Медиаконструкты и конспирология

Билл Гейтс с сеансом постправды и одновременно – постлжи. Фото Reuters

Телевизор стал главным генератором и одновременно камертоном, удерживающим правильную модель мира, задающим его онтологию. Здесь зритель увидит свои новости и свои фильмы, подтверждающие правильность мира вокруг него. В кинотеатрах он смотрит практически только зарубежное кино, несущее совершенно другую модель мира, которая может вступать в конкуренцию и побеждать. Поэтому к чужим фильмам власть относится с опаской, как это случилось с запретом на прокат фильма «Смерть Сталина» в России. По этой же причине Китай, например, как бы наперед цензурирует американское кино, и продюсеры идут на это, поскольку оттуда идут огромные финансовые потоки.

Мы оперируем не реальностью, а ее медиаотображениями и отражениями, то есть медиаконструктами. Причем число этих отражений бесконечно велико, а реальность все равно одна. Но в зависимости от того, кто и под каким углом на нее смотрит, например политическим, у нас каждый раз будет иная реальность.

Мы живем в мире политики, независимо от того, интересна ли она нам. Медиа стали самой простой политикой, когда число упоминаний имени политика заменяет реальность. Борьба идет за то, чтобы «светиться» в медиа, а не за то, чтобы работать. Политическая арифметика создается на поле медиа.

«Вождь», «герой», «враг» представляют собой четкие медиаобразы, в которых не бывает ничего лишнего. Ведь чем меньшим количеством характеристик будет оперировать массовое сознание, тем четче и быстрее будет проведена ментальная работа по его ориентации. Вождь – это Сталин, герой – это Гагарин, а врагов всех не перечислить... Реальность становится штампом, который не меняется, а передается следующим поколениям.

Конспирологию считают «ошибкой» массового сознания, но она заполняет пустые места системной картины мира, делая ее более логически непротиворечивой, поэтому столь легко находящей себе сторонников. Конспирология может быть ошибочной, но психологически близкой, поэтому ее принимают тысячи и миллионы людей по всему миру.

Мы живем в медиадействительности, которая сделана кем-то и по заранее заданным лекалам. События, которые не были заложены в эти лекала, не будут никогда освещаться. Таким образом достигается эквивалентность мира в голове и его медиааналога.

Существование, например, тысяч групп QAnon в США, а теперь и в Германии говорит о том, что мир в их головах устроен по-другому и они верят именно своему миру, а не чужому. Главным, наверное, является такой принцип: кругом все врут, но мы-то знаем правду. И первыми под обвинение в конспирологических сюжетах попадают люди власти. То есть как реальная модель мира завязана на власть, так и конспирологическая. Только если в реальной жизни власть вся в позитиве, то в конспирологической – в негативе.

Конспирология является онтологической интервенцией в массовое сознание, поскольку она направлена на изменение картины мира, в результате которого друг может оказаться врагом, а враг – другом. Но ее сила не в правде, а в психологической правде, которую жаждет услышать человек. Ему приятнее ощущать себя окруженным врагами, чем друзьями.

Причем предугадать повороты сюжета конспирологии практически невозможно. Она достаточно креативна. Немецкие сторонники QAnon считают, к примеру, что учения НАТО – это тайная операция Трампа по освобождению Германии от канцлера Ангелы Меркель. В самих США это вообще достаточно массовое движение, активизируемое выборами, поскольку борьбу с QAnon «привязали» к Трампу, из которого сделали единственного защитника.

Во всем этом главным становится столкновение моделей мира, причем опасное. Это онтологическая война внутри массового сознания, когда исчезает само понятие правды, оно заменяется верой в правильность исключительно своей картины мира. Но людям с разными картинами мира не так легко ужиться вместе, ведь медиа делает из них врагов. А медийные враги еще опаснее настоящих, поскольку уже есть тысячи групп QAnon и страниц на Facebook с миллионами их членов.

Поляризация подталкивает создателей YouTube и других платформ создавать экстремистский контент, радикализирующий аудиторию. Заполнив информационное пространство неправдой, не удастся увидеть правду, когда она туда попадет.

Конспирологию не так легко опровергнуть. Все такие попытки, как правило, проваливаются, потому что в них тоже начинают сразу видеть злой умысел, мол, не зря «они» хотят заставить нас замолчать... То есть в нее заранее встроен инструментарий, нацеленный против критики, что делает конспирологию сильнее. А ее распространение обеспечивается и тем, что враги в ней те, кто принадлежит к сильным мира сего.

Если в США бушует QAnon, то в России благодаря Н. Михалкову возродился образ злодея Билла Гейтса, который хочет под видом борьбы с коронавирусом чипировать людей. А соцопросы демонстрируют, что это вполне «живая» конспирология. Вот данные ВЦИОМа: треть россиян (34%), слышавших о вживлении чипов в организм, выступает против чипирования или не находит в нем каких-либо преимуществ. При этом более четверти (29%) осведомленных считают, что их вполне могут чипировать без их ведома, а 45% – опасаются этого.

