Годы в политике

ВНЕШНЯЯ сторона биографии Евгения Примакова в его только что вышедшей книге "Годы в большой политике" (М.: Совершенно секретно, 1999 г.) выглядит как абсолютно ровный, стремительный, без перепадов и падений путь наверх. Малозаметный сотрудник радиокомитета, корреспондент газеты "Правда", заместитель директора, а затем директор Института мировой экономики и международных отношений АН СССР, академик. Затем "большой скачок" в политику в период перестройки. Народный депутат СССР, председатель Совета Союза ВС СССР, член Политбюро ЦК КПСС. Затем в период реформ Ельцина - руководитель внешней разведки, министр иностранных дел и, наконец, председатель правительства РФ. Трудно найти политического человека, который так преуспевал бы во все бурные времена, пережитые Россией.

Что это - случай, судьба или особенности характера, ума, таланта? Наверное, все понемногу. Но главное, как мне представляется, жизненная позиция Примакова. Она во многих отношениях совпадает с позицией тех, которых сам автор относит к внутрисистемным диссидентам. Это целая плеяда либеральных деятелей, получивших блестящее образование, которые оказались на различных постах в партийном и государственном аппарате, а некоторые даже в спецслужбах в период хрущевской оттепели и брежневского "застоя". Большинство из них остались в роли советников, и только очень немногие заняли крупные государственные посты. Именно эти люди готовили предложения, нередко в закрытых записках для руководства, а иногда это попадало и в печать, о необходимости экономических и политических реформ. Примаков - из этой плеяды "высоколобых интеллектуалов".

Однако только он сумел достичь политических вершин, и тут, кроме несомненного везения, сыграли роль некоторые особенности его характера и ума. Как видно из его биографического и политического эссе, Примаков всегда ставил на первое место служение государству. Он не случайно и сейчас представляет себя как государственника. Примаков выполнял партийные задания еще молодым человеком, встречаясь с такими трудными фигурами, как Саддам Хусейн, Кадаффи, Арафат, руководители курдов. И выполнял он задания хорошо, в интересах нашей страны. В новое время он с не меньшим успехом отстаивал государственные интересы во время встреч с руководителями Запада: президентом Дж.Бушем, руководителями Франции, Германии, других стран, входящих в НАТО. И нет сомнений, что он был не менее успешен, когда руководил службой внешней разведки, работавшей во всех этих странах и регионах.

В старые времена мы сказали бы: настоящий патриот. Сейчас это часто звучит иначе: державник. Но есть и другие черты Примакова, которые помогали его карьере. Одну я уже отметил выше - он не выходил за рамки максимально возможного прогресса в конкретных исторических обстоятельствах. Юрий Андропов, о котором тепло вспоминает автор, не раз говорил своим "аристократам духа", советникам-интеллектуалам: "Не подставляйтесь, обязательно ударят". Некоторые из нас не посчитались с этим советом и разрушили свою биографию. Примаков был разумнее, действовал взвешеннее и сумел через всю свою карьеру пронести верность либеральным принципам. В то же время он не раз проявлял большую твердость характера.

На переломе перестройки, после прихода в руководство страной группы консерваторов Примаков имел трудное объяснение (это было в январе 1991 г.) с Михаилом Сергеевичем Горбачевым, и тот ему сказал: "Я чувствую, что ты не вписываешься в механизм". Примаков направил ему личное письмо следующего содержания: "После вчерашнего разговора я твердо решил уйти в отставку. Это - не сиюминутная реакция и, уж во всяком случае, не поступок, вызванный капризностью или слабонервностью. Ни тем ни другим - думаю, Вы не сомневаетесь в этом - никогда не отличался. Но в последние месяц-полтора явно почувствовал, что либо Вы ко мне стали относиться иначе, либо я теперь объективно меньше нужен делу. И то и другое несовместимо даже с мыслью о продолжении прежней работы". К письму было приложено формальное заявление с просьбой разрешить переход в Академию наук СССР.

Не так много можно найти политических деятелей, тем более на таком высоком уровне, которые решились бы на подобный шаг. Да, Примаков был лояльным по отношению к официальной власти, но в переломные моменты находил в себе мужество для рискованных и решительных шагов.

Я бы отметил еще одну важную особенность Примакова как деятеля. Организаторский талант. Государственная жизнь России - и до революции, и в советское время, и сейчас - бесконечно страдает от политических говорунов. Вы помните знаменитое: "Шумим, брат, шумим!" Через всю историю страны от двадцатых годов до нынешнего периода прошли нескончаемые идеологические дискуссии под паническими лозунгами: "Кто виноват? Что делать?"

Примаков, как это видно из его книги, не участвовал в таких дискуссиях, он действовал. И везде, где он работал - в академических институтах, советском парламенте, правительстве РФ, - он показывал себя довольно уникальным для России деловым человеком.

Важная составляющая этой черты его стиля - умение работать с людьми. Не думаю, что он почерпнул это из американских книг по "человеческим отношениям". Нет, это врожденное - он любит людей, очень внимателен ко всем, с кем работает, заботится о каждом. Приведу один эпизод, который описан в книге и сыграл едва ли не ключевую роль в биографии Примакова в последний период. Он был назначен руководителем разведки еще Горбачевым в августе 1991 г., после его возвращения из Фороса. Но в тот момент все основные назначения уже согласовывались с Ельциным, а Примаков входил в "команду Горбачева", что, конечно, не импонировало Борису Николаевичу. Через месяц после возвращения Примакова разведку выделили из КГБ, и она стала называться Центральной службой разведки, так что Примаков пробыл заместителем председателя КГБ всего один месяц. Несмотря на это, на Западе его неизменно представляют как представителя КГБ.

