Дорога в вечность

Черный - лобный -
запекшийся крест!
Страшное место из страшных
мест!

Ольга Анстей

Летом 2000 г. состоялась церемония открытия польско-российского мемориала, расположенного в Катынском лесу под Смоленском.

Катынский лес - одно из самых трагичных мест в России. Расстрелы без суда и следствия и тайные захоронения жертв массовых убийств начались здесь в 1918 г., а закончились только в 1953-м. До сих пор не установлено, сколько человек лежит под этими соснами, скрывающими одну из многочисленных производственных площадок ВЧК, ОГПУ, НКВД. В этом лесу в 1940 г.. были расстреляны 4486 человек из офицерского корпуса Польской армии.

Когда части Красной Армии вошли на земли Западных Украины и Белоруссии, бывших частью Польши, Верховное командование Войска Польского отдало приказ не стрелять по советским военнослужащим. Это не помешало НКВД интернировать весь находящийся на "освобожденных" территориях состав польского офицерского корпуса (около 22 000 человек). Практически всех их вскоре уничтожили. О том, как вся эта страшная история стала достоянием гласности, писали уже неоднократно. Я хочу рассказать только то, что мне известно по поводу самого мемориала.

Один из авторов проекта - Никита Шангин, прихожанин храма Космы и Дамиана в Шубине, не только многое мне рассказал, но и показал видеофильм о церемонии открытия мемориала.

Сначала коротко о самом мемориале. Представители польской стороны провели эксгумацию жертв НКВД в окрестностях Катыни. Они обнаружили то, что тщательно скрывали от российской общественности: здесь расстреляли неисчислимое число наших соотечественников. Поэтому сравнительно небольшая польская часть входит в состав всего комплекса. Поляки провели международный конкурс на проект их части мемориала.

В России был объявлен конкурс на проект мемориала в целом. Победителем стал коллектив во главе с Михаилом Хазановым, который и разрабатывал проект.

"Когда мы посмотрели другие работы, мы сразу поняли: или нас снимут с рассмотрения, или мы возьмем первое место", - сказал Никита. Остальным авторам не удалось оторваться от привычных символов траура: склоненных бойцов, приспущенных знамен, скорбных матерей и фигур, каждая из которых, будь она единственной, представляла бы ценность. Но подобные скульптуры массово тиражированы и уже не могут воздействовать правильным образом, ни на наш разум, ни на сердце.

Символика проекта катынского мемориала лаконична и выразительна. Весь парк памяти огорожен и отчужден для государственного землепользования. Вход в него представляет собой курган, прорезанный лесной дорогой (той самой, по которой прошли к расстрельным ямам тысячи и тысячи людей).

Возникающая на пути стеклянная стена - лишь призрачная преграда, которая не то соединяет, не то отделяет день сегодняшний и вчерашний, реальное и потустороннее┘

При входе срабатывают фотоэлементы: стеклянные створки ворот медленно раскрываются, исчезает, размывается граница между прошлым и настоящим, мы углубляемся в лес к развилке дорог, отмеченной двумя пересекающимися порталами. Налево - к могилам советских граждан, направо - к польским военным захоронениям, по центру - гранитный валун, отзвук знаменитого соловецкого камня┘

Польское военное кладбище, построенное по проекту группы гданьских специалистов во главе с архитектором Войцехом Тарговски и скульптором Здиславом Пидеком, строго и сдержанно. Кладбище окружено бетонной стеной, на которой в алфавитном порядке установлены чугунные таблички с именами погибших, датами жизни, воинскими званиями. Стена та кажется бесконечной┘

Вымощенная бетонными плитами лесная дорога обрывается в центре кладбища так же, как обрывалась здесь когда-то человеческая жизнь. Недалеко от этого места дорогу пересекает центральная аллея, вдоль которой расположены братские могилы, на них лежат чугунные кресты. Аллею слева замыкают четыре чугунные плиты с символами вероисповеданий всех погибших здесь граждан Польши. Справа - алтарь для совершения заупокойных богослужений и чугунная стена, на которой также нанесены имена расстрелянных польских офицеров. Там, где стена рассечена, ниже уровня земли установлен колокол. В него может позвонить любой посетитель. Печальный звон в том лесу слышится постоянно┘

Зона российских захоронений отмечена девятиметровым православным крестом из листового металла. В отличие от польских могил российские захоронения безымянны. Людей уничтожали раздетыми, а значит и без личных вещей и документов.

