Жесткий гуманист из Нью-Йорка - губернатор Куомо

Обычная работа американских врачей, точно такая, как и у российских. Фото Reuter

«Я влюблена», – сказала мне недавно подруга по телефону. Она живет в штате Нью-Джерси с семьей в условиях карантина, и я на мгновение успела удивиться. «В Андрю Куомо», – пояснила она.

В своих чувствах подруга моя не одинока. Андрю Куомо – 62-летний губернатор наиболее пострадавшего от коронавируса штата Нью-Йорк. Согласно опросам, Куомо сегодня самый популярный политик в Америке. Именно он, а не президент страны завоевал уважение и доверие большинства граждан.

Более девяти лет Андрю Куомо управлял штатом Нью-Йорк, не вызывая особых чувств. Он побеждал на выборах превентивно, стирая в пыль своих потенциальных оппонентов. Его самого выбирали нехотя как делового, но не вызывавшего восторг администратора, умеющего лавировать между интересами леволиберальных избирателей и корпорациями.

Еще лишь осенью 2019 года в Нью-Йорке его постоянное вмешательство в дело реновации метро вызывало у граждан особое раздражение.

Но сегодня обиды и недовольства если и не забыты, то отошли на второй план. Миллионы американцев не только в Нью-Йорке, но и во всех других штатах приникают к своим экранам, слушая Куомо и находя в его словах утешение и поддержку.

Его каждодневные брифинги передают почти все ведущие телевизионные каналы, и даже враждебный демократам канал Fox News не отказывается от трансляции популярного губернатора от Демократической партии. В чем же залог такой популярности?

С первого дня карантина губернатор каждый день выступает по телевизору и отвечает на вопросы журналистов.

Факты и цифры составляют основу всех его выступлений: сколько человек госпитализировано, сколько в реанимации, сколько умерло и примерные цифры людей, умерших от вируса дома. Статистика у него достоверная, данные оптимально проверенные.

«Лучшее, что я могу сделать, это представить людям факты, чтобы они сами могли составить свое мнение и принять решение», – сказал он недавно.

«Правительство в демократии настолько эффективно, насколько это позволяют люди. В демократии у людей есть свободная воля», – не устает повторять губернатор в брифингах и интервью.

Первые несколько недель, пока число госпитализированных неуклонно росло, а количество смертей в день в штате Нью-Йорк приближалось к 800, факты были особенно неутешительные. Но и когда к 18 апреля заражение в Нью-Йорке «прошло высшую точку», количество смертей продолжает быть около 500 в день.

За печальными новостями, сообщаемыми губернатором, обычно следует детальный отчет о работе администрации: сколько закуплено аппаратов ИВЛ, сколько штату нужно закупить тестов, масок, защитных костюмов. И тут административные таланты Куомо встают в полный рост – он ориентируется в проблемах бюджета, закупках и распределении оборудования, он в курсе деталей превентивных мер и массового тестирования. Ясность обрисованной картины успокаивает его слушателей – потому что с правдой, какая бы она ни была, легче иметь дело, чем с административным туманом и порождаемыми этим туманом недоверием, подозрениями и слухами.

Человек против экономики

То, что политика губернатора опирается на факты и цифры, не делает Куомо бездушным. Почти в каждом брифинге Куомо уделяет время лирическим отступлениям. Это могло бы показаться неуместным, но в контексте эпидемии его слова созвучны чувствам и страхам людей.

Он вслух беспокоится о своей матери, которая, несмотря ни на что, верит в свою неуязвимость. Недавно он жаловался, что одна из его дочерей «была в контакте с кем-то, кто был в горячей точке». «Моя дочь, вы знаете – она в моей жизни все, – сказал он в середине пресс-конференции в зале, наполненном журналистами, сидящими по настоянию губернатора на расстоянии шести футов друг от друга. – Вот что заставляет меня вставать утром. Я думаю: как я мог защитить свою дочь? Почему я не защитил свою дочь? Потому что это невозможно. Это невозможно. Теперь моя дочь – молодая женщина. Она не в категории особо уязвимых. Итак, я должен подумать о фактах, верно? Но вы говорите о моем ребенке, верно? Мы говорим тут об эмоциях. Они поднимаются в тебе. Таким образом, я должен был подумать о реальности ситуации и фактах ситуации, чтобы успокоиться. Я полностью понимаю беспокойство, которое испытывают люди». Голос его иногда дрожит, видно, что спит он мало и плохо, и это тоже вызывает доверие.

Один из ключевых вопросов сегодняшнего кризиса – что важнее: здоровье экономики или жизнь граждан. «Кошелек или жизнь», – рявкает коронавирус.

Для Куомо неоспоримая ценность, превышающая все остальные, – это жизнь. Лидеры Республиканской партии нередко предпочли бы выбрать кошелек.

