Слишком много женщин

В церемонии открытия XXIV Московского Международного кинофестиваля не было ничего незаурядного. За исключением ее беспробудного минора. В прежние годы, попав за два-полтора часа на Пушкинскую площадь, сразу можно было ощутить близость события. Еще в прошлом году через кордон охраны приходилось прорываться - с угрозами отразить в прессе светлый образ милиции.

На сей раз все было наоборот. Даже страшно. В считанных метрах от звездной дорожки Москва жила своей личной жизнью, независимой от фестиваля. Милиция, видимо, утомленная боями с болельщиками, махнула на все рукой. Раз кино - не футбол и проигрыши в нем не катастрофичны, можно расслабиться. Всех всюду пропускали по первой же просьбе, флегматично и временами вежливо.

Глазеющая на звезд публика образовала весьма жиденькие горстки.

Никита Михалков в ритуальном белом шарфе смотрелся не столько элегантно, сколько чудаковато. Как денди, вступивший в единоборство с погодой. А она, как говорят у Оскара Уайльда, не бывает хорошей. Дикая жара расплавила и свела на нет энергетику vip-собрания. Звездная дорожка казалась слишком широкой и длинной, чтобы не растерять на ней остатки амбиций и эйфории. Давно в киносреде не скапливалось такого количества некрасивых и уж точно не вечерних туалетов. Однако в нынешнем году, очевидно, все решили, что являться на церемонию ММКФ слишком торжественно - все равно что сидеть в смокинге на кухне у соседей.

Апофеозом домашнего стиля стало явление восходящей "звездочки" Гоши Куценко в пестрой блузе, которая хороша для заседания в пляжном кафе. Евгений Евтушенко прибыл в той же цветной кепке, в какой гулял по Сочи в дни "Кинотавра". Алексей Гуськов расхаживал в майке-под-пиджак. Марии Мироновой хочется присудить приз за самое скучное голубое платье. Вера Алентова гордо прошествовала по дорожке в широкополой шляпе, прямо как английская королева. И выглядела при этом неуместно чопорно. Ирина Алферова компенсировала банальность своего платья временем пребывания на самой дорожке. Она долго раскланивалась и долго поправляла туфельку - как при синдроме вечной Золушки. Более серьезно к церемонии отнеслись представители массовой культуры. Вечно стройная Кристина Орбакайте, похудевшая Алика Смехова и спортивная Юлия Бордовских не упустили повода принарядиться. Но поистине элегантным зрелищем стала Наталья Белохвостикова с Владимиром Наумовым и дочерью Наташей. Обе дамы были в настоящих вечерних платьях, а Наумов шел торжественный и собранный. Вся троица словно случайно выпала из незабвенного "Стакана воды".

Из зарубежных знаменитостей никто на сцену так и не вышел - собственно, выходить было особо некому. Не беда, конечно. Скучали мы без них, в конце концов, что ли. Никита Михалков сказал, что не банкеты и приемы, а кино - самое важное на кинофестивале. Эта справедливая фраза звучала бы не оправданием, а веселой бравадой, если бы из зала ее слышали мировые звезды.

Русский балет "Возрождение" представил вариацию на тему "Девушки с коробкой" Бориса Барнета. Когда выбежал целый кордебалет девушек - и все с коробками! - стало не по себе. Девушки изображали какую-то скудную пластику и не умели жить настоящей жизнью, как в кино┘ Нет, девушка с коробкой должна оставаться единственной, и желательно - на экране.

Вообще женское начало оказалось навязчивым, но не слишком эстетичным лейтмотивом церемонии. После балетных девушек четыре дамы в жюри смотрелись явным перебором. Еще на сцену вышла Валентина Матвиенко в очень розовом брючном костюме. Она казалась прелюдией к стилю Франсуа Озона, "Восемь женщин" которого еще предстояло переварить в качестве десерта.

Никита Михалков произнес утомленным голосом вполне нейтральную речь. Повторил многие пассажи из выступления перед журналистами в преддверии XXIV ММКФ. Григорий Чухрай был посмертно награжден за вклад в кинематограф - приз передали Павлу Чухраю. Показали очень осмысленный монтаж фрагментов из картин Григория Чухрая и большой фрагмент из фильма Бориса Барнета. Таким образом, церемония устремилась в прошлое, уже отрезанное от современности. В этом прошлом у нас было великое кино, которое невозможно отнять. Оно - наше реальное достояние.

А вот то, что после Барнета и Чухрая начали показывать "Восемь женщин", выглядело падением вкуса и профанацией кинематографа. Сам по себе фильм Озона представляет вполне приемлемый продукт французского легкомыслия. Однако в сопоставлении с высоким русским киноискусством он смотрелся как фантик жевательной резинки на могиле гениев. Тупой детектив, да еще с мюзикловыми номерами, да еще по плохой коммерческой пьесе - что может быть вульгарнее? Конечно, Франсуа Озон лишь играет в вульгарность, как и во все остальные свойства человечества. Но французские примадонны синематографа иногда в вульгарность заигрываются. Порадуемся же тому, что за праздником открытия XXIV ММКФ следуют будни - с фильмами, где кроме женщин есть много разных мужчин, детей и животных.