В глубь леса к расстрельным рвам ведут дорожки - мостки, оторванные от земли, которая как бы уходит из-под ног, напоминая, что все здесь, кроме дорожек - сплошная братская могила. В отличие от регулярных каре польского кладбища российские архитекторы не решились менять уже существующие контуры расстрельных рвов, в каждом из них от нескольких десятков до многих тысяч убитых. В углу каждой могилы на столбике установлен стакан, накрытый куском хлеба, - печально узнаваемая традиционная принадлежность всех поминок в России.

Южнее польского кладбища паломнические маршруты - польский и российский, которые, пройдя лес насквозь, снова встречаются. Здесь расположена вторая ритуальная площадка, решенная в виде пологого амфитеатра. Она предназначена для совместных российско-польских траурных церемоний. Отсюда же начинается монументальный пандус, обрез которого должен нависать над высоким берегом Днепра, символизируя "дорогу в вечность".

Само строительство первой очереди мемориала заняло около года - с мая 1999-го по начало июня 2000-го. На его открытие от польской стороны приехало много представителей верховной власти и вооруженных сил Польской Республики: председатель Совета министров Ежи Бузек, маршал сейма Мачей Плажиньский; маршал сената Алиция Гжеськовяк, министр культуры, силовые министры, начальник генерального штаба, командующие всех родов войск, а также высшие иерархи всех религиозных конфессий Польши: Католической, Православной и Лютеранской Церквей, иудаизма и ислама. Интересно, что Православная Церковь в Польше по численности занимает третье место. Кстати, мусульман в Польше тоже довольно много. В основном это потомки крымских татар, переселившихся в Польшу во времена Речи Посполитой.

Россия вопреки договоренности Ельцина и Квасьневского от 1966 года оказалось представлена много скромнее. От высшей власти России был вице-премьер Виктор Христенко. От религиозных организаций - викарий Смоленской епархии. Я никак не комментирую то, что в комментариях не нуждается.

После панихиды у православного креста, совершенной представителями Смоленской области, состоялись поминальные богослужения представителей каждой из конфессий, например кардинал Юзеф Глемп совершил католическую мессу. По ее окончании все, кто считал необходимым, мог причаститься.

Затем было проведено воинское поминовение, которое меня тронуло, пожалуй, больше всего.

Начальник почетного караула командовал: "Офицеры (например) пехоты! Встаньте в строй!" Строй чеканил: "Чесчь помьяним", чему в российской традиции соответствует "Вечная слава┘"

В одновременно скорбном и торжественном открытии мемориала принимали участие много поляков: вдовы расстрелянных офицеров - глубокие старухи, их уже пожилые дети, молодые внуки и юные правнуки убитых.

Никита был в самой людской гуще. Никто не знал, что он один из авторов проекта мемориала, но все узнавали в нем русского. И ни с трибуны, ни в толпе ни один человек не сказал ни одного дурного слова в адрес русских, в адрес нашего народа. Нам есть чему поучиться.

Теперь я отвлекусь от Катыни. Дело в том, что Михаил Хазанов и Никита Шангин проектировали также подобного рода мемориал в Медном - селе в Тверской области, между Тверью и Торжком, где тоже усердствовало НКВД. Там были убиты около 7000 польских офицеров и бессчетно наших граждан.

