Москвичи и провинциалы

МОСКВА и провинция, москвичи и провинциалы. То, что это два разных мира и что провинциалы москвичей не любят, стало уже общим местом. Нелюбовь эта проявляется по-разному. От предпочтения местных кандидатов на выборах до уничижительных прозвищ. Употребление последних иногда приобретает оттенок комический. Недавно от одной дамы, уже лет пятнадцать живущей в Москве, успевшей вырастить здесь детей, пришлось услышать в адрес пробегающего по кухне таракана: "Москвичи" совсем обнаглели, уже пешком ходят!"

Что же такое есть в москвичах, что вызывает удивление и неприязнь остальных жителей страны? В Москве чаще услышишь те объяснения, которые импонируют москвичам. Неприязнь объясняют завистью. Мол, провинция завидует, что у москвичей зарплаты выше, пенсии выплачивают вовремя, жизнь комфортнее, возможностей и развлечений больше. Считается также, что москвичи ассоциируются в сознании людей с понятиями "столица", "власть", "правительство". Настрадавшиеся от тяжелой жизни в провинции люди "просто" переносят свое недовольство властью на "ни в чем не повинных" москвичей. Утверждаем, что это не все причины и даже не основные.

Жизнь в мегаполисе не может не накладывать отпечаток на характер людей. Вероятно, есть в характере и поведении москвичей нечто, что вызывает удивление и неприязнь провинциала. Чтобы выяснить это, мы провели опрос среди студентов одного из московских вузов. Мы попросили их перечислить характерные особенности москвичей. В опросе участвовали студенты первого и четвертого курсов, среди которых было 100 москвичей, 50 студентов из Подмосковья и 9 студентов "из дальних". Вот какие результаты мы получили.

52% иногородних студентов говорили о равнодушии к людям, самодостаточности (погруженности в себя), эгоизме, скрытности, замкнутости в своем кругу и неприязненном отношении к чужакам, нежелании вмешиваться в чужие дела; 44% упоминали наглость, высокомерие, заносчивость и самолюбие москвичей.

В 41% случаев иногородние отмечали деловитость, практичность, целеустремленность и напористость москвичей. Их характеризовали как смелых, решительных, упорных, много работающих, жизнестойких, готовых выживать в условиях рынка.

В 25% случаев москвичи описывались как злые, нервные, беспокойные, замороченные, озабоченные, замученные и уставшие.

Важно отметить, что только 7% иногородних описали москвичей как более обеспеченных. Также только 7% описали их как избалованных и привыкших к комфорту, 12% - как лучше одетых, 17% упомянули большую образованность и информированность москвичей.

Интересно, что мнение москвичей о себе во многом совпало с характеристикой, которую дали им провинциалы. Правда, на первое место по частоте упоминаний у них вышли раздражительность и усталость, 41% москвичей характеризуют себя как замороченных, озабоченных, нервных, уставших, угрюмых, раздражительных и агрессивных. Таким образом, этот комплекс качеств лидирует. (Приятельница рассказала нам о забавном происшествии, которое показывает, насколько угрюмость москвичей бросается в глаза приезжему. Она ехала в метро со своим знакомым - гражданином Германии. Дурачась, он сказал: "Я хочу быть как русский. Я сейчас буду как русский..." - после чего опустил уголки губ, нахмурился и стал смотреть в пол.)

В З6% случаев москвичи описывают согорожан как самоуверенных, высокомерных, заносчивых, нахальных, хамоватых и невежливых. 31% отметили большую образованность и информированность москвичей. (Но надо признать, что это сделали 45% первокурсников и лишь 15% студентов четвертого курса.) 38% упомянули деловитость, практичность, целеустремленность, рациональность и напористость москвичей.

Таким образом, по согласному мнению как иногородних, так и самих москвичей, последние действительно обладают рядом не располагающих к ним качеств. Они "испорчены". Не только "квартирным вопросом", а и многими другими обстоятельствами жизни. Дело именно в обстоятельствах, а на во "врожденных особенностях". Это подтверждают те далеко не редкие случаи, когда "типичный приезжий" после нескольких лет жизни в Москве превращается в "типичного москвича".

Обстоятельства жизни, портящие характер москвича, можно грубо обобщить в одном понятии: перенасыщенная информационная среда в широком смысле слова.

