Майя Крылова Она прожила почти век: родилась вскоре после отмены крепостного права, а умерла в апогей бума "Битлз". В годы советской власти имя Матильды Кшесинской формально знали все, еще в школе потребляя рассказы о Ленине, в 1917 году выступившем с речью на балконе ее питерского особняка. Кстати, после бегства балерины (в том же году) в особняке, как у себя дома, расположились восставшие солдаты и матросы, проклиная женщину, которую желтая пресса тех лет называла "капризом самодержавия". Заодно воплощался в жизнь провозглашенный новой властью принцип "грабь награбленное": восстанавливая историческую справедливость, революционерка Александра Коллонтай порылась в брошенных Матильдой вещах и экспроприировала роскошную горностаевую шубу.
Так Кшесинская, знаковая фигура ненавистного большевикам "эксплуататорского режима", вошла, хоть и боком, в историю русской революции. И действительно, трудно было найти лучший объект для классовой ненависти. Достаточно было бы уже ее многолетней связи с цесаревичем Николаем, влюбившимся в черноглазую выпускницу Императорского балетного училища прямо на выпуске. Тогда еще холостой наследник престола навещал Матильду инкогнито, а она любила ездить по Петербургу в местах предполагаемых появлений любовника, чтобы лишний раз попасться ему на глаза. Женитьба Николая на немецкой принцессе Алисе Гессенской нанесла Матильде незаживающую рану, но, несмотря на окончание романа, Кшесинская на всю жизнь сумела привязать к себе бывшего любовника: царь постоянно покровительствовал ей. Брошенная метресса довольно быстро утешилась в объятиях великого князя Сергея Михайловича, а потом влюбилась в его молодого родственника из дома Романовых, от которого родила сына. За этого своего любовника, великого князя Андрея Владимировича, она впоследствии вышла замуж.
О балерине Кшесинской долгое время никто, кроме историков балета, толком ничего не знал - ее имя замалчивалось, и лишь в 60-е годы, когда писалась первая, качественная по тем временам история русского балета, появилась достаточно правдивая информация. Матильда Феликсовна - полька, дочь известного исполнителя мазурок Феликса Кшесинского, для продолжения династии отданная в балетное училище. (Впоследствии, чтобы законно присвоить титул супруге великого князя, ей задним числом сочинили аристократическую биографию - будто бы она из графского рода.)
Как выглядела эта чаровница Романовых? "Маленькая, подвижная, с сильно развитыми мускулами ног", с лицом, идеальным для сценического и житейского кокетства. Как жила? Особняк с зимним садом в столице, где влиятельные люди Российской империи по-крупному играли в карты и келейно распределяли государственные заказы, а на рождественской елке выступал знаменитый циркач Дуров с дрессированным слоном. Роскошная дача в Стрельне, куда гостей привозили по специально проложенной железнодорожной ветке. Активные спекуляции на бирже и любовь к драгоценностям - даже в ролях крестьянок и нищенок Кшесинская появлялась с бриллиантовыми серьгами и жемчужным колье (за что получала оплеухи от критиков). Стальная воля, особая жизненная цепкость, не раз выручавшие ее на протяжении долгой жизни. Активное вмешательство в дела балетного руководства - балерина сама назначала даты своих спектаклей, а некоторые из ролей сделала личной монополией, не позволяя исполнять их никому. Склонность к интриганству и отточенное до блеска умение не давать себя в обиду - по мановению руки Матильды Феликсовны лишился места директор императорских театров князь Волконский. А Сергей Дягилев, которого Матильда долго ненавидела и всячески вставляла палки в колеса его балетных проектов, внезапно получал отказы - обещанные деньги и помещения для репетиций уплывали из его рук. (В эмиграции, когда былые склоки разом потеряли значение, она помирилась и даже подружилась и с Волконским, и с Дягилевым.)
Особое положение при дворе - не причина театральных успехов Кшесинской. Ею двигало честолюбивое стремление быть первой не только в свете, но и в балете. Прожигательница жизни была талантлива. И после очередного ночного веселья умела быстро войти в форму, потрясая и техникой танца, и мимической игрой. "Пикантность, кокетливость, шик" - главные слова из лексикона историков балета, пишущих о Кшесинской. Ее пейзанка Лиза в балете "Тщетная предосторожность" или, к примеру, героиня забытого ныне балета "Талисман" вызвали восторженные рецензии критики. Отчетливость танцевального "произношения" балетных па сочеталась у Кшесинской с "вакхическим волнением" танца: она бросалась в него очертя голову, и публика была захвачена восторгом, горевшим на ее лице. Это же качество - горение на сцене - привлекало ее к творчеству Дункан: несмотря на консерватизм собственной манеры и балетные вкусы XIX века, Матильда обожала "неистовую Айседору". Сохранились свидетельства, как на концерте Дункан, забыв о манерах, Кшесинская влезла на стул и бешено аплодировала.
Первой из русских балерин Матильда освоила виртуозное классическое па, привезенное в Россию итальянскими балеринами-гастролершами, - фуэте, да еще в количестве тридцати двух. Очевидцы вспоминали, в какой "театр в театре" превращала Кшесинская каждое исполнение трудной новинки: взмахом руки останавливая оркестр, она долго примерялась, ища точку равновесия, и, найдя удобное положение, вновь махала дирижеру: "давай!", крутясь на одной ноге под неизменные овации публики, вслух считавшей количество вращений...
В 1920 году с остатками белой армии она отплыла из Крыма в эмиграцию. В 1936 году в Лондоне последний раз танцевала перед публикой, с огоньком исполнив (несмотря на солидный уже возраст) русский танец. Оставила сильно приглаженные мемуары, в которых тем не менее отдает должное многим великим современникам и называет свою жизнь "изумляющим романом".
Во Франции Кшесинская жила на своей вилле в Каннах, но в конце 20-х проиграла в Монте-Карло большую сумму денег и драгоценности. Спасение от финансового кризиса бывшая примадонна нашла в работе: она открыла в Париже частную балетную студию (любимое занятие многих бывших балерин императорского театра). У нее учились несколько известных впоследствии европейских балерин. Многие, впрочем, утверждали, что преподавание Кшесинской было "более любезным, чем требовательным, и более рассчитано на "обвораживание" учениц, чем на реальные результаты". Но в учениках недостатка не было. Многим хотелось поглядеть на гримасу истории: как знатная особа княгиня Красиньская ставит ноги начинающим танцовщицам, а скромный труженик, великий князь Андрей Владимирович, помогая жене, невозмутимо поливает пол водой из лейки.
