Грезы о будущем на борту «Титаника»

Лучше на шлюпке, но к суше, чем на корабле, но на дно. Кадр из фильма «Титаник».1997

В последнее время среди звезд мировой «поп-философии», типа Юваля Харари и их местных последователей, популярна «футуристическая» тема: «Мир после коронавируса». С потрясающей самонадеянностью эти люди заявляют, что нынешняя пандемия вообще не войдет в число наиболее значимых событий в истории человечества, а мировая экономика после кризиса устремится в заоблачные выси. Еще недавно, впрочем, они уверяли нас в том, что эпидемии, войны и прочие бедствия остались в прошлом и человечество ждет бессмертие и всеобщее счастье. Может быть, в этом и секрет их коммерческого успеха. Блажен, кто верует…

Между тем строить сегодня оптимистические прогнозы на будущее – примерно то же самое, что, находясь на «Титанике», напоровшимся на айсберг, предаваться мечтам о красивой жизни после прибытия в порт назначения.

Прежде всего совершенно неясно, будет ли это «после» вообще. Очевидно, что коронавирус будет и дальше мутировать, возможно, становясь при этом все более опасным. Это означает, что перспектива создания универсальной вакцины, которая раз и навсегда обезопасит население Земли, представляется призрачной. К тому же не вполне ясно, как долго сохранятся иммунитет к коронавирусу у переболевших им. Если недолго – пандемия будет периодически накатываться на человечество, подобно тому, как чума периодически наведывалась в Европу, начиная с опустошительной эпидемии 1347–1348 годов.

Для средневекового сознания не было характерным признание особой ценности человеческой жизни: Бог дал, Бог взял. К массовой гибели людей, будь то в результате войн, природных катастроф или эпидемий, относились сравнительно спокойно. Случись коронавирус тогда – никакого особого волнения в обществе он бы не вызвал.

Между тем сегодняшний кризис оказался поистине всесокрушающим: он не только разрушает экономику и вгоняет в депрессию обитателей Земли, но и ставит под сомнение все прежние модели, считавшиеся успешными, будь то модель западной либеральной демократии и общественной солидарности или российская модель «энергетической сверхдержавы» и пожизненного правления непогрешимого «национального лидера». И это обстоятельство диктует необходимость поиска новых цивилизационных моделей, который, без сомнения, будет крайне болезненным и кровавым.

Восславим царствие чумы?

Между прочим, та ужасная эпидемия чумы оказала на Европу удивительно благотворное влияние. До ее прихода на континенте ощущалась острая нехватка плодородных земель, способных обеспечить растущее население хотя бы хлебом. Теперь же, после резкого сокращения населения в результате массового мора, земля могла прокормить всех. Более того, люди принялись за активное улучшение приемов земледелия и развитие других технологий: ручной труд, который оказался в дефиците, приходилось заменять машинным. Из «летаргического сна» вышла медицина. Бурное развитие получили литература и искусство. Постепенно совершенствовалось мореплавание, открывая дорогу великим географическим открытиям.

Люди необычайно остро осознали, что жизнь скоротечна и стали ценить каждую минуту, пытаясь сделать за отведенное им на земле время как можно больше.

В целом же эпидемия стала переломным этапом в развитии Европы, разделив мир на «до» и «после». Она явилась именно в тот момент, когда тогдашняя цивилизационная модель уже заходила в тупик и ощущалась потребность в какой-то альтернативе, тогда еще совершенно неясной.

Конечно, поиск и претворение в жизнь этой альтернативы заняли огромную историческую эпоху, включавшую в себя Реформацию, религиозные войны и буржуазные революции. Но началось все именно тогда.

Возможно, нечто подобное произойдет и на этот раз. Так что обо всех нас можно смело сказать словами поэта: «Блажен, кто посетил сей мир в его минуты роковые».

