Родина карматов и "Аль-Джазиры"

В ПОСЛЕДНИЕ годы происходят важные изменения в арабском мире. После десятилетий относительно стабильного развития, когда облик политической авансцены в этом регионе определяли лидеры-патриархи, совершилась быстрая смена поколений на высшем уровне власти во многих странах - от Залива до Марокко. Первым из этих новых лиц стал летом 1995 г. Хамад бин Халифа, эмир небольшого государства Катар, сменивший на троне своего отца. За короткий исторический период наследственный монарх приобрел репутацию смелого реформатора не только в собственной стране, но и в масштабах всего исламского мира.

Его биография во многом типична для арабских принцев. Когда он появился на свет в 1950 г., страна была бедным протекторатом Великобритании, почти неизвестной остальному миру. Но уже начиналась эпоха нефтяного процветания, и доходы Катара росли год от года. Правили Катаром шейх Али бен Абдалла (до 1960 г.) и шейх Ахмад бин Али (до 1972 г.), а отец Хамада - Халифа бин Хамад был наследником престола при обоих и занимал ряд ответственных министерских постов. В начале 1972 г., вскоре после провозглашения независимости Катара, он стал эмиром.

Хамад бин Халифа получил хорошее домашнее образование. В 1971 г. завершил двухлетний курс обучения в Британской королевской военной академии в Сандхерсте. После прохождения военной службы участвовал в управлении страной на разных уровнях - от министра по делам спорта до министра обороны. В 1977 г. был объявлен наследником престола.

Пока эмир Халифа проводил по многу месяцев то на своей яхте в Средиземном море, то во французском имении, то в долгих гостеваниях у соседних монархов, наследный принц Хамад, напротив, приобрел репутацию домоседа, покидавшего страну лишь для кратких деловых визитов. Он не стеснялся вступать в столкновение с могущественными фаворитами отца, ибо стремился не к спокойной жизни, а к достижению реальных результатов в государственном строительстве. Что не раз порождало слухи о трениях наверху, о намерении эмира лишить Хамада титула наследника и передать его другому сыну.

27 июня 1995 г. было объявлено о переходе власти в руки Хамада бин Халифа. Переворот произошел в тот момент, когда эмир находился в очередном зарубежном турне. По сути, это событие произошло благодаря согласованию интересов внутри правящей элиты, уже давно осознавшей необходимость передачи власти в руки более энергичного представителя династии. Ведь и сам стареющий эмир высказывал намерение отойти от дел в недалеком будущем. Если бы не интриги ряда могущественных деятелей из окружения монарха, вознамерившихся отодвинуть Хамада бин Халифа от руководства страной путем смены фигуры наследника, процесс передачи мог завершиться вполне буднично.

Во всяком случае, бескровный характер переворота лучше всего говорил как о широком консенсусе, имевшемся в правящей семье относительно смены монарха, так и о миролюбии самого молодого эмира. О том же свидетельствовало и одно из первых его распоряжений: оставить на стенах всех офисов портрет его отца наряду с его собственным. Прошло полтора года, и состоялось формальное примирение экс-эмира и его преемника.

Быть может, об этой истории со счастливым концом не стоило бы говорить столь подробно, если бы она не высветила характер и политический стиль Хамада бин Халифа уже на первом этапе его правления. Последовавшие вскоре заявления и решения нового эмира заставили как соседние государства, так международное сообщество в целом признать в нем прогрессивного и решительного лидера, выдвигающего оригинальные идеи как во внутренней, так и во внешней политике. Его гуманистическое понимание ислама отражает мировоззрение современных просвещенных правителей Востока. Выступая 5 сентября 2000 г. на круглом столе "Диалог цивилизаций", организованном ООН, эмир подверг критике теорию конфликта цивилизаций, сформулированную Семюэлем Хантингтоном. Он, в частности, заявил: "С нашей точки зрения, различия между разными народами - основание для кооперации и сотрудничества на всеобщее благо. Наш Священный Коран возвещает: "Мы сотворили народы и племена, чтобы они узнавали друг друга" - и утверждает, что лучшие люди в глазах Бога - люди набожные и преданные своей работе. "В глазах Бога самые досточтимые среди вас самые набожные". Пророк ислама Мухаммед (да благословит его Аллах) также подчеркнул это, когда сказал, что арабы не имеют преимуществ перед неарабами ни в чем, кроме благочестия, и что долг мусульман искать знание везде и в любой группе людей..."