Когда губернатор Техаса заявил, что пожилые жители могут быть согласны умереть ради спасения экономики и «американского образа жизни», Куомо возразил ему резко и эмоционально: «Никто не может заменить мне мою маму. Мы не собираемся соглашаться с предпосылкой, что можно не брать в расчет человеческую жизнь. И мы не собираемся ставить на человеческую жизнь цифру доллара».

Такое отношение к людям, очевидно, нашло более широкий отклик среди американцев, чем призывы пожертвовать собой или своими близкими ради экономических благ общества.

Пока губернатору штата Нью-Йорк больше нравятся корабли милосердия. Фото Reuters

Как только количество заболевших начало уменьшаться, Куомо заговорил о необходимости планов на восстановление экономики, пообещав, что решения будут «руководствоваться экспертами, данными и наукой» и не будут приниматься «политическим путем». «Изучим данные, изучим научные исследования, изучим опыт других стран и получим рекомендации и параметры, чтобы двигаться вперед. Давайте будем умными, будем сотрудничать друг с другом и будем учиться друг у друга», – сказал Куомо.

Губернатор против президента

Когда, планируя возврат экономической деятельности, Куомо организовал коалицию северо-восточных штатов, Трамп взъярился не на шутку. Он сам хотел бы приказывать штатам, когда карантин отменять.

«Это бунт», – написал президент в Twitter. «Когда кто-то является президентом Соединенных Штатов, у него есть абсолютная власть. И так оно и должно быть. Все губернаторы это знают», – заявил он.

Но губернаторы, как, впрочем, и каждый американский школьник, знают, что такое заявление можно игнорировать. Американская Конституция пока цела, и она не дает президенту абсолютную власть.

Обиду Трампа нетрудно понять: во время кризиса американцы обычно сплачиваются вокруг своего президента. Пока шла война в Персидском заливе в 1991 году, рейтинг одобрения Буша-старшего взлетел за шесть недель на 30 процентных пунктов, до 89%. Его сын после террористических атак 11 сентября 2001 года набрал 40 процентных пунктов за 10 дней, и его популярность достигла тогда 90%.

Цифры эти говорят о том, что в критический момент принадлежность к той или иной партии не имеет в Америке значения. Когда возникает страх за свою жизнь и за страну, американцы чувствуют нужду в лидере и готовы доверять и поддерживать своего президента, даже если они голосовали за другого кандидата.

Но в момент беспрецедентного кризиса с коронавирусом одобрение избирателей ускользнуло от Трампа. Лишь на одно мгновение, когда он объявил, что страна в опасности, общественное мнение качнулось в сторону поддержки президента и достигло 49%. Но не прошло и двух недель, как люди от него отшатнулись.

Согласно опросу общественного мнения Gallup poll, рейтинг одобрения Трампа упал до 43%, а согласно Reuters Poll – до 39%, то есть ниже, чем был до эпидемии.

Как и Куомо, Трамп регулярно выходит на связь и не уклоняется от пресс-конференций. Но пока эти брифинги не прибавили ему новых сторонников.

В чем же проблема?

В лице Куомо и Трампа столкнулись два очевидно непримиримых типа мышления и типа государственного правления – традиционного для США демократического строя и нового популизма.

Популистская платформа Трампа с начала его избирательной кампании основывалась на презрении к профессионалам и ученым, собирательно называемыми элитой, на национализме, на поиске легко определяемого врага и на общем презрении к фактам.

В результате пренебрежения к науке Трамп в 2018 году распустил отдел Совета национальной безопасности, в обязанность которого входила подготовка к возможной пандемии. Этот отдел, по словам одного из бывших сотрудников, должен был «опережать чрезвычайные ситуации», загодя предупреждая об опасности.

Не доверяя специалистам, президент пренебрег отчетами национальной разведки и докладами эпидемиологов Государственного департамента, которые еще в начале января сообщали, что вирус из Уханя может распространиться по всему миру и перерасти в пандемию.

Не волнуясь о правдивости своих заявлений, Трамп не уставал повторять, что вирус стране не угрожает: «У нас все под контролем. Это один человек, приехавший из Китая, и у нас все под контролем. Все будет хорошо».

Игнорируя мнения вирусологов, Трамп строил свою альтернативную версию событий и уверял, что вирус исчезнет весной: «Теперь вирус, о котором мы говорим, – вы знаете, многие люди думают, что он исчезает в апреле вместе с жарой – когда начинается жара. Как правило, он уходит в апреле. Мы в отличной форме, хотя у нас 12–11 случаев, и многие из них сейчас в хорошей форме».

Кажется, что там уже нет никакой  эпидемии. Фото Reuters

Но именно тогда, когда президент наконец сказал правду, рейтинг его подскочил. Однако в последовавших затем брифингах и интервью Трамп вернулся к знакомой тактике.

Очень скоро он стал голословно заверять американцев, что страна вот-вот выйдет из карантина и все вернется к исходной точке процветания.