Наверное, главный ее аспект - жизнь в толпе. Москвичу приходится каждый день взаимодействовать в разной степени близости с огромным количеством людей. В таких обстоятельствах чрезвычайно трудно и даже невозможно видеть в человеке индивидуальность, личность. Люди для москвича - толпа. Толпа - это не только пассажиры метро и покупатели в универмаге. Сослуживцы и соседи по лестничной клетке - тоже единицы (элементы) толпы. Чтобы не потерять себя в толпе, москвич резко дистанцируется от нее, то есть от других людей. Москвич сосредоточен на себе и самом ближайшем своем окружении. От других людей он отстранен. Он корректен, но формален в общении, не склонен принимать близко к сердцу проблемы людей и предлагать свою помощь. Дело здесь не в душевной черствости или жестокости. Речь идет о форме самосохранения. Москвич стремится укрыться от толпы иногда за стенами собственной квартиры, иногда в обществе одного-двух друзей, иногда в пределах любимого дивана. Допускать в эту "святая святых" посторонних он не склонен. Вот пример. Две девочки из Старого Оскола как победительницы соревнований должны были присоединиться к группе московских ребят, отправляющихся в поход на Урал. Но предстояла еще ночь в Москве. Оказалось, что из пятнадцати семей будущих спутников приютить согласна только одна - бывшие лимитчики, живущие в одной из комнат большой коммунальной квартиры.

Отстраненность может проявляться не только в отношении посторонних людей. Пожалуй, нигде, кроме Москвы, нет такого количества семей, где у каждого своя собственная жизнь, до которой остальным членам семьи почти нет дела. Общение сводится к совместному просмотру телевизора. (Впрочем, все чаще и телевизор у каждого "свой".) И далеко не всегда этим семьям мешает расстаться квартирный вопрос. Просто такой стиль жизни для москвича вполне нормален, не вызывает чувства дискомфорта. Большую часть дня, в буквальном смысле слова "отираясь" о чужие бока, москвич мечтает не о близости, а об одиночестве.

Помимо отчужденности от людей жизнь в толпе порождает еще и ощущение собственной анонимности и безнаказанности. Не только окружающие для тебя не личности, не индивидуальности, но и ты для них тоже. Ты - аноним, скрытый под маской. И действуем мы в толпе не как личности, а как схематичные люди, откладывая в сторону такие атрибуты личности, как идеалы, совесть, стыд. Под маской можно вести себя так, как тебе удобнее, а не как положено. В отличие от маленького города, деревни, где хамство во многих случаях аукнется не только проштрафившемуся, но и его родственникам, где недостойное поведение припомнят еще и внукам провинившегося, москвич знает: если кто и попробует пристыдить, достаточно просто выйти из вагона или из очереди - и все канет в Лету. Можно сменить работу... Можно разъехаться с семьей... И больше никогда не увидеть ни оскорбленных сослуживцев, ни брошенных детей и при желании даже не услышать о них. Поэтому, если я устал или мне так удобно, я сижу в транспорте, не обращая внимания на стоящих рядом старушек и детей. Если мне надо припарковать машину, значит, я ее припаркую, не слишком заботясь о том, как будут протискиваться мимо нее пешеходы и смогут ли объехать ее троллейбусы. Привыкая к такому стилю взаимодействия с "толпой", москвич невольно переносит его на общение со знакомыми. Он не поедет на вокзал провожать провинциальных родственников, если из-за этого может пропустить интересный футбольный матч. В лучшем случае дойдет с гостями до автобусной остановки.

Отдельно остановимся на "жизни" москвичей в транспорте - личной или общественной. Большинству из них приходится почти ежедневно тратить на дорогу два-три часа. Постепенно москвич осваивает дорогу (транспорт), как часть своего жилища, как место для личной жизни. В транспорте читают, вяжут, учат иностранный язык, обдумывают новые проекты, переживают неудачи, обзванивают партнеров. Другие люди в таких обстоятельствах воспринимаются либо как пустое место, либо как откровенная помеха. Провинциалам, пытающимся вступить в контакт с находящимися в дороге москвичами или просто наблюдающими, как равнодушно те проходят мимо упавшего человека, трудно понять и невозможно одобрить такую манеру. Она, безусловно, оценивается как равнодушие и эгоизм.

Теперь о другом аспекте информационной среды. Москвич видит воочию и испытывает на себе ежечасно гораздо больше всевозможных благ цивилизации, чем жители других регионов. Потенциальный потребитель развит в москвиче сильнее, чем в представителях других регионов. Отсюда постоянная актуальность для москвича вопроса о деньгах и их трате.

