающими на то, что авторы этих картин держали в руках не только третьесортные детективы и киносценарии, а даже, может быть, Данте или буддийские притчи. Среди них можно назвать "Куда приводят мечты" или "Матрицу". Первую "Матрицу".

Неслучаен здесь разговор о притчах. Это фильм, в котором под непременной пестрой оберткой из апокалиптических банальностей прячется крайне добротное содержимое. Его еще надо разглядеть за непременной героикой безрадостного будущего, за привычными глазу паукообразными машинами и компьютерными трюками. Но оно там есть. История пробуждения (или просветления) героя, обретающего "имя новое", рассказана на восточный лад. Зритель может взять на вооружение некоторые скрытые советы, помочь самому себе не бояться жить или бояться меньше. В каком-то смысле Нео, хакер в мире Матрицы, в иллюзорном мире буддийской Майи, вкрадчиво убеждающей людей в истинности видимого, и жаждущий просветления воин в реальном мире порабощенной машинами земли, - прямиком взят из монашеских буддийских историй.

Он - ученик, сделавший свой выбор, отказавшийся от убаюкивающих химер, поселившихся в человеческом сознании. Истина или ответ на вопрос "Что такое Матрица?" - для него дороже спокойствия. Кстати, его не найдешь и в реальном мире. Скудная, боевая жизнь на корабле к почиванию на лаврах не располагает, а тут еще и мучительное сомнение: он ли избранный, спаситель тех, кто еще остался в живых? На этот вопрос Нео, как мы помним, ответа от пифии не получает; вернее, получает его в самом что ни на есть буддийском ключе: здесь нет ни "да", ни "нет", ни "плохо", ни "хорошо". Есть только сиюминутный выбор между сердцем и выгодой, любовью и страхом.

В сознании избранного постоянно происходит борьба: он учится видеть уловки Майи или Матрицы. Кульминацией фильма (и вершинной точкой жизни героя) можно назвать миг, когда Нео начинает видеть Матрицу, ее сделанность, ее беспомощность перед лицом просветленного. Прокомментировать это мгновение нелегко: притча на то и притча, чтобы не объяснять, а показывать.

Агенты стреляют в героя, он видит траектории пуль и останавливает их рукой. Нео уже не нужно бороться с агентами, потому что их нет. Теперь он это знает всем существом. Казалось бы, на этом можно и остановиться. Притча подошла к концу, и, что дальше будет с героями, уже совершенно не важно: они существуют в закругленном пространстве буддийской истории. И все, вплоть до развития их отношений и победы или поражения в битве за свободу людей от машин, теряет всякое значение. Но, к сожалению, создателям фильма потребовалось продолжение.

Всегда больно смотреть, когда хорошая идея профанируется, когда за автора пишутся бездарные "продолжения", разматывается неуместный клубок с натугой высосанных из пальца событий. Создатели "Матрицы" узрели, какие выгоды сулит дальнейшее паразитирование на собственных же идеях, и поторопились выжать из ситуации все, что возможно. К сожалению, вело их отнюдь не просветленное сознание, потому что притчу свою они растиражировали, а значит, загубили хорошее дело.

"Матрица. Перезагрузка" - фильм не чудовищный, не кощунственный и не мерзкий. Он даже занятный, особенно его неимоверно дорогие спецэффекты. Нео там летает в больших количествах по воздуху в черном плаще и со знанием дела выступает один против тысячи размножившихся агентов смитов. Нам показывают цитадель последних людей - город Сион (упорно именуемый переводчиками Зионом), до боли напоминающий все многочисленные киноверсии городов нашего злосчастного будущего: темный, железный и неопрятный.

Мы узнаем, что у капитана Морфиуса, как водится, вечная любовь, и вообще про любовь мы узнаем довольно много. Нео с Тринити познают друг друга на каменном ложе под грохочущую трансовую музыку молитвенного радения в храме, что, безусловно, выглядит довольно оригинальной находкой режиссера. Вся штука в том, что эти любовные сцены так приелись, что и не знаешь, как вывернуться, если все-таки надо, чтобы герои позанимались любовью, а тут такая знаковая параллель: Морфиус, зажигающий прихожан храма пламенной речью, и любовники, пылающие страстью, экстаз молитвенного танца и чувственной любви┘ Прямо Песня Песней из Ветхого Завета!

Можно еще раз повторить: фильм занятный и дорогостоящий. Беда в том, что он плохой.

Плохость же его состоит в том, что производство изысканных драгоценностей нельзя ставить на конвейер - они от этого превращаются в стразы или во что похуже. Идея просветления Нео, как и сцена с пифией, столь же немногословной и многозначной, как жизнь, целомудренно-горестный рассказ Морфиуса о том, как химеры держат в плену миллионы человеческих существ, должны быть явлены зрителю в единственном экземпляре. Иначе разрушается ткань притчи, ее мистическая подоплека теряет свою силу и остается, собственно, то, что осталось: бунт машин, непоколебимый город Зион и борьба за выживание в сто раз виденном будущем, от которого воротит.

Ткань притчи расслаивается прямо на глазах. Из мистерии нагло выпячивается научная фантастика, и все это на удивление похоже на сцену просветления Нео в пресловутом коридоре, только со знаком минус. Минус просветление. Даже улыбчивая пифия, одно из самых дзенских существ "Матрицы", глазом не моргнув, превращается в одну из умных программ, которой то ли можно верить, то ли нет, и напрочь теряет единственное и неповторимое очарование мудрости. На этот раз она ест не печенье, а карамельки, что, скорее, похоже на самоплагиат. Это она говорит Нео о некоем "Мастере ключей", плененном какой-то злой программой. Только освободив его, герои смогут наконец-то победить зловредные машины, а Нео удостоится чести говорить в заповедной комнате с главным архитектором Матрицы и узнать, что все подстроено им же. Нет никакого избранничества, оно - лишь ловушка для человеческого сердца, и все заранее учтено. Множатся фальшиво-буддийские имена, искусственно-притчевые ходы.

Все это похоже на то, как если бы дзенский учитель, роняющий два слова в два года, с заискивающей и в то же время нагловатой улыбкой принялся болтать, не закрывая рта. То есть, говоря шершавым языком плаката, "грузить конкретно" своего собеседника. А это не поощряется ни в мире житейской прозы, ни в измерении высокой поэзии.