Вадим Удманцев В отдельном вертолетном полку, расквартированном в небольшом городке под Калугой (в/ч 21939), проблемы в основном все те же, что и в других российских авиационных частях: новой техники пока нет и в ближайшем будущем скорее всего не предвидится. Однако экипажи рады и тому, что в этом году их полк наконец-то обеспечили керосином и появилась возможность хоть и на изрядно изношенных машинах, но все же летать. Немало хлопот командирам доставляют военнослужащие по призыву из служб технического обеспечения, в массе своей имеющие за спиной судимости и 7-8 классов образования. (Как таким доверять оружие?) Добавляют "колорита" 5 дагестанцев, отказывающихся выполнять так называемую женскую работу - убираться в подразделении, мыть за собой посуду...
Расставаясь на время с небом, любой авиатор тут же окунается в море земных проблем, наиболее зримой из которых стала хроническая нехватка денежных средств. А расхожая армейская фраза: "Если лейтенант получает 1500 руб. - кто будет Родину защищать?" - давно неактуальна, поскольку скудостью кошельков теперь уже могут "похвастаться" любые офицерские чины. А отчего им вдруг богатеть, если обмундирование зачастую покупается за свои деньги, а полковые склады как стояли, так и стоят пустыми? К примеру, повседневной формы ни у кого из летчиков вообще нет. Вмешательство командующего армейской авиацией также ничего не дало. Что же касается компенсаций за вещевое имущество, то их полку не предоставляли аж с 1996 г.! Компенсации по пайковым традиционно задерживают на два-три месяца, поэтому, даже имея семьи, летчики вынуждены питаться в казенной столовой. Такие же задержки регулярно происходят и с деньгами за поднаем жилья, которые к тому же не полностью компенсируют расходы. Если в месте дислокации полка офицер снимает жилье в среднем за 1000 руб., то государство выплатит ему компенсацию, не превышающую 600 руб., - согласно расценкам на поднаем жилья в данном районе, установленным Минобороны. Жены, конечно же, устраиваются на работу в Калуге или где-нибудь поблизости, но низкие местные заработки (в пределах 1000 руб.) не делают погоды.
С 1995 г. государство все еще не рассчиталось с калужанами и по санаторно-курортным долгам. Специфические условия работы на вертолете - повышенная тряска, постоянная вибрация - и приблизительно к 30-35 годам практически все пилоты приобретают остеохондроз. О регулярном санаторном лечении на солнечном берегу какого-нибудь южного моря хотя бы по возвращении из командировок в Чечню речь вообще не идет. Минобороны чаще всего предлагает одиночные путевки в подмосковные пансионаты зимой, тогда как летчики предпочитают отдыхать с семьями.
А тут еще ко всему прочему с 1 июля текущего года государство решило увеличить зарплаты всем офицерам российских Вооруженных сил, одновременно лишив их пенсионной надбавки к жалованью за выслугу лет, а также компенсаций за квартплату и за взимаемый с них подоходный налог. После непродолжительных подсчетов и вычетов калужане выяснили, что если начинающий "зеленый" лейтенант и будет получать на руки сумму вдвое больше сегодняшней, то у командира вертолета или даже звена - опытнейшего летчика 1 класса, имеющего за спиной 15-25 лет выслуги, в кошельке прибавится ненамного. Оттого-то и чертыхаются далеко не старые еще 30-40-летние, прошедшие Афганистан, Чечню, Анголу, Югославию и Сьерра-Леоне, капитаны-майоры: "Если руководители Минобороны собираются воевать с одними лейтенантами, пускай они теперь и нянчатся с ними! А мы дождемся июльской прибавки и подадим рапорта на увольнение". Действительно, стоит ли рисковать жизнью вдали от дома за 5-7 тыс. руб., когда рядом такие же деньги получает какой-нибудь местный рабочий или водитель?
С 1993 по 1998 г. полк регулярно отправлял свой летный и наземный техсостав в шестимесячные командировки в Республику Таджикистан, во время которых прапорщики и офицеры получали лишь так называемые полевые деньги в размере 18-22 руб. в сутки. Иные военнослужащие побывали там по два раза, но только в 2001 г. из наконец-то дошедшего до полка приказа министра обороны были извещены о том, что за период пребывания на территории иностранного государства им положены немалые крупные командировочные - в среднем от 1,5 до 4,5 тыс. долл. Проконсультировавшись у адвокатов, вертолетчики также узнали о том, что по интересующему их вопросу давно уже принят целый ряд документов: постановление Совета министров РФ от 1.12.93 г. # 1261 (с изменениями от 21.03.98 г.), постановление правительства РФ от 19.06.94 г. # 713, письмо Минфина РФ от 15.07.94 г. # 92, письмо Минфина РФ от 27.12.96 г. # 110, постановление правительства РФ от 21.03.98 г. # 325.
Подав соответствующие жалобы в военный суд Калужского гарнизона, больше 250 человек выиграли судебное разбирательство, однако вместо долгожданных денег получили уведомления из казначейства г. Калуги, что ввиду отсутствия финансирования статьи "Командировочные расходы" их просьба не может быть удовлетворена. Аналогичная ситуация по командировочным сложилась и у вертолетчиков полка, побывавших в Югославии: выигранные в суде иски не гарантируют автоматического получения живых денег.
Мало кто из принимавших участие в разработке действующего Жилищного кодекса, наверное, задумывался о том, что каждый раз, прибывая на новое место службы, офицер снова оказывается черт знает каким в очереди на квартиру. Как, к примеру, командир звена летчик 1 класса майор Михед - полковой человек-легенда.
Казалось бы, к своим сорока шести годам Сергей Михед пятикратно заслужил собственное жилье: полтора года провоевал в Афганистане, год жарился в Сирии, где, по его словам, "наблюдал оккупированные израильтянами Голанские высоты с высоты птичьего полета", затем опять воевал - на этот раз уже в Чечне, потом в составе миротворческого контингента попал в охваченную междоусобной войной Анголу, где ему однажды в период заключения мирных переговоров даже довелось перевозить на Ми-8 небезызвестного и покойного ныне главу УНИТА Жонаса Савимби.
В 2001 г. Сергей Михед попал под сокращение по выслуге лет и ожидал увольнения в запас, а также соответственно жилищный сертификат (поскольку после распада СССР был вынужден оставить квартиру и гараж в латвийской Елгаве). Однако когда узнал, что его эскадрилью опять направляют в Чечню, написал рапорт о продлении контракта, который командующий все же удовлетворил - ведь таких летчиков единицы остались. Снова майор стал выполнять ответственные задачи: высаживать десанты на высокогорьях, возить правительственные комиссии... А вернувшись в Россию, получил из рук командира части ордер на квартиру в Курске, которую стоявший впереди него в жилищной очереди прапорщик (оттого, что всю жизнь прослужил на одном месте) вскоре себе отсудил. Не помогли ни михедовские боевые ордена и медали, ни поддержка заместителя командующего по расквартированию войск МВО. Все понимают, что чисто по-человечески это решение несправедливо, но суд-то вынес его по закону!
