Индустрия интеллекта

Что русскому - сентябрь, то японцу - апрель. Учебный и деловой год начинается в Японии именно 1 апреля. Для русских японофилов он совпадает с началом официального Года Японии в России.

Пока верхи не могут разрешить политических вопросов, низы не хотят отказываться от суси и рисового чая, новых фильмов Китано и Миике, электроники и автомобилей. Все больше моих соотечественников культивируют Японию в себе. Год Японии рискует только укрепить идеализированный образ страны, каким он стал в сознании россиян за последние 5-6 лет. В то же время те из японцев, кто изжил островное мышление, раздвинул рамки гомогенной культуры, не скрывают от русских или кого бы то ни было еще многочисленных проблем своего отечества. Внутренние перемены для Японии сегодня заключаются в курсе на "интеллектуализацию" общества.

Далеко позади 80-е годы, когда образ Японии в глазах мирового сообщества выражался в словах "страна, близкая к идеальной", а японцы хвастливо призывали остальной мир: "Учите японский!" Но и сегодня по многим показателям Япония удерживает прежнее почетное звание. Уровень безработицы в стране всего 4%, менее 2% японских детей рождаются вне брака, средняя продолжительность жизни японцев - самая высокая в мире. По выражению А.Сена, нобелевского лауреата по экономике за 1998 год, Япония представляет собой "единственную коммунистически организованную нацию, которая достигла значительных результатов".

Тем не менее именно высокий уровень экономического развития обратился не на пользу стране. Сегодня накопления, принадлежащие частным лицам, достигают 12 трлн. долларов. Эти колоссальные денежные средства не на что тратить. В потребительской корзине доля расходов на сферу услуг приближается к половине всех затрат. Так же непропорционально много японцы тратят на еду и досуг (в основном путешествия). Уровень жизни средних японцев достиг потолка в том, что касается насыщения предметами быта, продуктами, техникой, и сегодня, условно говоря, им нечего желать. Поэтому уровень производства в стране во много раз превышает уровень потребления.

По мнению специалистов, сравнивать японскую реальность с российской невозможно - это другой, более высокий этап социального развития. В то же время японцы испытывают крайнюю разочарованность. Основные денежные накопления в стране лежат на счетах пенсионеров. Поэтому в обществе размножились так называемые паразитирующие одиночки - в основном молодые мужчины и женщины, которых не меньше 10%. Они очень долго, вплоть до 30-40 лет, живут на иждивении у родителей. Поскольку они не платят за квартиру и еду, у них появляются избыточные средства, которые уходят, как правило, на штурм роскошных бутиков. У них нет нужды и желания создавать семью, а ведь потребительский спрос увеличивается, когда возникают новые семьи. Таким образом, японское общество с каждым годом стареет.

В начале XXI века Япония оказалась в окружении постиндустриального мира с его новыми экономическими законами. Он утратила прежние преимущества и до сих пор не стала постиндустриальной страной, развивающейся на основе нематериалистических ценностей. В то время как страна в целом переживает серьезный экономический кризис, рядовые японцы, в силу своего частного благополучия, этого даже не замечают.

Премьер-министр Коидзуми нашел причину: он заявил, что это происходит потому, что менталитет японцев остался на уровне индустриального общества. Основную национальную проблему он видит в том, что японцы по-прежнему остаются "людьми без индивидуальности". Коидзуми провозгласил курс на "интеллектуализацию всей страны". Об этом новом курсе в конце прошлого года приезжал оповестить россиян г-н Таити Сакаия, специальный советник кабинета министров Японии. "Хирургическое вмешательство", по выражению г-на Сакаия, которое намерен предпринять премьер Коидзуми, может стать первым системным преобразованием японского общества за несколько прошедших десятилетий.

Страна ремесел, страна искусных пальцев ничем не изменила себе, когда превратилась в страну роботов-манипуляторов. Индустриализация стала всего лишь наиболее развитой формой знакомых промыслов. Японцы достигли высот прикладного интеллекта, и сегодня Япония - это страна интеллектуальных вещей. Прорыв же к интеллектуальному обществу равносилен выходу в трехмерное пространство неэвклидовой геометрии.

История индивидуализма как идеологии в Азии очень коротка и не подкреплялась, как в Европе, многовековой высоколобой философией. Связывая развитие личности с макроэкономикой, японский дипломат Акио Кавато считает, что индивидуализм как идеология начинает развиваться в Западной Европе только после XVII века, совпадая с открытием торговых путей в Америку и Азию. Образно говоря, путь к европейскому индивидуализму проложили Васко да Гама и Христофор Колумб. Освобождает человека только развитая экономика. Представление о том, что индивидуальность расцветает при благоприятных экономических условиях, все же не очень приложимо к японскому случаю. Киисиро Тойота и Коносукэ Мацусита, хоть и способствовали японскому экономическому чуду, не смогли проложить путь японскому индивидуализму.

Метаморфоза уже происходила с Японией дважды за менее чем вековой промежуток - первый раз по окончании эпохи самоизоляции (1868) и еще разительнее после Второй мировой войны. Европейский ум раз за разом не предполагает, что столь драматические перемены возможно совершить механически, одним прилежанием. Даже наблюдая страну вблизи, и сейчас невозможно разглядеть сквозь оболочку кокона крылья новой бабочки. "Японцы преисполнены решимости стать интеллектуальным обществом и готовы добиваться этого с поистине индустриальным упорством, - говорит японист Александр Куланов. - Мне трудно представить, особенно отсюда, изнутри, как удастся обратить этот по-коммунистически послушный и управляемый механизм в интеллектуальный социум. Однажды, в эпоху Мэйдзи, им удалось практически безболезненно пройти европеизацию и приобщение к мировым ценностям, но на этот раз японцы, похоже, рискуют утратить особенности национальной культуры и менталитета. Впрочем, молодежь к этому, кажется, уже готова".

Признаться, узнавая о новой японской программе, многие европейцы хотят верить, что японцы не переусердствуют и что их индивидуализм не примет тех уродливых форм, которые в избытке наблюдаешь у граждан США. Есть другая надежда: возможно, японцы изобретут новую, невиданную доселе - например, массовую - форму индивидуализма. Улучшат наш, европейский индивидуализм, как адаптировали и улучшали доныне все, что попадало извне на японский архипелаг - от китайских литературных образцов до автомобильных систем Генри Форда.

Итак, с новым японским годом!