Нетерпение высокого духа

Сверху вниз: Александр I, Никита Муравьев, Павел Пестель, Николай I

Трагические изломы российской истории XX века были логическим итогом развития тенденций века XIX, направление которых определилось несколькими узловыми ситуациями, когда в немногие часы немногими людьми фактически задавались ориентиры исторического движения огромной страны на последующие десятилетия. Первым эпизодом в этом ряду стало вооруженное выступление в Санкт-Петербурге, состоявшееся 14 декабря 1825 года, а потому названное восстанием декабристов.

Имеет смысл выделить нескольких ключевых деятелей, в чьих ментальных устремлениях и практических действиях выразился почти весь спектр возможных тогда (и частично затем реализованных) вариантов исторического развития России - вплоть до великих потрясений XX века.

Властитель слабый и лукавый

Так определен (не совсем справедливо) в незавершенной главе пушкинского "Евгения Онегина" характер Александра I - главного персонажа в историческом прологе драмы о декабристах. На самом деле это был один из лучших государей послепетровской России - если оценивать по моральным и интеллектуальным свойствам личности. По волевым же качествам он часто недотягивал до суровых требований эпохи, в которую ему довелось жить и царствовать.

Он родился в 1777 году и как первенец в семье единственного наследника Екатерины II обречен был со временем стать во главе одной из могущественнейших держав Европы и мира. Годы юности и молодости будущего императора и самодержца всероссийского прошли в условиях психологического дискомфорта. Сначала из-за того, что отец - царевич Павел Петрович - не ладил с императрицей-бабкой, которая более чем сыну симпатизировала старшему внуку, а Павел ревновал, опасался лишиться престолонаследия; его недоверчиво-неприязненное отношение к Екатерине проецировалось и на юного царевича Александра. Когда в 1796 году измаявшийся от ожидания наследства Павел I получил наконец престол, он проявил себя как несносный деспот - прежде всего по отношению к семье и ближайшему окружению. В 1801 году Александр знал о готовящемся заговоре против отца-императора и ничего не предпринял против заговорщиков ни до, ни после убийства императора Павла. Он как бы молча санкционировал свершившийся переворот, взяв на душу двойной грех отцеубийства и цареубийства. Тогда ему было 24 года - возраст завершения формирования личности.

Разгром в 1812 году вторгшейся в Россию великой армии сделал Александра фактическим руководителем общеевропейской антинаполеоновской коалиции, а после взятия Парижа союзными войсками российский император стал первым среди равных в семействе европейских монархов. Ни до, ни после того ни один глава российского государства не достигал аналогичного статусного уровня в мировой политике, но Александру I при этом хватило здравого смысла, чтобы не узурпировать в свою пользу всю славу величайшей военной победы, по праву принадлежавшей российской армии и народу.

Образованный по-европейски более глубоко, чем кто-либо из предшественников на троне, Александр не мог не сознавать всего несовершенства российского образа жизни и государственного уклада. Он искренне стремился что-то улучшить в стране, но лишь в отдельных частностях, не затрагивая сути абсолютистско-крепостнического режима. Вероятно, получив при восшествии на престол урок страшной механики властвования, Александр просто не мог решиться на какие-либо действия, нарушающие коренные интересы дворянской и бюрократической верхушки.

Последние годы царствования Александра I носят явный отпечаток глубокого душевного разлада. От нерешаемых проблем России он спасался на европейских конгрессах, где монархи и дипломаты его льстиво прославляли как просвещенного и либерального правителя (он настоял на ограничении самовластия Бурбонов, восстановленных на французском престоле, и в рамках своей империи дал конституционное устройство Польше и Финляндии). И тут же сплетали хитрые альянсы, дабы ограничить ужасавшую их мощь Российской империи. Наскучив европейскими хитростями, Александр искал утешения в мистике. Разлад в сознании усугублялся неладами семейной жизни (Александр не любил супругу, навязанную ему условиями династического брака, и она не дала ему сына-наследника; их единственная дочь умерла в юном возрасте). От семейных бед царь искал утехи в многочисленных любовных связях, ни одна из которых не была отмечена глубоким чувством. И он вновь пускался в странствия - ни один из русских царей не разъезжал так много, как Александр I. И умер он на окраине своей империи, в Таганроге, дав обстоятельствами своей смерти повод для возникновения красивой легенды о старце Федоре Кузьмиче.

