Майя Крылова - Когда я после балетной школы пришла в театр, первые восемь лет я в основном танцевала вдогонку кому-то, выскакивая на сцену по замене или получая срочный ввод из-за чьей-то болезни. Затем у меня в театре начались "маленькие" проблемы, и захотелось изучить новые горизонты. Мне удалось, не порывая с Большим театром, еще и открыть двери в большой мир. Это произошло в 1988 году. Сегодня мое желание работать наиболее совпадает с моими возможностями.
- Нина, не так давно прошла ваша очередная премьера в Американском театре балета, где вы выступаете как "постоянно приглашенная звезда"...
- Меня в Америке уже не называют "приглашенной". Скорее я - постоянная танцовщица этой труппы, потому что уже 8 лет выступаю с АБТ. На этот раз я работала со знаменитым хореографом Марком Моррисом в его одноактном балете "Гонг". Это абсолютно современный опус для классических балерин: пуанты, конечно, но и "сломанная" пластика. И что-то отдаленно-африканское в музыке. Танцуют пять солисток, все - звезды: Сьюзен Джаффи, Аманда Маккероу, Джулия Кент и Эшли Татл.
- Рецензенты утверждают, что Моррис совершил мини-революцию: наступил на самолюбие балетных примадонн, сознательно задвинул всех солисток в тень, отдав преимущество кордебалету.
- Это в определенной степени так. Он говорил: пусть в моих балетах кордебалетные девочки почувствуют себя королевами. Но меня это не смущает. Я понимаю, что Моррис решает определенные художественные задачи, у него необычайно интересно сделаны сценические "разводы" исполнителей, массовые танцы.
И вообще все хореографы так говорят. Джордж Баланчин тоже любил повторять, что он звезд не делает. Однако у него все в труппе были звезды, потому что кордебалетные танцы были настолько сложны, что после них можно любую девочку выдвигать в солистки.
- Вы готовите московскую премьеру - балет "Лея". В основе - "Диббук", мистическая пьеса "русского еврея" Ан-ского. Откуда у вас интерес к каббале и хасидским легендам?
- Идея поставить спектакль по "Диббуку" принадлежит хореографу Алексею Ратманскому. Это потрясающая пьеса. Главное - идея раздвоения личности, когда в одном человеке две сущности, и это надо передать через пластику. Тут просто вызов профессионализму танцовщика! Когда в мою героиню вселяется демон - Диббук, в пьесе она начинает говорить мужским голосом. А в танце у меня появляются мужские, силовые элементы. Алексей Ратманский замечательно сделал сцены, связанные с каббалой, что по понятным причинам очень непросто. Меня спрашивают: разве можно станцевать каббалистические выкладки? Те, кто знаком хотя бы в первом приближении с еврейской религией и мистикой, оценят. Остальные догадаются. Баланчин правильно говорил: в балете не надо все разжевывать и в рот класть.
Конечно, наш балет не похож на знаменитый спектакль Вахтангова, сделанный им для театра "Габима". Но костюмы намекают на эпоху и место действия: запад России, еврейское местечко рубежа XIX-XX веков.
- Почему вы не обратились к известным балетам Бежара и Роббинса, поставленным на эту же тему?
- Я, к сожалению, не видела этих спектаклей. Но у Бежара балет поставлен на другую музыку, а балет Роббинса получился неудачным, он не удержался в репертуаре. Музыка Леонарда Бернстайна, что используем мы, написана специально для роббинсовского "Диббука". И поэтому у нас были проблемы с авторским правом: мы не могли назвать балет так же, поэтому он называется "Лея" - по имени главной героини.
С момента премьеры на эту музыку никто не ставил. Было очень трудно договориться с наследниками авторских прав, но в итоге мы подружились - моя репутация сработала. (Смеется.) В России этого Бернстайна никогда не играли, мы даже ноты не могли найти. Балет пойдет с "живым" оркестром, с певцами, за пульт бывшего светлановского оркестра встанет Сергей Стадлер.
- Намечается ли у вас что-то юбилейное в родном Большом театре?
- Я предложила дирекции театра провести в ГАБТе юбилейный вечер и получила согласие. Собиралась танцевать "Раймонду" и "Лебединое" и еще - показать спектакль Баланчина "Симфония до-мажор", этот балет еще недавно был в афише Большого, но руководство балета ГАБТа не смогло выделить ребят из кордебалета для репетиций. В итоге все получилось, кажется, не хуже первоначального плана. Будет первый акт "Дон Кихота", потом несколько па-де-де, которые танцую я и приглашенные звезды из Америки. Приедут Палома Эррера, Хосе-Мануэль Карреньо, Джузеппе Пиконе. И в третьем действии - балет Ратманского "Сны о Японии".
Но все-таки очень жаль, что балеты Баланчина, и "Симфония", и "Моцартиана", и "Агон", не идут в театре, хотя на их постановку было затрачено так много времени и сил.
- Но говорят, что после размолвки с бывшим худруком Геннадием Рождественским именно вы отозвали право на исполнение баланчинских балетов из ГАБТа...
- Полная ерунда. Я ни с кем не ссорилась и ничего не отзывала.
- А почему же на афише нет Баланчина?
- Это вы спросите у руководства балета Большого театра. Видимо, считается, что Баланчин нам не нужен.
- Вы появитесь на сцене Большого в спектаклях текущего репертуара? И что будете делать после юбилея?
- У меня подписан контракт с театром на определенное число выступлений. Но когда они будут - я не знаю. Пока известно лишь, что в январе танцую "Щелкунчика". Мой сезон распланирован полностью. В феврале выступления в Вашингтоне, танцую "Корсар" и "Лебединое". Потом гастроли в Израиле и снова Америка. Буду в АБТ репетировать новые балеты, которые ставит хореограф Джеймс Куделка. И еще танцевать "Тщетную предосторожность" Эштона.
- Будете исполнять "Тщетную" в Америке, но не в Москве, не в ГАБТе, где тоже ставят этот же балет?
- А здесь мне никто ничего не предлагал.
- Нина, по-моему, надо срочно ставить балет "Демон", где вы станцуете Тамару. Ведь роль словно специально для вас. А уж как на родине, в Грузии, будут довольны...
- Я вам вот что скажу: для грузин какие-то вещи святы. Когда американский хореограф Бен Стивенсон приехал в Тбилиси, он поразился, какую огромную роль женщины сыграли в истории Грузии. Святая Нина, которая принесла в Грузию христианство, или Кетеван-мученица, или царица Тамара. Он мне сказал: давайте сценарий, и я поставлю балет на эту тему. А мы взволновались: как можно это сыграть? Ведь огромная ответственность. А вдруг не получится? Но вообще ваша идея звучит заманчиво. Если за дело возьмется талантливый хореограф...