Никто не выиграл. Кроме Китая

Общим местом стали утверждения о том, что от пандемии коронавируса никто в мире не выиграл, что даже ВВП Китая впервые с 1992 года обвалился на целых 6,8%. На самом деле именно Китай оказался в огромном стратегическом выигрыше. Китайские властители наглядно продемонстрировали, что только они способны справиться с новым всемирным вызовом. Кроме того, Китай сегодня выступает в роли «всемирного благодетеля», поставляя в разные страны маски и медицинское оборудование.

И где же тогда предсказанный Френсисом Фукуямой «конец истории»? Выяснилось, что в главном вопросе – о жизни и смерти – авторитарный китайский режим оказался бесконечно эффективнее самых развитых либеральных демократий – США, Великобритании, Испании, Италии, Франции.

Китайские лидеры, хотя они это и не афишируют, уже давно ставят своей целью сделать Китай к 2050 году властелином мира. И последовательно движутся в данном направлении.

Конечно, слухи о том, что китайцы намеренно создали коронавирус и распространили его по всему миру, представляются сильно преувеличенными. Однако именно Китай идеально подготовлен для того, чтобы жить в условиях любой «чрезвычайщины»: права человека, свободные СМИ, равенство перед законом, гуманизм, все эти западные ценности для китайцев – звук пустой. И это становится их важнейшим конкурентным преимуществом.

Вполне закономерно, что республиканские стратеги США (и их фронтмен Дональд Трамп) полагают, что главным геостратегическим соперником США является именно Китай, а отнюдь не Россия. И действуют соответствующим образом, ставя своей целью подрыв доверия китайского общества к власти и в конечном итоге – свержение режима.

Именно стремление Китая к глобальному господству станет главным источником мировых конфликтов в долгосрочной перспективе. На этом фоне предельно глупо смотрятся рассуждения российских пропагандистов о том, что Китай якобы станет «младшим братом» России и полностью подчинится ее геостратегическим интересам. Китай не забыл, какие огромные территории были у него в свое время отторгнуты Российской империей (об этом говорил еще Мао Цзэдун), и обязательно попытается их вернуть – рано или поздно. Иное дело, что Китаю сегодня нужна российская нефть и некий тактический союзник в противостоянии с США. Но этот союз временный.

В недавнем докладе, подготовленном Институтом международных отношений при Министерстве государственной безопасности Китая совместно с ведущими разведывательными агентствами, говорится, что ухудшение отношений между США и Китаем, вызванное эпидемией коронавируса, способно привести к резкому обострению напряженности в азиатском регионе, вплоть до открытого военного конфликта.

В долгосрочной перспективе преимущества Китая в этом противостоянии будут становиться все очевиднее, по мере того как экономика США и американское общество будут переживать новые кризисы, обусловленные очередными волнами коронавируса и ожесточенной внутренней борьбой внутри американского истеблишмента.

История не кончается

Еще хуже то, что сама модель либеральной демократии оказалась в глубоком кризисе.

На этом хотелось бы остановиться подробнее.

Идея прогресса была чужда средневековому сознанию; люди того времени считали сотворенный Богом мир совершенным и не нуждающимся в существенных улучшениях.

Прогресс – принадлежность эпохи свободного рынка и либеральной демократии.

И здесь обнаруживаются удивительные совпадения. В 1848–1849 годах по Европе прокатывается волна буржуазных революций – так называемая весна народов. Они приводят к окончательному освобождению от феодального хлама и бурному развитию буржуазных отношений. Вскоре после этого происходит отмена рабства в США и отмена крепостного права в России.

И это удивительным образом совпадает с фантастическим взлетом научно-технического прогресса.

Представим себе человека, который родился в 1853 году – в год начала Крымской войны. Предположим, он прожил очень долгую жизнь и умер в 1945 году. Что же изменилось за это время? В год, когда он родился, моря и океаны бороздил парусный военный флот, который стрелял чугунными ядрами. Армии того времени были оснащены капсульными и даже кремниевыми ружьями, которые заряжались с дула. Не было ни танков, ни пулеметов, ни авианосцев, ни систем залпового огня, огнеметов и атомной бомбы, ни телефона, радио и телевидения, ни кино, холодильников и стиральных машин, ни автомобилей, самолетов и троллейбусов, ни антисептиков, асептиков и антибиотиков. Да что там, даже авторучек и пишущих машинок еще не было!

