Виолетта Ничкова
- Господин Олдрин, 25 апреля этого года в космос отправится уже второй космический турист. Как и первый, он полетит на российском корабле. Не кажется ли вам, что на самом деле космическая гонка между Россией и США продолжается, только теперь она носит не столько политический, сколько коммерческий оттенок?
- Политическая составляющая была очень велика во времена холодной войны, в начале 60-х, что стало причиной сильнейшей конкуренции и нашего стремления полететь на Луну. Сегодня конкуренция переросла в переплетающиеся космические инициативы, но существует желание выйти за рамки государственной политики. И это понятно. Я бы очень хотел, чтобы люди всего мира получили возможность путешествовать на наших космических "Шаттлах". Возможно, для этого необходимо получить стимул от многих людей - из Америки или Южной Африки или любой другой страны, готовых участвовать в российских коммерческих полетах на ракетах "Союз". Это очень хорошо, но я думаю, в будущем мы захотим расширить существующие возможности - с точки зрения удобства техники и количества путешественников, которых можно единовременно взять на борт.
- Вы говорите о будущем, а как вы чувствуете себя сегодня, когда, несмотря на ваши усилия, космический туризм в США не развивается?
- Я написал несколько книг о том, как американская космическая программа получает стимул для того, чтобы брать туристов в полеты на космических "Шаттлах", - это, конечно, то, что я бы хотел видеть в реальности.
Я с большим воодушевлением наблюдал за тем, как мой друг Деннис Тито (первый космический турист. - В.Н.) полетел в космос, что дало существенную поддержку идеям развития космического туризма. Другой толчок придал этому направлению Джон Гленн, который стал первым американцем, совершившим суборбитальный полет, и теперь ему дали возможность снова полететь в космос (Гленн стал самым старым космонавтом, полетевшим в космос в возрасте 77 лет в 1998 году. - В.Н.). К сожалению, все это не помогло открыть на космических "Шаттлах" несколько ежегодных мест для туристов. Но я надеюсь, что это все же произойдет в ближайшие несколько лет, и, конечно, возлагаю большие надежды на новое поколение космических "Шаттлов", которые заменят прежние челноки и которые смогут брать на борт от 60 до 80 пассажиров. Пока же нам приходится полагаться на стимул, идущий от России, и ожидать, что это вдохновит мир, вдохновит Америку на ответные шаги. Это очень здоровая конкуренция.
- Надеетесь ли вы на то, что, увидев Землю из космоса, люди изменят к ней свое зачастую безответственное, отношение?
- Это произойдет, если больше людей сможет испытать то, что может дать космический полет, - несравнимое ни с чем ощущение свободы перемещения.
- Как вы думаете, что изменилось бы в вашей жизни, если бы вы стали не вторым, а первым человеком, ступившим на поверхность Луны?
- Все дело в том, как тот или иной человек использует возможности, которые выпадают ему лишь раз в жизни. Я был военным человеком, и после того, как программа "Аполлон" была закрыта, принял решение вернуться в ряды ВВС США и стать первым астронавтом - военным астронавтом, вернувшимся после космических полетов на военную службу, с которой когда-то началась моя карьера. Наблюдая за тем, какой акцент делает Америка на том, кто первый, второй, третий или четвертый, становится ясно, что для США это своего рода одержимость - суметь выделить первого. Конечно, когда мы вернулись на Землю после полета на Луну, мы столкнулись с этой особенностью: главное, кто был командиром.
В последующие годы я был гораздо больше вовлечен в развитие космических программ по сравнению с большинством так называемых "ранних" астронавтов, известных по программам "Меркури", "Аполлон" и "Скайлэб". Многие продолжали работать с различной интенсивностью, но, думаю, я намного больше остальных влиял на определение будущего развития космических программ. И, разумеется, будь я с самого начала признанной исторической фигурой, я смог бы достичь многих целей гораздо раньше.