После ликвидации союзных органов власти Ельцин издал указ о создании на базе ЦСР Службы внешней разведки РФ. Примаков тут же позвонил Борису Николаевичу и задал ему вопрос, кто будет осуществлять этот указ. Ельцин пригласил его на Старую площадь, где тогда находился его кабинет, и сказал: "Я вам доверяю, но в коллективе к вам относятся очень по-разному". Тогда Примаков предложил Борису Николаевичу приехать в Ясенево, где размещалась эта служба, и поговорить с людьми. Ельцин приехал. Во время встречи с ним выступили двенадцать человек, и все без исключения высказались за назначение директором СВР Примакова.

Это решило дело, и он оставался на этом посту пять лет - больше, чем руководитель любого другого ведомства. Внутрисистемный диссидент и державник, к тому же человек, прошедший школы работы с самыми разными руководителями, оказался очень уместен на посту одной из наиболее трудных служб. Больше того, он сумел спасти ее от развала в момент идеологического похода на разрушение всего, что напоминало о КГБ.

Работники разведки до сих пор сожалеют об уходе Примакова. Злые языки, правда, говорят, что, когда он пришел в это ведомство, там было всего несколько генералов, а теперь их несколько десятков. Что ж, вероятно, и это входит в правила игры.

Переход Примакова в МИД, если полагаться на описание в его книге, тоже был делом случая. В начале января 1996 г. ему позвонил Борис Николаевич, пригласил к себе и почти без перехода спросил:

- Как вы отнесетесь к назначению вас министром иностранных дел?

Примаков пишет: "Я совершенно определенно не хотел переходить в МИД и об этом сразу же сказал Борису Николаевичу. Причем привел, как мне показалось, убедительные доводы, среди которых не последнее место занимала легко прогнозируемая негативная реакция на Западе, где меня упорно называли "другом Саддама Хусейна". Ельцин обещал подумать, но через четыре дня принял решение, и руководитель разведки - дело почти беспрецедентное - стал министром иностранных дел. Я говорю так, потому что хотя в составе МИДов во всех странах работают разведчики, но повсеместно делается вид, что эти службы идут параллельным курсом, а не смешиваются между собой.

Не буду пересказывать описание деятельности Примакова на новом посту, что занимает большую часть книги. Она, эта деятельность, проходила у всех на глазах. С именем Примакова связан поворот МИДа к последовательной защите национальных интересов России. Твердая позиция относительно агрессии НАТО в Югославии. Умелые переговоры с МВФ и внешнеполитическими ведомствами США, стран Запада, укрепление отношений с азиатскими государствами, прежде всего с Китаем и Индией. И вот что чрезвычайно интересно. "Личный друг Хусейна" сумел стать личным другом довольно жесткой и умной политической леди - госпожи Мадлен Олбрайт, они почти обнимаются на фотографии, помещенной в книге. Дипломат, прирожденный дипломат, может быть, именно это было перпетуум мобиле всей его карьеры.

Несколько слов о главном назначении Примакова - на пост председателя правительства РФ. Мы узнаем из послесловия книги, что Примаков до этого получил предложение от Виктора Черномырдина стать его первым заместителем и дал на это согласие. Но это назначение не состоялось, поскольку Госдума не поддержала назначение Виктора Степановича премьер-министром. 10 и 11 сентября Борис Ельцин пригласил Примакова в Кремль и предложил возглавить правительство, но тот категорически отказался. Выясняется, что Ельцин обратился с таким же предложением к Юрию Маслюкову, который тоже отказался, но заявил, что готов работать первым замом у премьер-министра Примакова. И вот 12 сентября Примаков принял предложение президента. Этот период его деятельности, видимо, будет описан в следующей книге. Но как раз здесь и произошел первый сбой в государственной карьере Примакова - он был освобожден со своего поста в довольно неделикатной форме без всякого объяснения причин. Однако и здесь вечный любимец Фортуны не оказался в проигрыше - он получил самый высокий рейтинг в социологических опросах по поводу кандидатов в президенты РФ.

Не могу не отметить еще один важный штрих в характере Примакова. На всех этапах своей удивительной биографии он сохранял трогательную верность друзьям своей юности. И частенько говорил: когда передо мной дилемма поступиться каким-то делом или помочь другу, то я решаю однозначно - помочь. (Замечу в скобках, что я в этот узкий круг не вхожу, чтобы не было ложного впечатления о моих оценках.) Но вот однажды мне довелось как-то по-новому оценить душевные качества Евгения Максимовича. Это было во время конгресса политологов в Рио-де-Жанейро лет десять назад. Примаков пригласил меня в свой номер в отеле и за рюмкой водки рассказал о трагической смерти своего сына, которая последовала вскоре после кончины его супруги. И тут прозвучала фраза, которая потрясла меня своей откровенностью и болью: "Я нередко думаю, что это плата за мои успехи в делах, за мою карьеру". И слезы появились у него на глазах...

Не стану обсуждать вопрос, будет ли Евгений Примаков выдвигаться на пост президента России, будет ли избран, но, оценивая масштабы его деятельности, его политическую и жизненную позицию, позволю себе сказать так: он имеет все основания стать нашим российским Дэн Сяопином, иными словами, духовным лидером, способным содействовать возрождению России.

В заключение хотел бы привести строфу из его стихотворения, которое говорит, как он сам понимает свою жизненную позицию и свою роль на сцене большой политики, чему посвящена книга.