Богатство выбора возлагает на москвича ответственность за выбор. У провинциалов такой проблемы практически нет. Из чего выбирать, когда на прилавках только один сорт сыра, когда в городе одно-два работающих предприятия или когда на десятки километров вокруг - земли единственного колхоза. Можно "извернуться" и найти себе другое занятие, уехать, но выбор все равно невелик. Другое дело - в Москве. Предложения высокооплачиваемой работы москвич встречает повсюду: от листовок, которые буквально насильно суют ему в руки, до специальных сайтов в Интернете. Нужно выбрать правдивые, реальные, подходящие. Нужно встретиться с работодателями. И всегда кажется, что пошел не туда, выбрал не самое лучшее, не так повел себя на собеседовании. Москвичу приходится выбирать, как наилучшим образом потратить заработанные деньги, чему и где учить детей, каким врачам и лекарствам доверять. И всюду: "Не ошибись!" Как москвичу не стать "нервным", не выглядеть "озабоченным и замороченным"!

Существуют и другие объективные факторы, увеличивающие разрыв и непонимание между москвичами и провинциалами.

Например, москвичи имеют доступ к большему числу альтернативных источников информации, чем жители остальной России. Они более осведомлены о событиях в политической жизни. Они больше знают о жизни известных людей. Недавние выборы убедительно показали, что у людей, которым доступны только телевизионные каналы ОРТ и РТР, формируется совершенно иная оценка событий, чем у людей, которые могут смотреть еще и НТВ и ТВЦ.

Одновременно москвичи мало знают о жизни и проблемах провинции, им трудно представить особенности жизни в маленьком городке или деревне, где руководитель единственного предприятия или директор колхоза - царь и бог, в руках которого всецело находится жизнь каждого человека. Москвичу не понять, каким нелепым гонором представляется провинциалу то, с каким жаром проблемы гласности и защиты человеческого достоинства обсуждают представители центральной прессы. Может ли посочувствовать демонстративному уходу с думских заседаний, отказу от постов провинциал, который впитал с молоком матери: "Хочешь выжить - умей ладить с теми, у кого власть и сила". Для него подобное поведение - глупость и ребячество.

В последнее время появился еще один фактор, ведущий к отчуждению между москвичами и провинциалами. Он не относится к объективным, то есть не определяется особенностями жизни в большом городе. Это фактор идеологического происхождения, его можно назвать "московским патриотизмом". Сказывается эта идеология и на взрослых людях, но особенно активно внедряется она через учреждения образования.

В советские времена считалось, что, воспитывая в ребенке любовь к малой родине, педагог закладывает фундамент любви к большой Родине - Советскому Союзу. Кстати, перекинуть мостик от одного к другому входило в обязанности педагога. Но сейчас другие времена - времена витающих в воздухе сепаратистских тенденций. О "мостике" как-то позабыли. Поэтому сплошь и рядом любовь к Москве и уважение к себе как к москвичу воспитываются самым простым путем - воспитанием пренебрежения к особенностям провинции и провинциалам.

Ученики одной из московских гимназий две недели летних каникул провели на Валдае. Дети не только отдыхали, но и выполняли творческие задания на темы "Сравнительный портрет жителей Валдая и Москвы", "Сравнение интерьеров жилищ Валдая и Москвы" и др. Они заходили в дома местных жителей, где их радушно встречали, угощали, отвечали на вопросы. Вот фразы из детских работ: "Жители Валдая простоваты и наивны", "Здесь в отличие от Москвы почти не встретишь интеллектуальных лиц", "Жители Валдая выглядят старше, чем москвичи того же возраста", "Внутреннее убранство жилищ ни Валдае отличается от московских квартир меньшим вкусом". Это все, что увидели дети! Впрочем, педагоги остались сочинениями довольны. Видимо, и они ничего другого не увидели и увидеть не хотели. А может быть, просто поленились. Так или иначе, но никто не помог детям взглянуть на ситуацию поглубже и задать вопросы, в ответах на которые провинциалы открылись бы с других сторон.

Плоды "промосковского" воспитания последних лет были заметны и в нашем опросе студентов. Несколько первокурсников в характеристику москвича включили знание своего рода и любовь к нему. Все было бы прекрасно, если бы не тот факт, что гораздо большее число первокурсников приписали провинциалам зависть и ненависть к москвичам. Ни один студент четвертого курса этих качеств не упоминал. Так что в юном поколении москвичей воспитывается вполне определенное и малосимпатичное отношение к провинциалам. Вряд ли последние не почувствуют его.

Похоже, разрыв между Москвой и остальной Россией в результате будет увеличиваться. И как бы не оказалось через десяток лет, что Москве в обузу Россия, а России в обузу Москва.