Не спи, не спи, художник

Открытие обменных гастролей Большого и Мариинского театров прошло с помпой. Но известных лиц в Большом было на удивление мало. Александр Калягин. Виталий Вульф. Юрий Яров. Слухи о приезде президента и премьер-министра не подтвердились. Министр культуры Михаил Швыдкой с Валерием Гергиевым были на сцене ГАБТа в те же минуты, когда в Петербурге на сцене Мариинки произносили речи директор Большого Анатолий Иксанов и губернатор Владимир Яковлев. В речах напомнили, что оба театра вскоре закроются на реконструкцию. Представленная Мариинкой "Спящая красавица" - тоже реконструкция, только балетная.

...Красавица может проспать сто лет. А театр обязан бодрствовать. Если время склонно к пассеизму, то кровь из носу - вынь да положь новый старый балет. В 1999 году Мариинский театр, поработав со старой записью балета в архивах Гарвардского университета, представил широко разрекламированную версию "Спящей красавицы", названную подлинной постановкой Петипа - Чайковского образца 1890 года. Рассчитанный на гастрольный успех на Западе, спектакль имел там довольно кислый прием. Рецензент "Нью-Йорк таймс" назвал четырехчасовое действо "монстром" и "бегемотом", а импресарио то и дело просили балет подсократить. Но Мариинка с первой минуты начала гордиться своим проектом, отменяющим "советскую борьбу с длиннотами".

Конечно, работа проделана колоссальная. Получилось трехступенчатое зрелище: представление наших дней о том, как век эклектики понимал эпоху барокко, рококо и классицизма. По части помпезности можно только руками всплескивать от изумления. Танец - это как бы подарок, а все остальное - бархатная упаковочная коробка с монограммой и плюшевой ленточкой. Или большой слоеный торт. Желто-красные чулки в полоску на исполнителях, огромная канарейка-балерина в золотой клетке и многофигурная "живая картина" (апофеоз с феями и квадригой Аполлона в финале) - это прелесть что такое! Восстановлено в правах мечтательное скрипичное соло, когда-то сочиненное Чайковским для знаменитого скрипача Леопольда Ауэра и выброшенное впоследствии. Умение маэстро Петипа сочетать торжественность с интимностью в каскаде красивейших танцевальных ансамблей с прима-балериной во главе, разумеется, выше всех похвал. А балетоведам вообще рай: изучай, сравнивай, предавайся культурологии. Кстати, о рае: эта перенаселенная персонажами феерия есть точный слепок с представлений русского императорского двора об идеальной монархии. Недаром Александр Третий, посмотрев премьеру, сказал Чайковскому: "очень мило".

Но напрасно автор проекта Сергей Вихарев так настаивает именно на аутентичности. Сказал бы: попытка приближения к древнему оригиналу. Никто не стал бы возражать. И восприятие окажется в том же смысловом ряду, что и возвращение Ленинграду названия Петербург. Еще лучше сказать, что "Спящая" есть реконструкция идеи императорского балета, сильно изменившегося в потоке советских редакций классики. И ностальгия по эпохе неспешной жизни, когда спектакли были неторопливы и подробны. А после представления балетоманы не бежали в метро, а ехали на извозчиках ужинать в модный петербургский ресторан "Кюба".

Проблема в том, что за сто с лишним лет изменилось зрительское восприятие. И прежнего не вернуть. Оттого на "Спящей" интересно, но иногда смешно. Как не улыбнуться, если исполнители длинно разговаривают жестами, а фраза "принцесса красива" мимически изображается так: ладонью плавно обводят лицо, а потом смачно целуют кончики пальцев. Безмерно пестрые костюмы (сделанные директором императорских театров Всеволожским, художником-любителем) нравятся, если зритель оценит придворные вкусы конца XIX века или разделит любовь театра к игре в салонность. Изменилась исполнительская техника - в сторону виртуозности спортивного типа. Где все эти изысканные позировки корпуса, пластическая игра станом и прочие радости, описанные в старых рецензиях? И балерины тоже другие. Первая исполнительница Авроры, итальянка Карлотта Брианца, была маленькая и пухлая, а нынешние принцессы (Диана Вишнева и Светлана Захарова) - стройные березки. Им не очень интересно стилизовать. Им хочется показать, на что они, современные премьерши, способны: например, задрать ногу выше головы (что было немыслимо при Петипа).

Эх, если б была отмененная по техническим причинам знаменитая движущаяся панорама на заднике, а злая фея Карабос, как должно, проваливалась эффектно в люк, который в Большом не совпадает с дыркой в покрытии Мариинского театра... Зато кордебалет танцевал соответственно своей репутации. Феечки, похожие на кукол, порхали, крепко (за отдельными исключениями) стоя на ногах. Особенно - стильная Дарья Павленко в партии Феи Сирени. Принц Дезире (Игорь Зеленский и Игорь Колб) в камзоле много и по-королевски торжественно ходит, как и было у Петипа, а единственную вариацию принца реконструкторы оставили - для репрезентативности премьера - от отброшенной редакции 1952 года. Диана Вишнева в роли принцессы Авроры - бодрая, ясная, чуть деловитая - была бесконечно мила. Независимо от степени аутентичности ее танца.