Насколько я знаю, в большинстве случаев расстрелы проводились не из автоматического оружия, а из пистолетов, как правило, ТТ. Однажды исполнители приговоров выступили с коллективным заявлением против завышенных норм их расстрельной выработки - 250 объектов за ночь. Они просили, чтобы норму снизили до 200 объектов. И то сказать! 250 раз в смену нажать спусковой крючок - это же ужасно, как устает указательный палец правой руки! А отдача! Нельзя так жестоко обходиться с палачами!..

Никита говорил также, что трупы в Катыни полностью, до скелетов, разложились, а в Медном они были в таком состоянии, что один поляк, участвовавший в эксгумационных раскопках, узнал среди убитых своего родного дядьку. Господи! Да как же такое можно пережить!

Никита рассказал, что практически всех польских офицеров, расстрелянных в Катыни и Медном, опознали по документам и личным жетонам, в то время как советских граждан, число которых неизвестно даже приблизительно, опознали лишь несколько сотен. Это и позволило полякам на стене, окружающей их часть катынского мемориала, установить таблички с именами погибших.

К чести главы местной администрации Медного он самоотверженно помогал при строительстве мемориала. Местные жители несли на могилы расстрелянных цветы. Как ни странно, мощное сопротивление оказала заведующая клубом в Медном, кстати или не кстати сказать, коммунистка. "Это что же, какие-то поляки на нашей земле за наши деньги свои памятники возводят?!" Я не верю, что она так цинична. Надеюсь, тут просто недомыслие, хотя оно тоже недостойно человека. Что же касается денежной стороны, то поляки не только оплатили всю свою долю работ, но и нашим помогли. История с завклубом имеет продолжение. Сверху ей поступило распоряжение дать из клуба стулья для стариков, которые придут на открытие мемориала. Когда глава администрации, к тому времени ставший директором мемориала, возвращал стулья в клуб, заведующая неожиданно бухнулась ему в ноги, ты, мол меня прости, я виновата┘ ну и так далее. Успокоившись, она рассказала, что ее дочь из любопытства ходила на открытие мемориала. Там распространяли книгу с именами расстрелянных российских граждан, установленными по архивам ФСБ. В той книге завклубом нашла имя своего близкого родственника. Жестокий удар. Но не Бог же нанес его┘

Я тоже полистал эту книгу. Из полутора десятков расстрелянных в Медном Семеновых я обнаружил и одного Константина Семенова. Правда, не Константиновича┘

Я не могу не упомянуть еще об одном человеке, а именно о Наталии Сергеевне Лебедевой, она историк. В архивах конвойной службы НКВД ей удалось отыскать списки приговоренных к расстрелу, передаваемых от одного конвоя к другому. На основании этих данных она доказала, что именно сталинский режим совершил преступление, а не власти фашистской Германии, как утверждала советская сторона. Удалось также обнаружить и сверхсекретное постановление Политбюро ЦК ВКП(б) от 03.03.1940 о расстреле интернированных польских офицеров, подписанное Сталиным, Молотовым, Ворошиловым, Берией, Микояном. В приписке добавлено: Калинин, Каганович - согласны. Вопрос был поставлен Берией.

Уже многие правительства покаялись от имени государства за преступления, совершенные их предшественниками. Католическая Церковь покаялась в грехах инквизиции и религиозных преследований. Без этого невозможно нравственное совершенствование общества. Неужели наше государство никогда не покается за ГУЛАГ, Катынь, Бутово, Сухановку, Колыму?.. А если не покается, то и Бог нам не в помощь! Без такого покаяния нет у России будущего! Нет и быть не может┘

Пока в России не будет правительства, которое бы искренне, открыто на весь мир принесло свои извинения за сталинщину, Новочеркасск, Афганистан, Ригу и Вильнюс, за непрошенную помощь Чехословакии, Корее, Вьетнаму, за Чечню и еще многое, многое другое, мы так и останемся монстром-страшилищем всего человечества. А как бы хотелось видеть Россию сильной, но не страшной, потому что доброй. Доживу ли?