В течение многих лет я наблюдал за тем, какой силой обладают слова, высказывания и мнения людей, которые являются признанными астронавтами. Но как жаль, что между астронавтами ранней эпохи больше не существует единства идей по поводу того, куда мы должны направляться в космосе теперь. У меня есть собственные идеи на этот счет, но это индивидуальный взгляд.
Мое желание - продолжать служить своей стране, наилучшим образом используя свои способности для совершенствования и дальнейшего развития космических программ.
- Как впоследствии сложились ваши отношения с Нилом Армстронгом и Майклом Коллинзом?
- Мы разделяем общую вовлеченность и участие в Истории, и мы помним об этом. Это не та ситуация, когда мы собираемся, чтобы поговорить об этом┘ Мы просто не разговариваем на эти темы. Я думаю, это лишний раз указывает на то, какие мы все трое разные по характеру. Время от времени я делаю попытки связаться с Нилом, когда подворачивается подходящий случай и я оказываюсь поблизости от места, где он живет.
Прошлым летом я пригласил Майка Коллинза составить мне компанию, чтобы поехать порыбачить на Аляске, и, может быть, он со своей женой присоединится к нам с Лоис, чтобы поехать в такой круиз. Майк ведет уединенную жизнь во Флориде, где много возможностей для рыбалки, и немного занимается акварелью - это то, что он для себя выбрал. Нил менее определенный в своих нынешних занятиях, и важно то, что они стараются не привлекать к себе внимание прессы и общественности - это их личный выбор.
Я решил, что если я выбрал для себя активную роль, то мне нужна поддержка людей, которым я служу, и этот народ - американский народ. Я могу получить их поддержку, если завоюю их уважение и получу одобрение своих идей и поступков с их стороны. Тогда их представители в конгрессе будут с большим вниманием относиться к моему влиянию, и это будут учитывать люди, задействованные в космических программах. Поэтому мне необходимо оставаться публичным человеком: писать статьи и книги, быть членом различных организаций, имеющих отношение к космическим программам, рассказывать людям о наших намерениях, и тогда может прийти признание и уважение. Сейчас я получил отличную возможность быть одним из двенадцати членов Комиссии по вопросам развития аэрокосмической промышленности США, которая была создана сроком на один год.
- Господин Олдрин, вам - 72 года. О чем вы мечтаете?
- Сегодня я заново переоценил и осознал опыт, который получил в 60-70-е годы. Теперь он помогает мне настроиться на волну новых возможностей и наметить новые пути, которые позволят мне оставаться вовлеченным в космические программы, использовать свой творческий потенциал и определять направления освоения космоса на целых сто лет вперед.
Мне 72 года, и мне осталось не больше десяти, от силы двадцати лет жизни. Но лет пять я еще могу оказывать реальное влияние на наши программы, и я работаю очень усердно и активно, чтобы в будущем человечество было способно защитить Землю от катастроф, которые могут произойти в случае столкновения нашей планеты с космическими объектами, чтобы люди могли обеспечить выживание человеческой расы, если Земля столкнется с астероидами. В ближайшие сто лет человек должен обустроить автономную колонию или поселение за пределами земной сферы, возможно, на расстоянии более далеком, чем Луна, но в том числе это могут быть и лунные поселения.
- Вы сами хотели бы еще раз слетать на Луну?
- В силу того, что частным лицам отныне дали возможность полететь в космос - как Джону Гленну, как Деннису Тито и другим, то это не исключено. Сейчас у меня есть гораздо более важные дела. Если кто-то предложит мне слетать еще раз, но так, чтобы это не отняло у меня много времени - скажем 2, 3, от силы 5 недель, тогда я бы полетел на "Шаттле".
Я думаю, что есть гораздо более подходящие кандидатуры по тому символическому значению, которое они могли бы придать своим полетам. В ближайшем будущем мы пока не можем посылать людей на Луну - у нас просто нет такой возможности, и потом это требует длительной подготовки, чтобы такая поездка оказалась рентабельной. Логично задавать такой вопрос, но также логично будет ответить, что сейчас это просто недоступно и пока не будет доступно.
Дарья Гармоненко