Все это было создано на протяжении одной – пусть очень долгой – человеческой жизни!

Эти фантастические достижения напрямую связаны с той внутренней свободой, которая царила в либеральных западных обществах. Не было запретных тем, все можно было обсуждать, во всем можно было сомневаться, никто не подавлял предпринимательскую инициативу, не было никакой «политкорректности» и принудительной любви к страдающим комплексом неполноценности агрессивным меньшинствам.

Свобода и предприимчивость сочетались с удивительной способностью к быстрой мобилизации в критических ситуациях. Вот пример. Летом 1940 года в ВВС США было всего 5000 самолетов, в основном устаревших. Президент Рузвельт обратился к американским промышленникам с призывом выпускать по крайней мере 50 000 самолетов в год. И уже в 1943 году американская промышленность выпустила 90 000 самолетов.

Другой пример фантастически быстрой мобилизации колоссальных ресурсов: американская лунная программа, которая наглядно показала, кто именно лидирует в гонке за мировое технологическое и культурное лидерство.

Сокращение «пространства свободы» на Западе, начавшееся одновременно с крушением советского блока, каким-то поразительным образом совпало с замедлением технического прогресса по многим направлениям (достаточно сказать, что США пока не в состоянии повторить собственную лунную программу), сокращением среднего класса и ухудшением условий жизни огромных масс населения.

Американский сенатор Марко Рубио рассказывает, что когда его семья перебралась в начале 60-х годов с захваченной коммунистическими гангстерами Кубы в свободную Америку, его отец был обычным барменом. И эта семья купила дом, автомобиль, все пятеро детей получили прекрасное образование и вышли в люди. Сегодня ни о чем подобном семья не могла бы даже мечтать.

Как отмечает лауреат Нобелевской премии Джозеф Стиглиц, три человека в США – Джефф Безос, Билл Гейтс и Уоррен Баффет – «стоят» больше, чем 40% нижней части населения страны, для которых внезапная жизненная проблема, требующая для своего разрешения незапланированные 400 долларов, означает едва ли не катастрофу.

При этом в США и на Западе парадоксальным образом расцвела система социальных подачек: бесплатное муниципальное жилье, продуктовые талоны, дешевая медицинская страховка и т.п., позволяющие не желающим трудиться паразитировать на государственном бюджете.

В целом же современная либеральная демократия уже не обеспечивает ни устойчивого экономического роста, ни повышения уровня и качества жизни среднего класса, ни свободы, ни избрания на руководящие посты наиболее компетентных и честных лидеров.

Это обстоятельство и до кризиса, связанного с коронавирусом, вызывало растущие протесты (чего стоят одни «желтые жилеты» во Франции!); теперь же эти волнения будут усиливаться. Возможно, вплоть до вооруженных столкновений и насильственных переворотов.

В свое время Лев Троцкий пришел к неутешительному для коммунистов выводу: вопреки его прогнозам, капитализм, по-видимому, в состоянии вести хозяйство и культуру вперед. Не означает ли это, спрашивал он, что они, коммунисты, пришли слишком рано? Теперь капитализм все более эту способность утрачивает. А значит, на повестку дня выходит его замена каким-то иным общественным строем.

От братства – к «социальному дистанцированию»

Лозунг Французской революции: «Свобода. Равенство. Братство. Или смерть».

В современном западном мире свобода подавлена тоталитарной политкорректностью и тиранией меньшинств. О равенстве при капитализме говорить так же неуместно, как о веревке в доме повешенного. А вот братство имеет место – оно трансформировалось в концепцию солидарности.

