Катя Метелица Горбачев вздумал прикрывать лысину вместо пыжика каракулем - и сразу все спуталось. Пошла соцартовская мода на эти самые каракулевые шапки - "пирожки" а-ля Горби и папахи а-ля Чапай, на советские военные шинели. Кибиров всякий, московский концептуализм, оголтелый постмодернизм, на Арбате стали продавать знамена на сувениры, неуважительные матрешки с тем же Горби...
И тогда же пришла мода - не настоящая мода, а советская, локальная, полувынужденная, не мода, а попросту завезли в Москву финские пальто на синтепоне: бирюзовые, фиолетовые, ярко-розовые, - и молодые женщины щеголяли в них зимой под осуждающими взорами старого поколения, убежденного, что зимой нужно носить либо шубу-дубленку, либо если пальто, то на ватине и с меховым воротником. Потому что именно наличие меховой отделки отличало зимнее пальто от демисезонного. Норочка - для взрослых женщин, пушистый недорогой песец уместен и для старшеклассницы. Все путем.
А еще была такая штука - цигейка. Страшная вещь. Цигейковая шубка, утепленная изнутри ватином, считалась очень хорошей детской одеждой. У меня их сменилось несколько, с первого класса по... Не помню. По восьмой или по девятый. Они были коричневыми, что делало обладательницу похожей на медвежонка. Взрослых это умиляло.
Надо ли упоминать, что покупались такие шубы на вырост, а затем, после более или менее гармоничного совпадения размера одежды с размером ребенка, они становились коротки и - самое ужасное! - надставлялись снизу широкой полосой цигейки, тоже коричневой, но отличной по оттенку и фактуре от основного меха. И так мы ходили долгие-долгие месяцы... Еще - кофта. Ее заставляли надеть под шубу, и, если не было действительно трескучего мороза, раздавался протестующий вопль. Что еще? Рейтузы, шлем. И вечно замерзающие ноги, потому что вся обувь была на тонкой подметке, и мне было пошлейшим образом жалко себя, бедную Козетту, а ведь я была благополучнейшим ребенком.
(Программа проверки орфографии выделила как неправильное слово "благополучнейшим", оставив "пошлейшим" без замечаний.)
Были еще весенние битвы за право снять кофту из-под шубы, сменить саму шубу на куртку. Апеллировали к тому, что "Аня уже в куртке". Ответом бывало: "Пусть Аня ходит хоть голой, раз родители ей разрешают, а ты недавно болела".
Когда это все бывало - март? апрель?
В пятом классе я села в лифт с тем, кого сейчас назвали бы сексуальным маньяком. Действительно с сумасшедшим, наверное. Он сказал, что у него нож, и затащил меня на площадку над последним этажом. Но пока стягивал красный ранец, плотно пристроенный поверх шубы-цигейки, так запыхался, что я успела вспомнить два главных совета на такой случай: "Громче кричи и быстрее беги". Заверещала и действительно сбежала, спаслась.
Сейчас рассказать - смешно. Тогда-то нет, конечно.
Но вообще меховая одежда - это всегда немного смешно. Трогательно само стремление человека защитить себя шкурками существ, еще более беззащитных, чем он сам. Это так по-первобытному, так доисторически, доиндустриально. Только выделка потоньше.
Всегда интересны доводы, которые люди приводят за и против натурального меха. Я знала, например, гринписовца, который принципиально носил только синтетику, ну и хлопок. Но ни шерсти, ни кожи ни-ни - только new materials. Про мех вообще не говорю. И что же - другие гринписовцы над ним издевались. Говорили, что выделка какой-нибудь свиной шкуры приносит окружающей среде в тыщу раз меньше вреда, чем производство его якобы экологически правильных искусственных ботинок. Ну, я не знаю.
Меховая одежда способна вызывать очень сильные чувства. В ней заложена мощная энергетика существ, отдавших за эту одежду свои жизни. Интересно, что люди воспринимают эту энергию совершенно по-разному. Одни бегут ее, боятся. А другие берут - энергию куницы, теплоту соболя, нежность шиншиллы. Берут и не раздумывают. Эти люди спокойно и даже с восторгом могут носить и сибирскую белку, и редкого леопарда, и детеныша морского котика, и каракульчу. А если нет - то хоть кролика, хоть кошку, хоть томившуюся в грязной клетке лисицу.
Когда я работала на радио, я как-то раз придумала подходить с микрофоном к людям в меховых шапках и спрашивать: "Это у вас кто? Котик? А вам его не жалко?" Большинство говорили, что жалко, но зато тепло. А одна дама перешла в наступление: "А на вас-то самой кто?" Я честно ответила, что акрил. "А вам не жалко его?" - "Кого?" - "Ну, акрила вашего? Не жалко?" Я чуть не пожалела своего акрила, в самом деле.
Самым политкорректным вариантом меха является овчина, дубленка. Особенно если она еще и выкрашена в какой-то неестественный цвет - синий, зеленый, фиолетовый. Вроде бы мех, а вроде бы и нет. Как сосиска - вроде как мясо, а вроде и не мясо. Поэтому все и едят сосиски, пельмени и докторскую колбасу и носят дубленки. А шиншилла и кровавые бифштексы - это экстремизм. И популярное на Западе вегетарианство у нас тоже еще экстремизм. Мы пока так, знаете, посерединке.
