Евгений Григорьев. ЗА БОЛЬШИМИ проблемами российско-германского партнерства как-то упускается из вида, что обе нации разделяет немало споров о неполитических приоритетах. Взять, скажем, вопрос о национальной первородности реактивного самолета. Или более сложный о том, кто же - Россия или Германия? - является родиной слонов.
К сожалению, очевидное взаимопонимание в политических верхах Берлина и Москвы не предотвращает появления новых плоскостей трения. Общеизвестно, что до недавних пор никто в мире особенно не посягал на общепризнанный российский авторитет по части лени. Пусть даже она трактуется в толковых словарях обоих языков примерно одинаково, как "отсутствие желания действовать, работать, любовь к безделью, испорченность" и т.д., но у нас плюс к тому есть "обломовщина" - понятие, давно получившее международное признание.
Однако случилось невероятное: теперь на первенство в склонности к ничегонеделанью намерены претендовать именно немцы, считавшиеся дотоле чуть ли не главными трудягами если не во всем мире (спор с японцами), то в Европе уж точно. Во многих неорганизованных странах люди в основном работали, чтобы жить. Немцы же, во всяком случае в подавляющем большинстве, оставались верны усвоенной с молоком матери старой прусской заповеди трудолюбия и жили, казалось бы, ради того, чтобы работать.
Но в современной Германии с этим пороком покончено. Трудовые массы охвачены разлагающей ленью. Обломовщина в немецком варианте превратилась едва ли не в национальную проблему. По крайней мере такое впечатление могут оставить недавние высказывания федерального канцлера Герхарда Шредера. Причем он заговорил об отсутствии былого немецкого трудового энтузиазма перед поездкой на апрельский саммит с российским президентом в Санкт-Петербурге, как бы предупреждая своих сограждан против дальнейшего увлечения партнерским опытом лежания на печи и упований на скатерть-самобранку.
Итак, канцлер громогласно объявил, что в Германии "нет права на лень". Он пригрозил укоротить социальное воспомоществование презренным отказникам и уклонистам от трудовой деятельности. "Кто способен работать, но не хочет, не может рассчитывать на солидарность", - добавил Шредер.
Это наводит на некоторые воспоминания. Помнится, в не столь далекие времена у нас был популярен пролетарский девиз "Кто не работает, тот не ест". Потом циники-остряки в ЦК КПСС добавили к тому в период застойного продовольственного дефицита одно слово: "Кто здесь не работает, тот не ест". И вот теперь родилось нечто вроде немецкого варианта: "Кто в Германии увиливает от работы, тот..."
Впрочем, сейчас трудно сказать, что будет с тем, кто теоретически мог бы стать всем, но вот не горит желанием. Пока еще не решено, насколько, как и осмелится ли власть вообще на то, чтобы урезать социальные пособия и выплаты тем, у кого нет "права на лень", но зато есть неотъемлемое право голоса - такого вожделенного для любых политических сил в предстоящий год больших выборов.
Тем не менее высказывания Шредера раздались громом среди ясного неба. Они вызвали в стране бурные, не утихающие дискуссии, разбередили многие души. Нетрудно понять, что разговор о лени ранит самолюбие прилежнейшей нации мира. Столь нелицеприятно на подобную тему не высказывался ни один предшественник на посту главы федерального правительства. Разве лишь осторожно, с иронией намекал Гельмут Коль, который говаривал о превращении немцев в "общество свободного времяпрепровождения".
Это к тому, что с 1970 года длительность оплачиваемого отпуска выросла в ФРГ с 21 до 30 дней, тогда как американцы по-прежнему удовлетворяются в среднем двенадцатью днями, а японцы и того одним меньше. Да и средняя немецкая трудовая неделя, исчисляемая 37,5 часа (правда, при множестве сверхурочных), короче, чем в США и Японии, где она равняется соответственно 40 и 42 часам. В Европе немцы затрачивают на работу в течение трудоспособного периода жизни куда меньше времени, чем англичане, и лишь чуть больше испанцев, итальянцев или французов. Но зато по части наивысшей производительности труда в пересчете на час и работника равных им нет. Тут они бесспорные "чемпионы Европы". Это и позволяет, как выразился один германский публицист, "уравновешивать леность немцев", когда "все меньше людей работают все больше и притом все продуктивнее". Иными словами, в принципе у немцев нет причин волноваться за свое трудовое реноме, как нации.
К тому же Герхард Шредер не имел в виду всех своих соотечественников. Его пассажи относились только к тем из них, которые числятся в безработных. При этом канцлер озвучил широко распространенные настроения. По данным опроса, проведенного солидным Алленсбахским институтом общественного мнения, в старых федеральных землях почти две трети бундесбюргеров полагают, что многие безработные просто не хотят трудиться. А в новых восточных землях число людей, разделяющих такие подозрения, возросло с одиннадцати процентов в 1994 году до сегодняшних сорока.
Действительно, какая-то часть людей, зарегистрированных на бирже труда и получающих пособие по безработице, разборчиво отказывается от предлагаемой работы, курсов повышения квалификации или профессиональной переподготовки. И тем продлевают свой статус нуждающихся в рабочем месте. Профсоюзы, разумеется, отвергают наветы относительно лености. Они называют это попыткой нового давления на безработных. По имеющимся подсчетам, к "лентяям" и немотивированным "отказникам" можно причислить не более 5% безработных, т.е. максимум до двухсот тысяч человек. Вроде не так уж мало. Но безработных-то всего около 4 миллионов!
