Наталия Лескова В сыром, плохо освещенном подвальчике, где при перегреве лампочки "вырубается" электричество, гончар, а в недавнем прошлом специалист по теории ядерного взрыва, Николай Скоморохов бесплатно обучает детей своему новому ремеслу.
Гончарную мастерскую Скоморохова пришлось искать довольно долго. Тщетно хожу вокруг дома-усадьбы знаменитого промышленника и мецената Саввы Мамонтова┘ "Да вот же мастерская, - показывает мне металлический люк, ведущий под землю, проходящая мимо экскурсовод. - Только осторожно, головой не ударьтесь. У нас тут многие шишки набили".
"Действующая керамическая мастерская Михаила Врубеля" находится в ветхом подвале, который Скоморохов и другие энтузиасты несколько месяцев расчищали от вековых завалов.
Дети любят, когда с ними играют, но не любят заигрывания. Николай Дмитриевич рассказывает так, что не слушать его невозможно. Историческая информация перемешивается со сказкой. Дети сидят, открыв рты.
Оказывается, искусством изготовления из глины различных изделий первыми овладели древние китайцы. Они знали секрет обжига белой глины при температуре свыше 2 тысяч градусов Цельсия. В средневековой Европе этого не умели: верхом мастерства стал обжиг красной глины, которой требовался накал около 900 градусов. Конечно, горшки и плошки казались грубее тончайшего китайского фарфора. Поэтому европейцы ловили китайских торговцев и пытали их, дабы выведать секрет производства. Бесполезно. Китайцы умирали молча.
Технологию все же удалось добыть, но позже: торговцам из Азии были предложены хорошие "гонорары" за вековую тайну предков. Так фарфор и фаянс стали частью нашей домашней утвари.
Абрамцевские художники "заболели" глиняной "лихорадкой" в 1888 году. Глина, по словам Скоморохова, затягивает, как наркотик: вскоре здесь лепили все, включая самого Савву Мамонтова.
"Боссом" на керамических уроках был Михаил Врубель. Он даже изобрел новый способ изготовления керамики: глину раскрашивал красками, изготовленными на основе окисей металлов, а затем помещали в плотно закрытую печь. В процессе горения из окисей поглощался кислород. Восстанавливались металлы. Получалось нечто уникальное: то ли мозаика, то ли чеканка, то ли картина, написанная металлом и камнем. Фрагменты окаменевшей красной глины, железа, меди, никеля - все, что не может смешиваться в природе, у Врубеля смешалось воедино и блестит всеми цветами радуги.
Правда, в результате необычных опытов художник "нахватался" паров тяжелых металлов, заболел и рано умер┘
Абрамцевская керамическая мастерская, организованная Врубелем, просуществовала до начала 30-х годов прошлого века. После революции вместе с утварью и мастеровыми ее перевезли в Москву, где под присмотром "искусствоведов в штатском" долгое время изготавливались изразцы для кремлевских печей, керамические вазы со звездами и серпами - для подношения высоким гостям.
Глина, которую специально для гончарных уроков сейчас привозят из Гжели, здоровью не только не вредит, но и, по утверждению гончаров, лечит. В процессе лепки дети становятся умнее, спокойнее и добрее, утверждает Скоморохов.
Пословицу "не боги горшки обжигают" Скоморохов понимает по-своему. "На первом месте - боги, - поясняет он. - А гончар - следом, на втором. Недаром ведь материалом для изготовления человека стала именно глина".
На бесплатные занятия к абрамцевскому гончару сбегаются дети из окрестных поселков и деревень, приезжают из Москвы, с Урала и даже с Камчатки. Очень любят бывать в Абрамцеве итальянцы, немцы, американцы с отпрысками.
"А как-то раз, - вспоминает Николай Дмитриевич, - вбегают несколько возбужденных женщин с переводчицей: "Можете ли вы принять сэра Генри?" Почему нет? Можно и сэра. Вскоре вводят мальчика лет семи, испуганный такой и важный одновременно. Посадил я его на лавку, показал, как лепить. Тут прибежали местные ребятишки, расселись вокруг и начали быстро, привычно делать разные фигурки. Сэр Генри посмотрел на них и заплакал. Ничего, мол, у меня не получается┘ Потом, правда, взял себя в руки. Мамки-няньки не могли его часа два из подвала вытащить. Перепачкался весь, но ушел очень довольный".
Спустя пару часов, уже вечером, рассказывает Скоморохов, он увидел сэра Генри на берегу Вори, которая течет на территории усадьбы. Мальчик сунул в воду палец и сказал: "Оh, so cold water!" Николай Дмитриевич понял смысл фразы: вода, дескать, холодная. Разделся и нырнул в ледяную Ворю на глазах у изумленного сэра┘ Мальчик смотрел на гончара, почти как на бога.
"А где же вы учились на гончара?" - спрашиваю у Николая Дмитриевича, полагая, что вся его жизнь посвящена этому ремеслу.
Но, оказывается, по основной профессии он - специалист по теории ядерного взрыва. Закончил физико-технический институт, много лет проработал в закрытом военном НИИ, защитил диссертацию, заведовал лабораторией. Имел чин подполковника. После перестройки институт захирел, зарплату платить перестали. Многие его коллеги устроились сторожами и дежурными в частные охранные фирмы. Такая же участь ждала и его.
"Всю жизнь я любил мастерить, делать что-то своими руками, - рассказывает Николай Дмитриевич. - А тут как раз сын поступил в абрамцевское художественное училище, увлекся керамикой. Я решил изучить это дело заодно с ним. Присоединилась к нам и жена - она инженер-электрик, работала в том же НИИ. В итоге сын к керамике охладел, увлекся архитектурой, сейчас учится в архитектурном институте. А мы с женой "подсели" на глину, открыли свою маленькую мастерскую. Потом нам выделили этот подвальчик - делайте, мол, что хотите. Если сможете".
Иногда у веселого человека Скоморохова опускаются руки. Сидя в сыром подвале и получая зарплату в 1800 рублей, он порой теряет надежду на то, что его сказки могут спасти мир. Тем более вокруг старинного поместья в последнее время все активнее разрастаются рестораны и казино, на территории самого музея, по слухам, хотят открыть нечто вроде Диснейленда с отелями и аква-парком. Вход сюда уже не будет столь доступен каждому малышу. Да и от тихой, заповедной, сказочной зоны вряд ли что-то останется┘
"Но это - неправильное настроение, - говорит Скоморохов. - Все будет хорошо. Ремонт сделаем, новую печку купим и горшки обжигать обязательно будем, почти как боги. Главное - то, что дети к нам будут бегать, - в этом я не сомневаюсь. Пока не кончается сказка - продолжается жизнь".