Западные СМИ заговорили о "перестройке" в Катаре, хотя проводимые эмиром реформы вряд ли правомерно уподоблять конвульсивным метаниям Горбачева и его присных. В действиях наследственного монарха просматривается четкий вектор, берущий начало в далеком прошлом, когда династия Аль-Тани начала строить современное (по тогдашним понятиям) государство на пустынном полуострове, слабо населенном кочевниками. И даже раньше - в те времена, когда здесь сменяли одна другую древние культуры и религии.

Полуостров Катар геополитически обречен был уже на заре человеческой цивилизации оказаться на скрещении великих торговых путей и культурных влияний первых очагов государственности - доарийской Индии и Шумера. Известная из клинописных табличек "страна Дильмун", где, по представлениям шумеров, размещался рай, находилась как раз здесь. Множество городищ и захоронений той эпохи свидетельствуют о высоком развитии Дильмуна за 5-6 тысяч лет до наших дней. Видимо, климат в те времена был более влажным и условия существования более благоприятными для человека.

Гораздо позднее, уже в эпоху ислама, Катарский полуостров наряду с соседним архипелагом Бахрейн стал ядром государства карматов, несколько веков наводивших страх на соседние страны. В состав карматской державы в разное время входили прилегающая к Заливу Эль-Хаса (нынешняя Восточная провинция Саудовской Аравии) и даже Оман. Карматы были экстремистской шиитской сектой, они понимали ислам в первую очередь как революционное учение и стремились к уравнительной справедливости. Хотя и обеспечивали общественное благосостояние трудом рабов - вполне в духе советского ГУЛАГа. Но справедливости ради надо сказать, что карматы смогли создать весьма стабильное и по тем временам эффективное "социальное государство". Что и обеспечило его существование в течение веков.

Прошло несколько столетий, и земли, некогда находившиеся под управлением карматов, дали миру нового духовного лидера - Мухаммеда ибн Абд аль-Ваххаба, от имени которого пошло название широко известного ныне направления в исламе - ваххабизма. Взгляды проповедника вполне укладывались в рамки суннитского правоверия: он выступал против языческих пережитков и чуждого первоначальному исламу культа святых, присущего прежде всего шиитам, осуждал стяжательство и стремление к роскоши, напоминал о религиозной норме помогать малоимущим.

В середине ХVIII в. проповедь аль-Ваххаба нашла широкий отклик среди бедуинских племен, населявших местности близ Залива. Род Саудидов начал свое победное шествие к власти над Недждом, а затем и над большей частью Аравии именно под знаменем ваххабизма. К тому же периоду относится прибытие в Катар клана Аль-Тани из могучего племени Тамим, обитавшего на юге Неджда. В следующем столетии Аль-Тани установили наследственное правление на полуострове, славившемся добычей жемчуга.

Выросшая из племенной аристократии нынешняя династия эмиров Катара всегда опиралась как на бедуинские традиции, так и на коранические правовые нормы. Одним из важнейших условий поддержания общественной гармонии является согласование всех властных решений в духе консенсуса (шура). Принцип шура определяет многовековую практику обсуждения важных проблем внутри арабской элиты: ради достижения консенсуса могут собираться многократно. Допустить того, чтобы кто-то ушел обиженным, нельзя, ибо это может вызвать всплеск вражды. Это совершенно непохоже на арифметическую "победу" одной из сторон в духе западного народоправства. Бережливый учет мнения даже ничтожного меньшинства ближе к истинной демократии. Именно соблюдение исламского принципа согласования всегда обеспечивало устойчивость государств, допускавших поистине безграничную свободу племен.

Эмир Хамад бин Халифа провел немало нововведений, шокировавших некоторых из его монарших соседей. Первым и наиболее раздражающим событием стала отмена государственной цензуры и как следствие возникновение негосударственного телевизионного спутникового канала "Аль-Джазира". Выделенный правителем Катара кредит позволил группе тележурналистов, имевших опыт работы на Западе, создать в панарабском информационном поле компанию, стремящуюся к максимально объективному освещению событий и беспристрастному изложению различных мнений и позиций.

