Михаил Сидлин С 1 МАРТА 2001 года АО МГТС официально признало художников "предпринимателями без юридического лица". С 1 марта художник должен платить 165 рублей за телефон помесячно (лимит 20 минут в сутки), а все, что сверх того наговорено, стоит 40 копеек за минуту. Таковы новые расценки на оплату звонка из мастерской. При этом подчеркнем, иногда номер - один на несколько мастерских.
Звонок. Знакомая: "Помоги вступить в Союз художников". "Какой?" - спрашиваю. "В тот, который работы принимает в худсалоны". "А-а, МОСХ!" В Москве - не меньше пяти союзов художников (или больше)? Обычный художник не сумеет сразу ответить на вопрос, сколько сегодня союзов, так как о некоторых даже и не слышал. Но на всякий случай уже вступил во все те, что оказались в поле его зрения. Выбор велик, но помогают художникам немногие. Как правило, лишь МСХ (бывший МОСХ) - с мастерскими.
"Сергей Заграевский. Солидный художник для солидных людей". Такую текстовку я увидел в метро. А рядом, в рекламной листовке, фото. На нем, в полном противоречии с текстом, мужик в расстегнутой рубахе не своего размера, с галстуком, пережатым в узле, - ничего "солидного". Это - глава "Профессионального Союза Художников". Заграевского, освистав, уже гнали члены СХ России со своего съезда. Он не сдается: недавно выпустил книгу с "рейтингом художников". Идея стара как мир: всех оценить, и все поделить. Но книга валяется нераспроданной. Это фарс. Трагедия в другом. То, что было можно делить, уже поделено. Остались мастерские.
В Советском Союзе все было понятно. Почти бесплатно - студии, заказы гарантированы, творческие поездки по необъятной Родине и за ее границу обязательны (немногих - в Рим, других - по БАМу). На членов Союза и Худфонда работала целая система жизнеобеспечения: выставочные залы, салоны и комбинаты, жилые и творческие дома, автобаза и поликлиника, пионерлагерь и детский сад в Тарусе. Вверху - СХ СССР. Под ним - республиканские союзы, сбоку от них - крупные городские союзы (первым - МОСХ). Рядом - Худфонд СССР со схожей внутренней структурой. Для небожителей соцреализма - Академия художеств. Но страна Советов растаяла как дым, и вся система обрушилась.
Дом престарелых на улице Варги недостроен. И вряд ли будет достроен когда-нибудь. В Сенеж, в Дом творчества, можно поехать, но так же, как и в любой другой дом отдыха, - без всяких льгот. Жилья ни один из многочисленных союзов не строит и не предоставляет. Бесплатные выставки случайны и редки: как правило, нужен инвестор - галерист или обыкновенный "спонсор", чтобы художник мог выставить работы. Худсалоны стали лавками сувениров и натюрмортов.
Художники пережили смерть СССР болезненно. Поскольку общий развал системы социальных гарантий произошел одновременно с распадом советской системы искусства. Она была построена так, что кормила себя сама: все там держалось на заказах и отчислениях в Худфонд. Заказов было много: от самых выгодных ("на Ленина") и до портрета знатной колхозницы Тураджон-апа (для исполнения нужно доехать до города Коканда на поезде плюс еще 200 километров на ослах). Заказы распределяли через комбинаты.
Комбинаты художников кормили: сначала договор, потом аванс, пошло-поехало... Основа такого положения вещей была заложена в советской плановой экономике и ее принципах отчетности: когда на предприятиях оставались фонды "на соцкультбыт", необходимо было срочно их израсходовать к концу финансового года ради "хороших показателей". И управленцы, и художники были воспитаны на советском патернализме: партия и государство управляли искусством через систему предприятий и общественных организаций, так или иначе. К примеру, графики работали в издательствах и поэтому были более свободны от идеологической власти художественных бюрократов, но при этом точно так же зависели от системы социальных благ, распределяемых через Худфонд и Худсоюз. Соцреализм - идеология, которая встраивала систему советского изоискусства в общий ряд проводников партийной пропаганды.
Художники любили советскую систему ровно до тех пор, пока не поняли, что новая система искусства обладает теми же недостатками, но при этом не обладает многими достоинствами старой: она не дает социальных гарантий - ни поликлиники своей, ни новых мастерских, ни спокойной старости. А идеологический и эстетический контроль в новых структурах управления остался, только знак его сменился, да и сами эти структуры стали мельче и жаднее. Сегодня одни выпускники Мухи или Строгановки с гордостью идут писать святых по церквам и монастырям. Другие ищут гранты на актуальные проекты про феминизм или чеченскую войну. А система выдачи грантов в новых немногочисленных арт-фондах не более прозрачна, чем система распределения заказов на комбинатах. Все поменялось, блат остался.
