Весь мир - мой храм...

CЕГОДНЯ не принято вспоминать некоторые памятные даты, очень широко отмечавшиеся во времена СССР. Особенно не везет событиям, связанным с историей государственного устройства России. В Северной Осетии многие считают, что если в этом нет сознательного манкуртизма, то не много и обыкновенного здравого смысла, а потому и воспринимают большинство таких "немодных" дат как повод поразмыслить о прошлом, настоящем и будущем.

Октябрь 1999 года для Северной Осетии - месяц двух очень важных юбилеев: 225-летие добровольного вхождения в состав России и 140-летие основоположника осетинской литературы, поэта, прозаика, художника, драматурга и общественного деятеля Коста Хетагурова - по выражению Фадеева, "Леонардо да Винчи осетинского народа".

МЫ - РОССИЯ, МЫ - КАВКАЗ...

Именно этот поддержанный народом девиз стал одним из основных тезисов президентской избирательной программы Александра Дзасохова в 1998 году. Президент республики продолжает придерживаться его и сегодня. "Еще десять лет назад, - говорит он, - мы бы такой акцент не делали. Мы сказали бы: "Мы - Советский Союз". Но сегодня идет как бы новая волна самоопределения народов, проявление их самосознания, утверждение на новом витке самоощущений. Поэтому мы и говорим: "Мы - Россия, мы - Кавказ". Эти два понятия и два наших состояния, мировоззренческое и духовное, вполне совмещаются".

Верность таких подходов подтверждают исторические связи Северной Осетии и России, прослеживающиеся задолго до 1774 года, когда было подписано соглашение, по которому "Осетия вошла под протекцию всемилостивейшей государыни Екатерины II". Как отмечает Юрий Готье, "c самого начала русской исторической жизни до Батыева погрома ясы (осетины) жили рядом с русскими и среди них".

Историческими хрониками зафиксированы многие факты взаимодействия русских и осетин. Например, в походе 945 года славян на Каспий принимали участие и аланы (осетины). Известный исследователь дипломатии Киевской Руси Андрей Николаевич Сахаров утверждает, что при подготовке похода славяне заключили договор с аланами, а сирийский историк Бар-Гебрей сообщает такую деталь похода: "В тот год, когда начал править Мусафид Марзубан, вышли разные народы - аланы, славяне и лезги, - проникли до Азербайджана и взяли город Бердау". Объединение славян с аланами и лезгинами указывает на вероятную остановку русов в Дагестане, где и произошло их объединение с северокавказцами.

Поход 945 года - первое зафиксированное документально совместное выступление славян и алан. Оно свидетельствует уже не столько о контактах, сколько о тесном сближении и сотрудничестве двух народов, которое развивалось столь стремительно (касаясь не только военной сферы), что в XII веке браки между представителями славянской и аланской аристократии стали обычным явлением. Согласно сообщениям летописей, князь Андрей Боголюбский был женат на аланке, а его брат князь Всеволод Большое Гнездо "имел жену аланку Марию, сестра же ее была с 1182 года за Мстиславом, сыном Святополка, Великого князя Киевского". Князь Ярополк, сын Владимира Мономаха, "после похода на Дон в 1116 году получил аланку Елену, девицу необычной красоты, и на ней в Киеве женился". Имя Елены упоминается и в 1146 году: "Перенесе благоверная княгиня Елена князя своего Ярополка из гробницы в церковь святого Андрея и положи его у янкы". По данным Ипатьевской летописи, "Елена умерла в глубокой старости в 1201 году".

Династические браки являлись традиционным инструментом средневековой дипломатии и отражали политическую ориентацию в восточной политике Киевской Руси. В средневековье много алан переселялось на территорию Киевского государства, а находки русских крестов XII века на Северном Кавказе свидетельствуют о проникновении в предгорья Центрального Кавказа русских. На это же указывает фрагмент персидской хроники "Тарасол" из Тебризской библиотеки, в которой Георгий Лаша наименован "царем царей Абхаза, Шака, Алана и Руса". По единодушному мнению ученых разных стран, под именем "русы" здесь подразумевается часть жителей Древней Руси, оторвавшихся от родных мест и еще в XII веке населявших Северный Кавказ в непосредственной близости от государства грузинских Багратидов, т.е. на территории Алании.

Нарушенные татаро-монгольским нашествием русско-аланские связи в последующем быстро восстановились. Однако окончательно они оформились осенью 1774 года подписанием упоминавшегося русско-осетинского соглашения, позитивное влияние которого на всю последующую историю Северной Осетии никогда в этой северокавказской республике не ставилось под сомнение. "Главное для современного государственного человека, говорящего от имени народа, - имеет ли он ответ на вопрос: лучше ли будет для его народа в составе большого федеративного государства или в рамках очень небольшой, но независимой страны?" - считает Дзасохов.

В Северной Осетии абсолютно убеждены в правильности сделанного предками 225 лет назад выбора. При самом взыскательном отношении к истории российского государственного устройства - а народы России входили в ее состав по-разному, - видно, что именно Россия являет собой пример того, как народы могут реализовать свои возможности в одном государстве. Предположим чисто гипотетически, что в XVIII веке Северная Осетия становится частью Турции - 225 лет назад это не было фантастикой. Сегодня в Турции нельзя обнаружить следы какой-нибудь национальной автономии. Вывод: осетины как этнос могли давно прекратить свое существование.

Суровое заключение полностью совпадает с мнением историков XVIII века, предрекавших потомкам древних аланских племен полное исчезновение. Был период, когда численность осетин упала до 16 тысяч, что поставило этнос на грань вымирания. Еще и поэтому осетины полагают выбор своих предков в пользу России проявлением мудрости.