Идеолог умеренной революционности

В обществе, переполнявшемся не находящими выхода преобразовательными идеями, должны были раньше или позже появиться и сгруппироваться деятели, готовые обеспечить новые пути для реализации общественной энергии - без участия официальной власти и даже против ее воли. Так и получилось. В течение нескольких лет главным идеологом стихийного движения образованной российской аристократии был Никита Муравьев, ставший центральным персонажем драматического действия почти до самого выхода к кульминационной развязке.

Никита Михайлович Муравьев родился в 1796 году. Как полагалось дворянину, он уже в юности поступил на военную службу, участвовал в заграничных походах русской армии на завершающей стадии Наполеоновских войн. Дослужился до капитанского чина. По свидетельствам современников, он был человеком глубокого, основательного мышления, а потому стал признанным интеллектуальным лидером небольшой группы серьезных молодых людей (уже успевших повоевать и повидать Европу), создавших в 1816 году "Союз спасения" (или иначе "Союз истинных и верных сынов отечества" - так по уставу, принятому в 1817 году). Там были родичи Никиты Муравьева - Александр Муравьев, Михаил и Сергей Муравьевы-Апостолы. Там были Сергей Трубецкой, Михаил Лунин, Иван Якушкин, Федор Шаховской, Павел Пестель и многие другие - большинство из декабристов начинали в "Союзе спасения".

Проговорив все проблемы России, согласившись с необходимостью упразднения абсолютизма и крепостничества, члены "Союза спасения" разошлись по тактическим вопросам, после чего сочли необходимым распустить организацию, чтобы вскоре объединиться основной своей массой в новом "Союзе благоденствия". Объединяющим центром новой организации вновь стал Никита Муравьев, хотя среди окружавших его были лица, старшие по возрасту, чинам и общественному статусу. Но именно Никита Муравьев сумел объединить усилия разрозненных критических умов в некое более или менее целостное направление политического мышления.

В проектах Никиты Муравьева оставалась не решенной главная проблема: как установить конституционно-монархическую власть в России. Это ослабило авторитет Никиты Муравьева в кругу единомышленников, где постепенно брали верх деятели более радикального склада. В 1824 году Муравьев уступил место в Верховной думе и главенство в делах "Северного союза" поэту-романтику Кондратию Рылееву.

Произошедшая накануне главного действия декабристской драмы перестановка ведущих исполнителей избавила Никиту Муравьева от почетного места в ряду казненных. Он был осужден всего лишь на каторгу, которую отбывал в Нерчинских рудниках до 1837 года. Затем вышел на поселение в Иркутской губернии, где и окончил свои дни в 1843 году.

Революционный диктатор

В обстановке усиливавшегося революционного брожения в Европе, усугубляющегося гнета деспотизма в России в первой половине 20-х годов XIX века в горячих головах участников декабристского движения стали брать верх самые радикальные идеи. Прежде всего в Тульчинской управе "Союза благоденствия", преобразовавшейся затем в "Южное общество". Тульчин в течение нескольких десятилетий был штаб-квартирой российских войск юго-западного направления, поэтому в "Южном обществе" большинство составили бывалые армейские офицеры, люди действия. Возглавил их Павел Пестель - единственный среди декабристов, кто был пригоден на роль настоящего революционного лидера и диктатора.

Павел Иванович Пестель родился в 1793 году, в семье видного сановника екатерининского призыва. (В зените своей карьеры Пестель-старший был генерал-губернатором Сибири, которой управлял самым тираническим образом, но при этом большую часть времени проводил в Петербурге, дабы удерживать под контролем необходимые нити придворных интриг.)

Павел Пестель стал автором "Русской правды". То был радикальнейший конституционный проект, предполагавший преобразование России в унитарную республику во главе с однопалатным парламентом - "Народным вечем", которое должно было избирать верховный орган исполнительной власти из пяти человек; глава этой пятерки становился президентом. Крепостничество уничтожалось вместе с самодержавием, и даже память об этих явлениях запрещалась.