На своих пресс-конференциях президент без каких-либо оснований нередко намекает на скорые медицинские прорывы и упорно рекламирует от коронавируса непроверенный противомалярийный препарат. При этом президента ничуть не смущает, что директор Национального института инфекционных заболеваний Энтони Фаучи, работающий с коронавирусной группой Белого дома и выступающий часто вместе с президентом на пресс-конференциях, утверждает, что на данный момент этот препарат нельзя использовать для COVID-19.

Как и во время предвыборной кампании, в выступлениях Трампа опять зазвучала тема национализма: «Наша страна не была построена, чтобы закрыться», – сказал он. Такие слова звучат гордо, но что за ними стоит – неясно.

Демократы против республиканцев

В отличие от губернатора Нью-Йорка для президента в шкале ценностей на первом месте стоит экономическое благосостояние. (Здесь трудно не усмотреть личные мотивы. Трамп считает, что провал экономики ставит под угрозы его шансы быть переизбранным.)

Экономический кризис может убить больше людей, чем вирус, – не устает заверять Трамп, не только не имея никаких на эту тему данных, но и противореча специалистам.

Один из ключевых принципов популизма – это поиск врага, таящего в себе все зло. Недавно кроме обычного врага в лице прессы, раздувающей, по мнению Трампа, опасность вируса, президент попробовал объявить злоумышленниками медработников переполненных нью-йоркских больниц. Он намекнул, не имея ни малейших на то оснований, что они крадут средства индивидуальной защиты или намеренно просят у федерального правительства больше респираторов, чем им нужно.

«Куда идут маски? Их выносят через черный ход?» «Возможно, кто-то должен разобраться в этом», – сказал президент.

Одним из козлов отпущения стала Всемирная организация здравоохранения. Трамп приостановил финансовую помощь ВОЗ, безосновательно обвиняя организацию в том, что его не предупредили своевременно о пандемии.

Неудивительно, что во время пандемии приверженцы Куомо и сторонники Трампа ведут себя очень по-разному.

Жители Нью-Йорка, с которыми мне удалось связаться по телефону, хоть и страдают от карантина, но чувствуют себя причастными к борьбе с вирусом.

«От нас от всех зависит, сможем ли мы, как теперь говорят, сгладить кривую заболеваемости», – говорит мне 60-летняя преподавательница Сюзан Д.

«Сейчас Куомо, я, кстати, каждый день его слушаю, ввел обязательное ношение масок, но я не знаю никого, кто бы ими уже не пользовался, идя в магазин или аптеку. Ведь это же элементарно – если тебе не страшно заболеть, то надо помнить, что ты можешь быть носителем и не иметь при этом симптомов», – говорит она.

«Маски надевать очень противно, – жалуется нью-йоркский юрист Надия Б. 28 лет. – Что бы ты ни делала, запотевают очки. Все очкарики со мной согласны. Но выбора тут нет. Я сама работаю удаленно и не пользуюсь сейчас транспортом, но я живу рядом с метро и я заметила, что все люди, входящие на станцию, в масках. Я вижу, что в автобусах тоже все в масках. И конечно, это очень правильно, ведь среди работников городского транспорта уже несколько десятков умерших от коронавируса. Их защита – это наша общая ответственность. Хорошо, что семьи погибших работников транспорта получат от города по 500 тыс. долларов», – говорит она.

«Часть привлекательности жизни в Нью-Йорке в том, что ты живешь среди людей, – говорит мне 38-летний инженер П.Б. – Теперь выходишь в город, а город пуст, и это ужасное чувство. Но в семь вечера люди высовываются из окон или выходят на крыши. Все аплодируют и звонят в колокольчики. Люди так выражают благодарность тем, кто сейчас рискует жизнью, – врачам, медсестрам, продавцам магазинов, водителям транспорта. И тут понимаешь – все обходят друг друга на улице, все сидят по своим квартирам, но в этом и есть настоящая солидарность. И тогда на душе немного веселей».

Совсем иначе смотрят на ситуацию сторонники Трампа. Многие из них живут в маленьких городах, где заразившихся вирусом меньше. В серьезность угрозы они не верят и солидарность с заболевшими не чувствуют. Они ходят в церковь, несмотря на запреты своих губернаторов, не пользуются средствами индивидуальной защиты и держат открытыми свои маленькие магазины, откровенно протестуя против правил безопасности.

В маленьком городке в штате Вирджиния я пошла на днях купить мясо в лавке, где немолодой хозяин – ревностный сторонник президента. Его магазинчик, уступив требованиям времени, работает по новым правилам – заказы выносят покупателям, ждущим на улице.

Когда я подошла к дверям, мне навстречу без маски вышел сам хозяин. Протягивая мне мои покупки, он почти вплотную приблизил ко мне свое лицо, выражающее еле сдерживаемую ярость и холодное презрение к тем, кто верит в опасность вируса и социальное дистанцирование. n

Вашингтон