Хуан Кобо Продолжающийся около двух лет роман 33-летнего испанского наследника принца Астурийского Фелипе и 27-летней профессиональной модели из Норвегии Евы Саннум долго не выходил за пределы прессы, однако когда нынешним летом появились признаки, что Фелипе намерен обвенчаться с Евой, которая оставила свою профессию и даже стала готовиться к переходу из протестантской веры в католицизм, ситуация резко изменилась. "Сердечное" дело принца превратилось в острую проблему высокой политики.
Начать с того, что решение принца вызвало противоречия в обычно дружной королевской семье. Фелипе поддержали мать София и сестры, Елена и Кристина, давно мечтающие о том, чтобы холостяцкая жизнь принца закончилась. Но король Хуан Карлос считает, что со свадьбой спешить не надо. Как дают понять близкие к монарху люди, такую позицию король занял не из-за отдающей некоторой фривольностью профессии Евы или ее скромного происхождения, а потому, что, по его мнению, сначала "будущая королева должна научиться многим вещам, которые понадобятся ей при исполнении этой функции". Кстати, Хуан Карлос в прошлом не раз говорил, указывая на пример своей венценосной супруги, что любая королева должна быть настоящей "профессионалкой" своего дела. А поскольку, согласно Конституции Испании, наследник престола может обвенчаться только с разрешения монарха и согласия парламента, свадьбу пришлось отложить на неопределенное время. Некоторые аналитики утверждают, что такая тактика избрана Хуаном Карлосом, чтобы дать остыть чувствам сына и, если это возможно, заставить его отказаться от нынешних брачных замыслов.
Эта история вызвала живой отклик в испанском обществе. Судя по опросам, менее 25% испанцев одобряют брачные замыслы принца Фелипе, считая, что он имеет право жениться по любви, а не по династическим соображениям. Но остальные 75% придерживаются противоположного мнения. Они полагают, что статус наследника короны обязывает его думать не только о себе, но и об интересах монархического института. Ибо сказки о "Золушке" - это одно, а суровая жизненная практика - совсем другое. Сторонники такой точки зрения ссылаются, в частности, на проблемы английской монархии, вызванные выбором наследника короны, вспоминая многочисленные скандалы вокруг "народной принцессы" Дианы, которые нанесли немалый моральный урон британской короне.
Гранд Испании Хосе Луис де Вилальонга, маркиз де Кастельвель и обладатель еще трех древних аристократических титулов заявил, что если принц Фелипе женится на норвежской манекенщице Еве Саннум, он отречется от всех своих родовых званий, так как, "если принц не откажется от своих брачных планов, это может привести к падению монархии". 81-летний Вилальонга, живущий во Франции и являющийся известным писателем и кинематографистом, лично близок к королю Хуану Карлосу. Он автор ставшей всемирным бестселлером книги-интервью "Король", в которой монарх наиболее подробно рассказал о себе и о том, как ему удалось восстановить династию Бурбонов в Испании. Аристократ в не принятой до этого в отношении королевской семьи резкой форме заявил, что принц Фелипе "разочаровал его", поскольку, хотя ему 33 года, он ведет себя как "взбалмошный и избалованный мальчишка, который пока ничем себя не проявил, но пользуется всевозможными привилегиями и окружен разными плейбоями, дурно влияющими на него".
В словах Вилальонги об опасности потери испанской монархией своей нынешней ауры имеется глубокий смысл. Противники женитьбы Фелипе на Еве считают, что их брак чреват потерей монархического института в Испании ее нынешнего неписанного статуса не подлежащей критике институции. К счастью, в Мадриде нет ничего похожего на те скандалы, от которых постоянно трясет королевский двор в Лондоне. И тем не менее от глаз внимательного наблюдателя не может ускользнуть тот факт, что имена Хуана Карлоса и его сына Фелипе в последнее время стали чаще упоминаться в не очень благоприятном для них контексте, чего раньше почти не бывало. Несколько совсем свежих примеров.
В конце октября в Автономном университете Мадрида, где при участии принца отмечался День солидарности, произошел конфуз: президента Ассоциации солидарности и поддержки социально-трудовой интеграции иммигрантов, писателя и журналиста Хасана Араби без всякого объяснения причин телохранители принца выставили за пределы здания. Всякое случается, особенно когда царит психоз из-за терроризма. Но в другое время об этом сказали бы вскользь и тут же забыли бы. На этот же раз пресса не без язвительности сообщала, что все это происходило, когда принц, постоянно выступающий на всяких торжествах, с кафедры говорил о том, что "солидарность неотделима от внимания ко всем людям и уважения к их правам". При этом воспроизводились слова Араби, убежденного, что он подвергся унижению только из-за своей восточной внешности, о том, что "пышно проводить дни солидарности и в то же время совершать такое - лицемерие чистой воды".
Хуже то, что и Хуан Карлос, кажется, начинает терять свою былую неприкасаемость. Некоторые связанные с ним факты, которые прежде предпочли бы обойти молчанием, сейчас хотя и уважительно, но подробно толкуются. Так, в начале октября экс-президент французской нефтяной корпорации "Эльф" Лоик Ле Флош-Прижан заявил, что во время разбираемой ныне испанским судом темной сделки с компанией "Эртойл" он платил крупные комиссионные людям из ближайшего окружения бывшего испанского премьера Фелипе Гонсалеса и короля Испании Хуана Карлоса. Испанский королевский двор тут же опроверг эти заявления, квалифицировав их как "лишенные основания", "клеветнические" и "безответственные". Однако испанская пресса подробно воспроизвела эту "клевету".
Дальше больше. Словно в развитие темы газета "Мундо" опубликовала статью одного из самых глубоких знатоков монархии Хайме Пеньяфьеля, в которой он сообщил, что хотя личное достояние Хуана Карлоса много меньше, чем у английской королевы, оно не столь мало, как принято считать. Причем официальная цифра не соответствует истинной, а именно: 6 миллиардов песет (или 32,5 миллиона долларов). Автор статьи пишет, что многие задаются вопросом: много это или мало для человека, который 25 лет назад взошел на трон, не имея практически никакого состояния.
Если такое будет продолжаться, исподволь размывая нынешний, чуть ли не сакральный, характер испанской короны, ее престиж может пошатнуться, чего не желают не только сторонники монархии, но и многие испанцы, которые не столько монархисты, сколько "хуанкарлисты". Они просто не хотят "резких движений", стремятся к тому, чтобы в стране все оставалось, как есть. И боятся будущего, ибо не без основания опасаются, что у принца Фелипе нет того человеческого обаяния, политического опыта, жизненной мудрости, которыми сполна наделен отец, и нет гарантии, что они появятся, если он взойдет на трон. Престол может передаваться по наследству, талант лидера и умение править - не всегда. Отсутствие гарантий в этом смысле - главная червоточина, которую хранит в себе монархия как таковая, даже если она самая просвещенная и демократичная.
К тому же если те же британцы лишь единожды в истории свергли своего короля, заодно отрубив ему голову, то испанцы, хотя голов своим монархам не рубили, не одного сбрасывали с трона. Причем не в столь давние времена, как эпоха Карла I в Англии. Весной 1931 года испанцы вынудили деда Хуана Карлоса, короля Альфонсо ХIII, спешно покинуть Испанию: к тому моменту неприятие монархии стало настолько всеобщим, что после муниципальных выборов народ вышел на улицы и без единого выстрела установил республиканский строй.
Мадрид
Дарья Гармоненко