Застывшее время

Без малого двадцать лет стоит на углу улиц Гоголя и Энгельса в Петрозаводске огромный валун розового гранита, привезенный из пудожского месторождения Кашина Гора для изготовления памятника бойцам Карельского фронта. А история создания возле городского Парка пионеров (ныне называемого, как встарь, губернаторским садом) мемориальной "Поляны партизанской славы" вовсе тянется с 1974 года. Тогда впервые был объявлен конкурс на лучший проект монумента, призванного увековечить память о героях Великой Отечественной.

За право воплощения идеи сломано уж немало копий: разные творческие группы скульпторов спорили не только между собой, но также с московским и карельским чиновничеством. Предлагалось поставить то три отдельные исполинские фигуры солдата, партизана и подпольщицы, то крупно высечь их образы в самом монолите, то просто рассечь громаду камня символизирующей разрушения войны ломаной "линией фронта". Но шестиметровый "каменный гость" как стоял себе спокойно, так до сих пор и стоит в обустроенном для будущего мемориала ландшафте. Время в нем кажется навсегда застывшим.

Весной 2001-го наконец-то решено было провести новый конкурс и подведение его итогов на специальной комиссии Госстроя республики. В комиссию вошли четыре десятка человек, представлявших наряду с госстроевцами профильные творческие союзы - художников, архитекторов, дизайнеров... На сей раз большинство голосов получил проект скульптора Эдуарда Григоряна и дизайнера Александра Байера, удачно развивший прежние идеи в духе современных тенденций.

Григорян и Байер исходили из понимания того, что гранитный монолит разумнее сохранить именно в цельном виде, гарантирующем ощущение покоя. К тому же, внимательно присмотревшись к камню, они по достоинству оценили его уникальную структуру, словно бы выразившую лучшие черты карельской природы: совмещение охристых, серовато-черных, теплых и холодных тонов. По их мнению, при обработке закольником и умелой шлифовке верхняя часть композиции заиграет волнами с розовым отливом, в которых обязательно проявится сверкание хаотично разбросанных по гранитной поверхности искорок кварца. Нижнюю часть монумента должны составить высеченные чуть выше человеческого роста и вырастающие горельефом из камня "обязательные" фигуры солдата, партизана и подпольщицы.

Образу партизана авторы хотят придать уловимое портретное сходство с комбригом Иваном Григорьевым, а подпольщице - с разведчицей Сильвой Паасо (Удальцовой). Неизвестный солдат, наверное, как обычно, останется собирательной фигурой, однако Эдуард и Александр вряд ли удержатся от желания сохранить в нем черты своих отцов, ветеранов Второй мировой. Кстати, летчик Иван Байер, закончивший войну в звании капитана, участвовал еще в советско-финской кампании 1939-1940 годов, а старший сержант Сергей Григорян наряду с фронтами Великой Отечественной прошел боевые дороги Маньчжурии.

- Пока камнем занимались другие наши коллеги, профессиональная этика не позволяла нам вмешиваться в те долгие споры, - говорит Эдуард Григорян. - Но объявление нового конкурса нас в конце концов завело. Мы чувствуем за собой право по-своему "ковырнуть" историю и уже ощущаем особую прелесть от предстоящей работы с уникальным монолитом, который теперь считаем вполне предсказуемым. Если все будет в порядке, хотим закончить памятник в течение года, к следующему Дню города, когда будет отмечаться 300-летие Петрозаводска...

Спору нет, это действительно был бы хороший подарок к юбилею карельской столицы - воплощение идеи с почти тридцатилетней историей. Однако кое-что в словах Григоряна осталось за кадром.

Во-первых, на счет "профессиональной этики" он малость слукавил. Прежде приехавшего из Тбилиси "чужака", окончившего в Петрозаводске художественно-графическое училище и с 1970 года работавшего в местном худфонде, не особо-то допускали к участию в престижных конкурсах, где тесный фронт держали влиятельные мэтры. Незаурядный талант монументалиста ему чаще приходилось воплощать в заказах из районов республики.

Во-вторых, на реализацию любого монументального проекта всегда требуются немалые деньги. А с началом перестройки, когда доступ к участию в творческих конкурсах стал куда более открытым, с финансированием культуры как раз наоборот возникла напряженка. Так что планы Григоряна попросту застыли на месте. Приметами его жизни последних лет стали хождения по высоким кабинетам с просьбами о финансовой поддержке уже одобренных проектов, уточнение всяческих смет, внесение поправок в почти готовые скульптурные формы, обоснование их точной привязки к местности.

Вот уже четыре года стоит в его мастерской завораживающий меткими житейскими деталями макет памятника рабочим Александровского (Онежского) завода, давшего начало северному городу. Бывший мэр Петрозаводска Андрей Демин, по достоинству оценив и приняв эту работу, так и не нашел возможности проплатить изготовление самого монумента, прославляющего историю края.

А рядом с мастеровыми шагает, заложив руки за спину, пока пластилиновый Юрий Андропов - сутуловатый, задумчивый, суровый, как и положено шефу всемогущего КГБ. В Петрозаводске прошла его комсомольская юность, давшая старт последующей партийной карьере. По замыслу скульптора, его герой должен идти в один рост с прохожими по ковру из красной брусчатки в зеленой зоне, обустраиваемой на улице его имени близ здания местного управления ФСБ.

Эта скульптура - официальный конкурсный заказ. Если специалисты отдадут предпочтение варианту Эдуарда Григоряна, то Петрозаводск вскоре украсит еще один неординарный памятник - своеобразный слепок застывшего времени, остановленного монументалистом.

Петрозаводск