Был изменен принцип формирования Консультативного Совета - органа народного представительства при монархе. Если прежде его члены назначались правителем, то при эмире Хамаде перешли к их избранию на альтернативной основе. Появились и выборные муниципальные советы.

Столь же значимы усилия монарха по повышению роли женщин в катарском обществе. Им были предоставлены избирательные права, поощряется получение ими высшего образования и открыт более широкий доступ на должности в государственном аппарате. Непривычна для арабского мира политическая роль супруги эмира - шейхи Мозы. Ее зарубежные визиты, широко освещаемые местной печатью, являются органической частью внешнеполитической деятельности Катара, которая создает образ динамично развивающейся страны, устремленной в будущее. Так, в ходе своей поездки на Дальний Восток в октябре шейха Моза имела встречи с китайскими министрами и чиновниками высокого ранга, с членами японской императорской семьи, во время которых обсуждался широкий круг проблем взаимодействия в области здравоохранения, образования и спорта.

Под руководством эмира сформировался внешнеполитический курс Катара, отличающийся большим динамизмом и прагматизмом. Страна выступает за развитие равноправных отношений со всеми странами, что отнюдь не просто в богатом конфликтами регионе. Особенно показательны тесные связи с Ираном, стремление к диалогу с Израилем, последовательное углубление связей с Россией. Хотя Катар был одним из участников международной коалиции за освобождение Кувейта и его войска принимали участие в боях с иракскими частями за Эль-Хафджи, ныне эмир Хамад является одним из самых последовательных сторонников отмены санкций, приносящих страдания и тяготы народу братской страны. У некоторых соседей новый курс Катара поначалу вызывал настороженность. Но эта политика не чревата конфликтами. Напротив, Катар продемонстрировал добрую волю и миролюбие, передав в международный арбитраж разрешение векового территориального спора с Бахрейном, отягощавшего как двусторонние отношения соседних государств, так и политическую атмосферу в Совете сотрудничества арабских стран Залива. Теми же соображениями руководствовался эмир, выступая за прекращение бомбардировок Афганистана и призывая к сдержанности стороны внутриафганского конфликта. Таким образом, Катар подает пример современного подхода к конфликтам, в то время как иные державы исповедуют ветхозаветные принципы мести и устрашения.

Растущий авторитет Катара на международной арене - это в значительной мере личная заслуга эмира, проявляющего большую активность и в региональном, и в глобальном масштабе. К примеру, только за последние полтора месяца он совершил два визита в США, провел переговоры на высшем уровне в Тегеране и Эр-Рияде. Закономерным итогом динамичной политики является недавнее избрание Катара членом Экономического и Социального Совета ООН (ЭКОСОС), второго по значению органа Объединенных Наций после Совета Безопасности. Столь же значимо и избрание столицы страны - Дохи естом проведения 4-й сессии Всемирной торговой организации (ВТО).

Особо надо сказать о той роли, которую играет сегодня Катар в исламском мире. С 2000 г. страна председательствует в Организации Исламская Конференция (ОИК), объединяющей 56 государств. Выступая на 9-й встрече глав государств ОИК в Дохе, эмир заявил: "Нам не нужно бояться глобализации. Лучше подготовиться к ней и научиться вести дела в ее рамках, с тем чтобы стать партнерами, вносящими свой вклад в ее формирование, получающими выгоду от ее положительного исхода и могущими в то же время предотвращать ее негативные стороны.

Наш успех в достижении этого изменит соотношение сил в мире, высветит светлый лик Ислама, который ошибочно ассоциируют с отсталостью, неуступчивостью и фанатизмом".

Это высказывание имеет явственный подтекст, направленный против тех, кто пытается сформировать карикатурный образ целой цивилизации, оперируя нехитрым набором телевизионных картинок и заявлений маргиналов. Чтобы увидеть истинную перспективу развития исламских государств и обществ, полезнее знакомиться с политической практикой таких лидеров, как Хамад бин Халифа.