Во время подписания соглашения 1774 года между Северной Осетией и Россией оговаривалась и идея строительства укрепления в Дарьяльском ущелье, но реализовать ее удалось только после заключения Георгиевского трактата, когда российское правительство решило основать на Центральном Кавказе крепость как политический центр региона. На строительстве крепости у входа в Дарьяльское ущелье настаивал и царь Грузии Ираклий II, заинтересованный в постоянной и безопасной связи с Россией.

12 марта 1784 года по распоряжению генерал-аншефа Толмачева на правом берегу Терека было заложено укрепление, названное Владикавказом. 6 мая крепость была освящена, и этот день считается днем рождения Владикавказа, который отметил в этом году свое 215-летие.

Евгений Вахтангов - один из крупнейших российских театральных деятелей, Гайдо Газданов - недавно открытый для широкого российского читателя, эмигрировавший после революции во Францию писатель европейского масштаба, Георгий Токати - изобретатель самолета вертикального взлета, после вынужденной эмиграции возглавлявший в Англии Комитет аэронавтики и космонавтики, Валерий Гергиев - художественный руководитель Мариинского театра, дирижер мирового уровня... Можно привести еще немало имен людей, которые родились и сформировались в здешней традиционно интернациональной, неповторимой атмосфере.

ЗВЕЗДА КОСТА

15 октября 1999 года Международный астрономический союз занес в каталог звезд звезду "Коста", чем подтвердил исключительность "знаменитого осетинского и известного российского поэта, прозаика, драматурга, художника и публициста Коста Хетагурова".

Коста родился 15 октября 1859 года в ауле Нар, в самой сердцевине Кавказских гор. Он рано потерял мать, а отец его Леван Елизбарович, человек уважаемый в горской среде, почти всю жизнь провел на военной службе и не мог уделять единственному сыну много внимания. О суровых, спартанских нравах горцев тех лет, из-за которых Осетия едва не лишилась своего гения, свидетельствует эпизод из раннего детства поэта. Коста не было еще и двух лет, когда он играл на крыше сакли и, не устояв на ногах, покатился вниз. Находившийся рядом отец успел наступить на край рубашки малыша, соскользнувшего уже с крыши. По неписаному горскому этикету отец не мог брать на руки ребенка в присутствии посторонних, для мужчин это считалось проявлением слабости. Леван невозмутимо стоял, прижимая ногой рубашку раскачивавшегося над пропастью сына до тех пор, пока на крики соседских женщин не прибежала мать Коста.

Леван Елизбарович дал сыну хорошее образование: Владикавказская прогимназия (1869-1870), Ставропольская гимназия (1871-1881) и Петербургская академия художеств (1881-1885) - поставившее его под сильное влияние русской культуры. Поэт постоянно подчеркивал, что "осетинскому народу по пути с русской культурой" и "осетины на Кавказе никогда не служили враждебным элементом для русских". В статье "Неурядицы Северного Кавказа" он напишет о необходимости "видеть и непосредственно наблюдать русскую гражданственность и жизнь, а также деятельность культурных людей, слышать русскую речь, работать рука об руку с русским пионером, отдавать детей в русские школы". Говоря "Я вырос среди русских", Хетагуров никогда не втискивался в прокрустово ложе национальных рамок.

Весь мир - мой храм,
Любовь моя - святыня,
Вселенная - отечество мое!

"Мы, русские писатели, - скажет Фадеев, - особенно горды тем, что Коста Хетагуров, будучи истинным сыном своего народа, будучи глубоко национальным по формам, в то же время не мог бы сложиться как писатель, как поэт без переклички, которая происходила у него с лучшими людьми русского народа".

Прекрасно владея и русским, и осетинским языками, Коста большую часть произведений написал по-русски: стихи, поэмы, публицистические статьи, рассказы, драматургические произведения, историко-этнографические исследования - обращены же они зачастую к осетинскому народу.

Люблю я целый мир,
люблю людей, бесспорно,
Люблю беспомощных,
обиженных сирот,
Но больше всех люблю -
чего скрывать позорно? -
Тебя, родной аул
и бедный наш народ.

Национальным же поэтом, основоположником осетинской литературы и осетинского языка Хетагуров стал благодаря сборнику "Ирон фандыр" ("Осетинская лира"). Задолго до выхода сборника стихи уже звучали на встречах интеллигенции, переписывались вручную, сразу став энциклопедией жизни осетин. Популярность стихов объяснялась их актуальностью и связью с фольклором, что подчеркнул и сам поэт, написав на титульном листе сборника: "Думы сердца, песни, поэмы, басни".

Глубокую связь Коста с устным народным творчеством отмечала и Мариэтта Шагинян, обронившая: "Его нельзя не любить".

Социально-экономическое и общественно-политическое положение не только осетин, но всех народов Северного Кавказа было главным предметом Коста-публициста. По точному замечанию Игоря Сельвинского, Коста "и сегодня остается для осетин, и не только для них, зеркалом, которое правдиво отразит любые общественные процессы". Эта мысль перекликается с высказыванием Александра Дзасохова на одной из встреч во Владикавказе в дни юбилея Коста: "Необходимо привыкнуть к тому, что, действуя в каких-то направлениях, будь то внешнеполитическое или, скажем, в отношениях с Чечней, мы обязаны всегда принимать во внимание состояние общественной мысли. Передовой общественной мысли, которая похожа на светильник, зажженный в ночи".

Могу ли я смущать Божественным ученьем:
"Любите ближнего, как самого себя", -
Людей, готовящих с таким ожесточеньем
Кровавую зарю для радостного дня!

Владикавказ