Проект Пестеля был совершенно несовместим с политическими реалиями тогдашней России. Однако именно пестелевский радикальный подход позволял решить тактические проблемы, неодолимые в проекте конституционной монархии. Выстраивалась логическая последовательность действий: военный переворот и захват власти, установление революционной диктатуры до созыва "Народного веча", затем парламентская легитимизация созданного режима и далее по пунктам программы. Совершенно авантюрный план, но в обстановке междуцарствия и неразберихи с престолонаследием после внезапной смерти Александра I имелся крохотный шанс на его успех. Впрочем, если бы даже восстание в Петербурге победило, трудно представить, чтобы вся громадная Россия (с ее всесословной монархической ментальностью) беспрекословно подчинилась бы узурпаторам и стала исполнять все их указания. Скорее всего, еще до созыва проектируемого веча в стране разгорелась бы жесточайшая междоусобица, развалились бы всякая власть и армия (так как солдатская масса, освободившись от страха палочной расправы и не сдерживаемая присягой законному государю, немедленно разошлась бы по домам). Со всеми вытекающими последствиями очередного Смутного времени, с неизбежным вторжением внешних врагов и проч.

Поражение восстания 14 декабря 1825 года привело к печальным последствиям для определенной части российского общества, но если бы декабристы добились хотя бы минимального успеха, результаты могли стать катастрофическими для всей России. Может быть, ощущая именно эту опасность, назначенный вождь восстания, полковник князь Трубецкой не явился на Сенатскую площадь.

Пестель в последний момент прибыл в Петербург, где был, однако, арестован 13 декабря 1825 года, накануне кульминационного выхода восставших на Сенатскую площадь. Воля и дух Пестеля, как представляется, вели затем Сергея Муравьева-Апостола с Михаилом Бестужевым-Рюминым в безнадежном походе восставшего Черниговского полка.

Пестель был казнен 13 июля 1826 года в числе тех, кого императорское правосудие объявило главными виновниками заговора и восстания.

Самодержец

Развязкой драмы стало утверждение на престоле ненавистного декабристам Николая I, эпилогом - долгое николаевское царствование, результаты которого хорошо известны.

Николай I отнюдь не был тираном по натуре. Рожденный в 1796 году, он остался без отца в возрасте пяти лет, а потому не успел испытать на себе стрессовых воздействий павловской истеричной эпохи. Он был изначально человек нормального, сангвинического склада, счастливый семьянин, многодетный отец. Он не был верным супругом, но и в своих амурных похождениях соблюдал видимость приличий. Он хотел блага для своей страны и в первые годы умел создать видимость умного и деятельного правителя, оживившего Россию "войной, надеждами, трудами". Но при этом император Николай I всегда оставался под довлеющим впечатлением страшных часов, пережитых им 14 декабря 1825 года. Поэтому он отдалил от себя и от власти всю ту часть дворянской верхушки, которая стремилась к каким-либо переменам в российской жизни и в укладе Российского государства. И потратил долгие годы на укрепление своей самодержавной власти. Он как-то выразился, что "крепостное право в нынешнем его положении есть зло, для всех ощутительное и очевидное, но прикасаться к оному теперь - было бы злом, конечно, еще более гибельным".

Император Николай I умер (или отравился, как утверждают некоторые) в разгар злосчастной Крымской войны, ощутив начало краха той системы государственной власти, которую он строил и укреплял в течение всех лет своего царствования.

* * *

Перспективная необходимость политических и социальных реформ по сценарию развития конституционной монархии была очевидна уже в начале XIX века: сходные проекты появлялись тогда и в лоялистских, и в оппозиционных кругах общества. Именно в таком духе осуществлялись преобразования при Александре II и позднее, но так и не были доведены в XIX веке до логического конца - ограничения произвола самодержавной монархии выборным парламентом. К режиму своеобразной выборной конституционной монархии с федеральным устройством и двухпалатным парламентом пришли мы лишь на рубеже XXI века. В XIX же веке все преобразования шли очень медленно, особенно в сравнении с ожиданиями общественного сознания, со времен декабристов развивавшегося в России ускоренными темпами. Разрыв "передового" сознания и "отсталого" бытия создал условия для новых острых конфликтов между властью и отдельными продвинутыми политическими группировками (взявшими за эталон декабристскую решительность вкупе с еще более радикальными идеями социализма). Конфликты вновь заставляли самодержавие тормозить развитие страны, в результате чего разрыв желаемого обществом и допускаемого властью все более расширялся. И так - до катастрофического финала в начале XX века, последствия которого мы расхлебываем до сих пор.