На Западе сложилась система различных общественных и волонтерских организаций, способных решать многие проблемы, которые в авторитарных государствах находятся в компетенции государства. Порой это доходит до идиотизма: так, в Нидерландах проститутки готовы бесплатно оказывать свои услуги инвалидам. Но это уже «превратности метода».

Сегодня эта система оказалась в глубоком кризисе. Прежде всего возникшая в связи с коронавирусом потребность в «социальном дистанцировании» в принципе противоположна солидарности. Люди уже на уровне инстинкта начинают сторониться друг друга, видеть в ближнем угрозу, источник потенциальной опасности. И это не пройдет быстро. Точнее – уже никогда.

Возникают все новые источники социальной напряженности. Больные, в том числе тяжелые, которым требуются срочные операции, недоумевают, почему все силы брошены на коронавирус, а о них забыли. Многие мелкие предприниматели открыто заявляют, что лучше умереть от коронавируса, чем от голода и депрессии. Европейский союз оказался мифом: каждый за себя, не просматривается никакой скоординированной программы действий. Не говоря уже о том, что США при Трампе перешли к политике двусторонних взаимовыгодных сделок; слова об «атлантической солидарности» не имеют для американского президента особого значения.

Все это возвращает нас к состоянию, предшествующему Версальскому миру, которое Томас Гоббс охарактеризовал как «война всех против всех».

Нефть вместо водки

России кризис либеральной демократии не угрожает по причине отсутствия таковой. Здесь можно говорить о кризисе модели «энергетической сверхдержавы».

Немного истории. В свое время Лев Троцкий категорически противился планам сталинского Политбюро возобновить производство и продажу водки. И не только в связи с тем, что «Лев пьяниц не любил, сам в рот не брал хмельного». Творец Октябрьского переворота, «организатор победы» в Гражданской войне, «самый способный человек» в ленинском ЦК и блестящий администратор, Троцкий прекрасно понимал: такой способ пополнения бюджета, не связанный с внедрением новых технологий, задает неверные ориентиры хозяйственной деятельности, лишает стимулов к повышению эффективности и приводит к утрате конкурентоспособности отечественных товаров на мировом рынке.

Примерно такую же роль сыграло открытие в СССР крупных месторождений нефти в 70-х годах прошлого века. Но если СССР все же пытался производить весь спектр товаров массового потребления, то в современной России двух последних десятилетий это потеряло всякий смысл: доходов от продажи сырья хватало и на закупку западных товаров, и на сверхроскошную жизнь чиновников, и на геополитические авантюры, а на подкуп коррумпированных западных политиков и функционеров, и на помпезные спортивные мероприятия, и даже на повышение – пусть очень скромное – уровня жизни окормляемого властью населения.

Основной порок этой модели состоял в том, что она превращала государство в некий «собес», где замордованные «бюджетники» чувствовали себя не налогоплательщиками – требовательными работодателями для чиновного класса, а бесправными нахлебниками государства, всегда готовыми отказаться от остатков собственного достоинства, покорно плетясь на официозные митинги или принимая участие в фальсификации выборов.

На сегодняшней день эта модель исчерпала себя. У российской правящей корпорации нет никакого представления о том, что делать дальше, никакого видения будущего. Ей остается уповать только на огромный репрессивный аппарат и одуряющую пропаганду и уныло дожидаться повышения цен на нефть. Но нефть может и не подняться, а пропаганда вызывает у людей растущее отвращение, как, впрочем, и сами ее носители.

Путешествие в один конец

История показывает, что именно в период кризисов и катастроф авторитарные режимы проявляют чудеса изворотливости, с тем чтобы удержаться у власти.

И в этом смысле коронавирус работает на российскую правящую корпорацию. Он разобщает людей, заставляет их жить в перманентном страхе, а в таком состоянии люди инстинктивно тянутся к какому-нибудь «большому брату», который якобы защитит их от всех напастей, даже если он сам и является источникам этих напастей. Это видно на примере таких властителей, как Саддам Хусейн, Фидель Кастро или Уго Чавес, которые, несмотря на все ужасы, в которые они ввергли свои народы, продемонстрировали удивительную способность удерживаться у власти продолжительное время.

