Михаил Сидлин Американская трагедия. Теперь так называют не трилогию Теодора Драйзера, а катастрофу 11 сентября в Нью-Йорке. Первым портретистом трагедии стал Джоэл Мейеровиц, фотограф.
"Полицейская линия. Не пересекать". Эта надпись - один из статистов в кадрах Мейеровица. Дело в том, что вся площадь развалин была объявлена местом преступления. А фотосъемка на месте преступления запрещена (кроме, конечно, специальной - полицейской). Джоэл Мейеровиц - не коп-фотограф, а репортер с большим стажем, автор 11 книг, мастер цветной уличной съемки. Он начал работать с камерой 40 лет назад, так что его первую выставку в России можно считать юбилейной. Мейеровиц создал фотоархив трагедии (более чем 5000 снимков) по заказу Городского Музея Нью-Йорка.
Выставка Мейеровица будет показана в 27 странах мира. Так заявил на ее открытии Пол Смит, советник-посланник посольства США. "После 11 сентября: снимки из эпицентра трагедии" - это 27 фоторабот. Их уже видели в Париже и Стокгольме. А готовил выставку отдел образовательных и культурных программ госдепа США (вместе с Городским Музеем Нью-Йорка). Так что можно считать ее официальным портретом.
Названия снимков говорят сами за себя. "23 сентября. Рабочие-металлисты" - они подцепляют какие-то конструкции, а на заднем плане - покосившиеся стены, которые непонятно на чем еще держатся. "27 сентября. Спасательная команда на Плаза" - развалы, мусор, а посередине - то, что осталось от металлической скульптуры, украшавшей ВТЦ. "7 декабря. Доставая мертвых: полночь" - пожарники и полицейские сгрудились вокруг развалин, а трупов не видно.
Эти фотографии не претендуют быть чем-то большим, чем простой репортаж. Но, конечно, большим являются. Мейеровиц не фотографировал трупы. Принципиально - он отказался от того, чем часто щеголяют репортеры: кровища, отрубленные конечности и пр. Он снимал не ужасы, а работу. И в этом есть положительный урок для современных репортеров: слишком часто ужас снимают ради самого ужаса. Ради шока-как-такового. У Мейеровица нет деформированных человеческих тел. Есть только участники восстановительных работ. Жертв не видно.
Много символики. "28 сентября. Флаг. Полночь" - полупрозрачный американский стяг трепещет над выбитыми окнами, и в этом сопоставлении - флага, снятого в движении с большой выдержкой, и мертвых окон - флаг выглядит как символ жизни нации после катастрофы. "26 октября. Северная стена" - снимок, который выглядит репризой на тему брейгелевского "Вавилона". Абрис стены напоминает вид Вавилонской башни.
Неожиданным сюрпризом стала речь Владимира Жириновского на вернисаже. Он пришел как незваный гость на чужую свадьбу. Встал у стенки, захотел выступить. Американцы были уверены, что его пригласили русские. Русские удивились, что его пригласили американцы. Когда разобрались, было уже поздно. Жириновский выступил. Неожиданно достойно.
"Простые американцы и простые русские теперь лучше относятся друг к другу", - заявил Владимир Вольфович со сцены Московского дома фотографии. Одним из этих простых русских стал лидер ЛДПР, самый скандальный политик России девяностых. Он, бывало, ходил в народ с зажигательными антиамериканскими речами. Жег доллар у стен посольства США, приводил к нему воинственные толпы. Но, как не раз уже бывало в его политической карьере, после 11 сентября Жирик совершил резкий разворот - на 180 градусов. Теперь он правовернее самого папы. Жириновский возлюбил Америку больше, чем Путин: в МДФ он заявил, что 6 миллионов наших бывших сограждан выбрали США, потому что эта страна "более свободна, чем наша". Так главный антиамериканец России заговорил словами Бжезинского времен холодной войны.
Дарья Гармоненко