Реально люди не знают, правда ли все это. Но страшное всегда вызывает больший интерес и доверие, как и негативная информация, которая всегда распространяется лучше, на чем среди прочего построен и феномен фейков.

Девушки в состоянии  полной  невесомости  Фото Reuters

Мир конспирологии – это мир прошлого, далекого прошлого человека, когда ему действительно казалось, что все связано со всем. Такого единого «клубка» событий больше нет, хотя негативные личности, конечно, остались, и власть остается хорошим местом для их пребывания там. Саблезубые тигры остались в прошлом, на их место пришел не менее опасный противник – QAnon.

Сегодня активно изучаются пути работы против дезинформации, поскольку современное информационное пространство стало настоящей питательной средой для дезинформации. Это и соцмедиа, где нет контроля достоверности, который был у традиционных медиа. Это и определенный отказ от уважения чужого мнения, когда никто не хочет слышать чужой голос. Это и усиление до небывалых размеров разного рода политических противостояний, которые к тому же резко усиливаются в периоды выборов.

Политическая война разрешает прямую атаку, правда, кибервариант, на чужие модели мира. Так произошло сегодня с движением киберпартизан в Беларуси. К тому же мы имеем разные картины мира, связанные с разными медиа, которыми пользуются разные возрастные группы. Телевизионная картинка, лучше контролируемая властью, чем та, которую дают интернет-сайты, любима людьми старшего поколения.

Заместитель директора Левада-Центра Д. Волков рассказывает: «Больше всего пользуются телевидением и доверяют ему пожилые люди: например, среди самой возрастной группы, 65+, доверие почти 70%. Но в последние несколько лет быстрыми темпами растет интернет, и это прежде всего за счет самых молодых: среди этой группы лишь четверть доверяет телевидению (молодые меньше смотрят телевизор, особенно в крупных городах). А когда мы спрашиваем молодежь о доверии к социальным сетям и интернет-ресурсам, здесь картина обратная. Более всего доверяют интернету самые молодые – 18–24 года, там до 50% доверия, а среди самого старшего поколения – 10%. В старших возрастах тоже идет медленное освоение интернета, но там остается больше страхов и недоверия: «интернет – большая помойка», как говорят они на фокус-группах. Однако в целом доверие к источникам информации не абсолютное, люди считают, что правды все равно нигде не говорят».

В своих исследованиях они говорят о несовпадении картин мира, когда есть одна молодая интернет-Россия, а другая – телевизионная, более старшего поколения. У них две совершенно разные повестки, два разных представления о том, что происходит в стране, что важно и что нет.

Странным образом именно медиа стали генератором различных картин мира. Раньше образование, религия, идеология удерживали одну картину мира, что создавало необходимый уровень идентичности. Сегодня разные медиа, получив большую власть над мозгами, пользуются ею, создавая разную идентичность.

Источником расхождений в США также стали маленькие газеты и ТВ-станции, которым американцы доверяют больше, чем национальным. Центральные медиаинституции контролируются традиционной журналистикой, а малые газеты и ТВ-станции получают новости из менее значимых новостных сеток.

Россия всегда была между наукой и религией.Фото Reuters

Американские белые «супремасисты» имеют свою тактику проникновения в медиа и мозги. Ощущая, что они не столь популярны, проигрывая по идеям и по демографии, они проталкивают свою повестку в центральные информационные потоки с помощью так называемых политических оппортунистов и попутчиков. Политики, понимая, что прямая поддержка их взглядов может навредить, пользуются эвфемизмами для выражения подобных идей ненависти к мигрантам, чужим религиям и этничности.

Главные потоки таких взглядов пришли, конечно, от смены технологий. С одной стороны, «технические гиганты» заинтересованы в том, чтобы человек как можно дольше сидел у экрана, «зарабатывая» для них. По этой причине их мир – это его мир. Но привязанность к этому миру создана технологиями, поскольку на этом строится их прибыльность. Люди проводят сегодня больше времени в Facebook, чем это было в 2016 году. В результате фальшивый контент с третьего квартала 2016 года по третий квартал 2020 года вырос в три раза. Об этом говорит исследование German Marshall Fund Digital. Этот рост на 293% дали сайты, которые принято считать менее ответственными. Это Fox, Daily Wire, and Breitbart, например. Взаимодействие людей с такими статьями на этих сайтах выросло на 242%.

Меняются и мозги людей, поэтому конспирологическая модель реальности становится почти вечной, как это случилось с QAnon. Это такой переход виртуальности в информационное пространство, но при этом виртуальность объявляется реальностью.