В России шла война. Бюрократы бились за территории. И в результате сегодня существуют союз художников России, Международная конфедерация Союзов художников и главный для простого московского художника союз - Московский. Все они - правопреемники СХ СССР в той или иной части его имущества. При этом московских союзов как бы два, хотя члены у них одни и те же. Сам черт ногу сломит! Один Московский союз учрежден как отделение Российского. Другой - тот, что и есть собственно старый добрый МОСХ (а ныне МСХ), который существовал еще до СХ СССР, с 1932 года. Кроме того, есть еще и Международная федерация художников при Юнеско, и Профессиональный творческий союз художников и графиков России. Все бюрократы заняты одним - эксплуатацией того, что им удалось выцарапать из бывшего имущества союзов. Нет госзаказов, нет и денег за работу. Значит, деньги можно получить, используя старое имущество. В жестокой междоусобной войне бюрократы многое разбазарили бесследно. Но к концу прошлого десятилетия война закончилась статус-кво. Кто чем фактически владеет, тот тем и управляет.
История приватизации в России еще будет написана. И в ней раздел творческих союзов займет свое почетное место. Больше всего имущества было сосредоточено в Москве. Одна история с присвоением художественного салона на Октябрьской, неподалеку от ЦДХ, стоит хорошего детективного романа.
1 марта АО МГТС "поставило" художников "на счетчик". Сегодня у московских художников осталось одно богатство - мастерские. Тысячи метров площади. И стоит это богатство все дороже. В Москве - около шести тысяч членов МСХ. На них - три с половиной тысячи мастерских. Лишь небольшая часть из них является собственностью союза. Большую часть остальных город с 1991 по 1995 год передал в "хозяйственное ведение" МСХ. Это значит - с правом использования мастерских, но без права их продажи. В 1995 году по новому Гражданскому кодексу право "хозяйственного ведения" получили государственные и муниципальные предприятия, а МСХ - общественная организация. В 2000 году появилось постановление Московского правительства о том, что мастерские, которые уже были переданы в хозяйственное ведение, передаются в пользование на 25 лет. Конечно, это облегчило жизнь московским художникам, но не решило дела, поскольку без федерального закона об особом статусе творческих союзов эта проблема не может быть решена. А студия необходима для работы как воздух.
Нужен закон о творческих союзах. Но как сегодня отделить "творческий союз" от "клуба по интересам"? К примеру, "сетевой художник" или "видеохудожник" никак не попадает в рамки МСХ или Российского союза: здесь даже нет тех секций, куда такие художники могли бы попасть. Значит, эти союзы ограничены: средний возраст - предпенсионный, а занятия лишь те, что были привычны художнику в СССР. Есть две группы художественных организаций. Одни - наследники советских, а другие - инициативные новые группы, например, союз фотохудожников, или ассоциация шрифтовых дизайнеров, или Творческое объединение художников экспериментальных технологий искусства и проч. И новый закон не должен стать законом о защите системы советской бюрократии.
Мой приятель недавно открыл музей. При этом он официально работает дворником. Парадокс? Нет, это закономерность. Есть три поколения российских художников. Одни - те старики, которые в советский период свято платили подоходный налог и успели вовремя выйти на пенсию. Другие - та молодежь, которая не защищена никак: если художник просто делает свое дело, то у него нет ни зарплаты, ни трудового стажа; понятие "творческого стажа" сегодня юридически ничтожно, а комбинаты, которые давали трудовые книжки художникам, - в развалинах и никогда уже не возродятся. Значит, молодой художник - фактически тунеядец, лицо без определенных занятий, даже если он активно выставляется и ездит на международные бьеннале. Для того чтобы считаться работником, он должен быть дизайнером на фирме, или дворником в ДЭЗе, или просто фиктивно завести себе трудовую книжку. А в промежутке между молодежью и стариками - те, кто еще успел застать советскую систему искусства и сжиться с ней, а в новом времени внезапно для себя стал тунеядцем.
Студию художник может получить лишь через труп. В буквальном смысле слова нужно, чтобы кто-то умер для того, чтобы другой мог занять его студию. Ни город, ни один из многочисленных союзов новых мастерских не строят. Превратить собственную квартиру в мастерскую официально невозможно - надо для этого перевести жилое помещение в нежилой фонд. А значит, соседи бедного художника без мастерской вечно будут обречены нюхать запах лака или слышать лязг металла. При этом занять подвал или чердак, как это в прошлом не раз бывало, в наши дни художник уже фактически не может. Хотя свободных чердаков в Москве - как грязи, в них бомжуют или наркоманят.
Девушка год работала над рукописной Библией. Она создала десятки досок. А заказчик работы не принял. Эту историю мне рассказали недавно и показали Библию, пробный оттиск. Что дальше? Неизвестно. Художник пока еще не превратился в "предпринимателя без юридического лица". Его работа связана с серьезными расходами - материалы, как правило, съедают большую часть гонорара. Его работа связана с огромным риском - месяцами он может работать над заказом, хоть будущее его и не ясно. А если художник работал без заказа? В этих условиях гораздо проще и выгоднее делать сувениры на продажу - глиняных козликов или фарфоровые яйца.
Восстановить старую систему невозможно. Она осталась в прошлом вместе с СССР и КПСС. Но государственный патернализм необходим, и прежде всего законодательство. Нужно освобождение от налогов тех денег, что вложены предпринимателем в искусство. Нужен закон о творческих союзах. Без этого в России останутся лишь кустари-надомники.
Дарья Гармоненко