Опыт протестных акций конца 2011 года показал, что единственное, что по-настоящему может напугать правящую корпорацию и заставить ее идти на уступки, – это массовые протестные митинги. Однако в условиях «самоизоляции» они невозможны по определению: вся протестная активность ушла в виртуальное пространство.

При этом представители несистемной оппозиции обнаруживают удивительную наивность: они уверяют, что ситуацию можно изменить, проголосовав против предложенных поправок в Конституцию. Этим они добиваются только одного – повышения явки на означенное голосование, которое в любом случае закончится так, как запланировали его организаторы.

В то же время в самой правящей корпорации наблюдается определенная усталость от своего лидера, ибо вождь, который парит в виртуальном пространстве, возлагая всю ответственность на региональные власти, неизбежно ослабляет свою «хватку» над окружением.

Последние выступления российского президента вызывают, мягко говоря, оторопь. Это и страстная вовлеченность в полемику по различным спорным эпизодам истории, сопровождающаяся навешиванием ярлыков на давно ушедших персонажей, не имеющих возможность ничего возразить. Это и утверждение о том, что человек, получающий зарплату в 17 500 рублей, относится к среднему классу (отчего бы самому президенту, его министрам, чиновникам и депутатам не установить себе именно такую зарплату?). Это и победная реляция, согласно которой российский опыт борьбы с коронавирусом настолько успешен, что его перенимают и другие страны, притом что на начало мая Россия по ежедневному приросту зараженных вышла на второе место в мире по абсолютным цифрам.

Итальянский журналист Индро Монтанелли, бывший когда-то сторонником Бенито Муссолини, а затем разочаровавшийся в нем и всю последующую жизнь по этому поводу напряженно размышлявший, заметил, что любой авторитарный правитель рано или поздно утрачивает чувство реальности. Исключения бывали – например, испанский Каудильо, генералиссимус Франсиско Франко. Но они крайне редки. Как правило, путь из обычной реальности в виртуальную – это путешествие в один конец. С крайне пагубными последствиями для страны.

Властелины времени

Власти ряда российских регионов выпустили ролики о том, что именно поправки в Конституцию помогут нам победить эпидемию. Вот оно – долгожданное спасение!

Впрочем, недаром сказано у Дж. Оруэлла: «Кто управляет прошлым – управляет будущим». И, естественно, настоящим.

Прошлым управлять правящая корпорация уже научилась: свидетельство тому – перенос даты окончания Второй мировой войны со 2 на 3 сентября. Скажем прямо: плодотворная дебютная идея! Следующим шагом могло бы стать, например, принятие законов, устанавливающих, что под Аустерлицем Михаил Кутузов разбил Наполеона, а в Цусимском сражении адмирал Рожественский разгромил адмирала Того. Или что 1 сентября 1939 года Польша вероломно напала на Германию, а 17 сентября – на Советский Союз.

Еще более изумляет временно отложенная попытка прижизненного причисления к лику святых героев «покорения Крыма» в виде появления их изображений на стенах главного храма Вооруженных сил России, впоследствии оттуда удаленных. Истории подобные прецеденты неизвестны: даже французский король Людовик IX, которого многие при жизни считали святым, был канонизирован Римским папой Бонифацием VIII только 27 лет спустя после своей смерти.

В обстановке кризиса, требующей неотложных и решительных действий, на авансцену общественного внимания выходят люди практического склада, прежде всего мэр Москвы Сергей Собянин, притом что многие его действия подвергаются критике. Однако его сторонники могут повторить общеизвестное: не ошибается тот, кто ничего не делает.

Даже некоторые убежденные либералы предпочли бы, чтобы в России был президент подобного склада: человек не слишком публичный, который любит и умеет улучшать окружающую среду обитания и при этом вполне равнодушный к «козням Запада», «агрессивному блоку НАТО», «русскому миру» и прочим идеологическим химерам.