История QAnon уже стала настоящей «историей», где демократы высокого уровня, кинозвезды подаются как сатанисты, педофилы и даже каннибалы, которые используют химикат адренохром из мозгов напуганных детей, которых они поедают. И тайное противодействие этой команде суперзлодеев, как утверждается, возглавляет Трамп. Это очень похоже на фильм, на телесериал, настолько же захватывает воображение. И это политически выгодно Трампу, поскольку сторонники этой теории тоже голосуют, их голос важен. Это тот же вариант, как был когда-то – голосуй или проиграешь.

И если раньше такие истории жили на экране, то теперь они получили возможность самопорождаться в самой жизни. Нам надо признать, что это одно из следствий распространенности интернета как площадки для распространения любой информации вне ее отношения к реальности, поскольку сегодняшний человек часто уже живет в интернете, откуда и идет главный поток дезинформации.

Реально сегодня мы живем в мире, построенным всемогущим интернетом. Когда-то советского человека воспитало телевидение, сегодня постсоветского человека создает интернет. Интернет-новости столь же важны, как и новый сериал, который все должны посмотреть. От интернет-новостей невозможно уклониться, они все равно тебя догонят. И это удивительно, как при таком большом числе интернет-источников важная новость все равно находит дорогу в массовое сознание.

Кстати, любители ужасов чувствуют себя комфортнее в период пандемии, значит, они подготовленнее. Получается, что мы те, что мы читаем и смотрим. Тип любимого вымысла предопределяет то, как люди выживают в пандемию. Фанаты фильмов ужасов в соцопросах менее согласны с мнением «Во время пандемии я чувствую большую депрессию, чем всегда», чем те, кто не любит этот жанр. Эти же фанаты интересуются смертью. То есть все это для них привычные эмоции. Ученые заговорили о самом большом психологическом эксперименте в истории над человечеством, который происходит сегодня. Психологически востребованными также оказались видеоигры, поскольку они позволяют индивиду «спрятаться» в вымышленных мирах. Это как в советское время люди «прятались» в фантастику.

Исследователи акцентируют роль ужастиков. Чем больше человек любит телемир, наполненный хаосом от пришельцев, зомби или вирусов, тем он чувствует себя более подготовленным к эпидемии. Это справедливо, так как мы всегда и во всем учимся, получая даже те навыки, которые не закладывались создателями. Человек обучается, реагируя на мельчайшие изменения среды вокруг него, тем более он реагирует на постоянно повторяющиеся изменения.

Визуальные коммуникации сегодня стали сильнее вербальных. Именно в них творится история. Поэтому там системное должно побеждать случайное. И за этим сознательно следят. Например, американский антирасовый «памятникопад» был несистемен, но вот реакция на него вполне системна. Из последних новостей такой системной реакции назовем следующий контроль виртуальной продукции, когда соучредитель и исполнительный директор движения Black Lives Matter П. Каллорс заключила эксклюзивный многолетний контракт с Warner Bros. Television. Она будет работать над созданием драм, комедий, боевиков, молодежного контента, анимационных фильмов и программ для семейного просмотра, получив право повлиять на редактуру уже существующих сценариев будущих фильмов и шоу.

Это тоже онтологическая интервенция, меняющая модель мира целой страны. Смысл введения понятия онтологических интервенций нам видим в более точном определении точки воздействия в нашем разуме. Это попытка трансформировать модель мира, иногда свою, как это делает пропаганда, часто – чужую, как это имеет место в операциях влияния или информационных и психологических войнах. Поэтому сегодня многие аргументы смещаются именно в когнитивную сферу. Сегодня мир погружен в методы «активных мероприятий», созданных когда-то в КГБ. Только теперь они имеют место не в физическом пространстве, как раньше, а в информационном и виртуальном. Последнее важно, так как фейки или конспирология всегда имеют виртуальную составляющую, поскольку их информация не нейтральная, а атакующая.

Одновременно сегодня изменились не просто скорости информационных потоков и, как следствие, объемы информации, просто они перестали соответствовать возможностям человека, которые не меняются с пещерных времен. Это и привело к большим объемам фейковой информации, поскольку борьба с ней сегодня резко затруднена. В прошлом государства имели два инструмента по работе с информацией: широко распространять информацию, что делала пропаганда, и закрывать ее, что делают спецслужбы. Сегодня в их руках появился третий инструмент – самим создавать фейковую информацию, заменяя ею правдивую информацию. Если раньше мы жили в физической реальности, то сегодня живем в информационной и виртуальной. И управлять миром сегодня можно, не обращаясь к физической реальности.

В нашем мире стерта разница между реальностью физической и медиареальностью. Вспомним закон паблик рилейшнз: если о событии не сообщило СМИ, то этого события нет. То есть первична медиареальность, а не физическая. Все борются за свое место в ней. И роль медиареальности будет только усиливаться, поскольку пришедшие на волне интернета «техгиганты» порождают больше информации, чем человечество способно переварить.

Если Архимед восклицал: «Дайте мне точку опоры – и я переверну Землю!», то современные политические Архимеды говорят: «Дайте мне фейк или конспирологию – и я переверну любую страну».