В стране не просто рыночной, а социальной рыночной экономики создана весьма дорогостоящая система страхования по безработице и поддержке малоимущих. Это крупнейшее социальное достижение Германии, финансировать которое все труднее. Но пока она позволяет относительно обеспеченное существование лицам, лишенным работы, и их семьям. На этот счет "вкалывающие" немецкие собеседники нередко приводят конкретные примеры из жизни вполне преуспевающих безработных. Вероятно, некоторым из них в самом деле выгоднее получать пособия и негласно подрабатывать за наличные халтуркой, которую у немцев называют "черной работой", законом запрещенной. Но для абсолютного большинства безработных проблема трудоустройства не теряет актуальности и остроты.
Вообще в этой сфере полно парадоксов. На четыре миллиона безработных сейчас насчитывается 1,5 миллиона рабочих мест, которые не получается заполнить. Например, в отраслях так называемой новой экономики, связанных с компьютерными и информационными технологиями, срочно требуется 44 тысячи специалистов, а всего имеется около полумиллиона незаполненных рабочих мест. В металлической и электропромышленности насчитывается 240 тысяч вакансий, а в гостинично-гастрономическом секторе около 80 тысяч. Правда, новые технологии предъявляют и особенные требования к квалификации работников. Никакими курсами и переподготовкой этого обеспечить нельзя, а время в глобальной конкуренции не ждет. Поэтому федеральное правительство, несмотря на армию безработных, приглашает в страну на работу 30 тысяч иностранных специалистов-компьютерщиков. А со своими дела обстоят сложнее. Например, в Берлине насчитывается 1600 безработных поваров. Одни из них считаются слишком старыми, другие не совсем здоровыми, третьи имеют сомнительные свидетельства квалификации, а четвертых не устраивают частые сверхурочные и работа по выходным. В итоге предъявляемым требованиям и условиям соответствуют только 20 из 1600 человек!
После победы на выборах 1998 года борьба с безработицей была провозглашена главным критерием успеха или неудачи политики красно-зеленого правительства Шредера. Несмотря на разные программы, реального, существенного, зримого сдвига к лучшему в этой области пока не достигнуто. Иногда по сезонным или конъюнктурным обстоятельствам безработица чуть снижается, но в целом так и колеблется на одном уровне. Профсоюзы полагают, что фактически она еще выше, поскольку, например, в соответствующую статистику не включают 700 тысяч человек, занятых по временным трудовым программам. Но есть и подсчеты, которые звучат как бальзам на правительственные души. Так, эксперт боннского Института экономики и общества Майнхард Мигель полагает, что если вычесть из официальных четырех миллионов тех, то не хочет трудиться или кто уже не подлежит трудоустройству, не обладая требуемой квалификацией или способностью обрести ее, то настоящих безработных наберется не более 1,5 миллиона. Но такие манипуляции не устранят острой социальной проблемы. В этом отношении лишение "права на лень" куда практичнее. Ведь речь, собственно, идет о том, чтобы угрозой сокращения пособий побудить безработных соглашаться на любую предлагаемую работу независимо от их профессии, опыта и стажа. Наверное, это дало бы дополнительную возможность снижения общих неблагополучных показателей.
Кстати, отказ в "праве на лень" не такая уж само собой разумеющаяся и общеприемлемая вещь даже в Германии. Высказывания канцлера наводят кое-кого там на философские размышления, пусть даже шутливого характера. Не идет ли дело к ущемлению демократии, коль скоро граждан лишают чего-то издревле свойственного общечеловеческой натуре? Приведем в этой связи выдержки из опубликованного в берлинской газете "Вельт" эссе "Похвала лености". Его автор Петер Даузенд категорически не согласен с канцлером насчет отсутствия "права на лень"
"Конечно, это право есть! - восклицает он. - И слава богу! Только представьте себе Германию без лени, без безделья, без волокиты, без людей, которые умеют оставить в дураках систему. Какой скучной и мещанской была бы эта Германия, какой невероятно немецкой! Страна перфекционистов, родина честолюбцев, стартовая площадка высокоскоростных карьеристов. Но в конце концов ведь не обязательно каждому становиться к 30 годам высокопоставленным менеджером, к 35 - членом правления, а к сорока - дважды разведенным. Ведь для счастья порой вполне достаточно небольшой опоры и тайной любовницы. Вера в то, что только прилежание, самоотдача и упорный труд движут вперед собственную карьеру и все человечество, в любом случае является заблуждением".
Тут поставим точку. Ибо кого-кого, а нас в России убеждать в этом нет необходимости. Мы ведь не немцы, которых, видимо, все-таки гложет червь сомнения.
P.S. На этой неделе организация профсоюза служащих торговли, банков и страховых обществ земли Тюрингии потребовала суда над канцлером Шредером из-за его высказывания о неприемлемости "права на лень". В официальном обращении в прокуратуру Эрфурта профсоюз квалифицирует слова канцлера как "травлю народа" и "издевательство над безработными".
