Георгий Почепцов
Два последних человеческих интеллекта в поисках третьего. Фото Reuters
Это дурацкая привычка людей: мы всегда стараемся разглядеть в ближнем и дальнем будущем только хорошее. Но при этом знаем, что никуда не денемся – сама жизнь принесет и плохое, к которому тоже надо быть готовыми. Романтический человек должен в этом плане стать более прагматичным.
Израильский футуролог Юваль Ной Харари, например, видит будущее так: «Появление новых технологий наблюдения может привести к созданию наиболее тоталитарных режимов, которые когда-либо существовали в истории. Раньше даже в такой тоталитарной стране, как СССР, режим не мог все время следить за всеми. Но сейчас мы достигли точки, когда новые технологии – сочетание искусственного интеллекта и биотехнологии, биометрических датчиков распознавания лиц, распознавания голоса – впервые в истории позволяют диктаторскому правительству следить за всеми гражданами круглые сутки… Это не пророчество, а всего лишь предупреждение, и мы все еще можем это предотвратить. Но если мы не предпримем никаких действий, то новые технологии могут расширить возможности очень маленькой элиты или – в некоторых странах – диктаторского правительства и дадут им больше власти, чем когда-либо в истории».
И не надо думать, что это далекое будущее, оно уже пришло. Например, США активно внедряют системы слежения и визуального распознавания в школы. И против этого трудно возражать, поскольку оно ведет к увеличению нашей безопасности.
Масса сегодняшних телесериалов рисуют такой ужасный мир, в котором над человеком стоят подобного рода технологические структуры. Но сюжеты телесериалов как раз строятся на обратном – на попытках избежать этого уровня тотального контроля.
Полюс государственного счастья – это полный контроль над гражданами. И поскольку разного рода опасности будут только возрастать, как и вероятность их появления, то государства легко будут аргументировать введение эры всеобщего цифрового счастья, когда они будут знать о нас все.
С другой стороны, технологии, по сути, уже принесли полное разрушение нашей приватности. Причем очень многое в этом направлении делаем мы сами. Известный российский ученый Александр Асмолов справедливо считает, что мы живем в век нарциссизма, в эпоху всеобщей мировой «селфиезации».
Если раньше это было всего лишь подростковой истерией, попыткой подрастающего человека заявить миру о том, что он есть, то сейчас, как объясняет психолог Асмолов, через селфи мы снимаем свой комплекс неполноценности, показываем всему миру, насколько мы замечательные. Правда, тут же он напоминает и о тех рисках, которые хорошо сформулировали в фильме про нового Гулливера: «Я великий, я могучий, выше солнца, выше тучи», – все время пел король Лилипутии.
Это счастье лицезрения себя и удовольствия от лайка, поставленного другими, сигнализирует, по сути, о еще большем погружении человека в социальное. Он почти лишается своего индивидуального. Мы уже как бы ничто без соответствующей социальной оценки, поэтому столь насильственно заполняем интернет своей личной информацией.
Правда, есть и обратный процесс. Люди, попавшие со своими личными данными не по своей воле, дальше стараются как минимум закрыться псевдонимами. Но на гора все равно идут огромные объемы личной информации, хотим мы этого или нет.
Это, в свою очередь, привело к тому, что технологические информгиганты разбогатели на миллиардные суммы, торгуя нашей личной информацией для бизнеса и политтехнологов. Миллионы нас, создав свои персональные «грядки», обеспечили миллиардные поля для Facebook, Google и других. Теперь уже они не только защищают свой бизнес в ответ, но и начали борьбу с законодателями, активно лоббируя то, что им интересно.
«Эпоха цифровых государств: как Facebook, Google и Amazon выигрывают войну с правительством США...» – так называлось аналитическое исследование, опубликованное в издании «Нож» (интеллектуальный журнал о культуре и обществе).
В статье отмечается, что на фоне фармацевтической, энергетической и финансовой индустрии сфера высоких технологий выглядит пока скромным новичком в попытках лоббировать свои интересы.
Так, например, «технари» практически не представлены непосредственно в правительстве, однако с каждым годом объем их инвестиций в лоббирование растет. В 2018 году Google потратила больше всего денег на лоббирование своих интересов в Конгрессе, Белом доме и в ключевых федеральных агентствах – около 21 млн долл.
Но если суммировать, Google, Amazon, Apple, Facebook и Microsoft вложили больше 64 млн долл. в отстаивание своих интересов – это на 10% больше, чем в 2017 году. Одним из основных вопросов, по которым Кремниевой долине приходится отстаивать свои интересы в Вашингтоне, стала разработка законодательства вокруг сбора личных данных пользователей. Для технологических корпораций информация – то же, что нефть для нефтяных компаний или банковские операции для финансового сектора.
Пока что кремниевые гиганты добывают ее стихийным образом и практически бесплатно, но прямо сейчас на государственном уровне вырабатываются новые правила добычи и обработки данных о пользователях…
Эту работу для журнала «Нож» проделал автор канала «Чорт ногу сломит» Сергей Жданов. Как мне кажется, получилось весьма полезное сочинение.
Я, например, из него узнал, что цифровые олигархи влияют на политику по всему миру, причем не столько своими деньгами, как это традиционно делали старые элиты, сколько своими платформами и технологиями. А Джордж Сорос, ярчайший и старейший представитель американских финансовых элит, играющих в мировую политику, уже несколько лет называет социальные сети в целом и Цукерберга в частности врагами демократии номер один.
Пожалуй, самое досадное для Сороса то, что цифровые олигархи не тратят деньги на политику, а зарабатывают на ней, попутно влияя на политические ландшафты стран и не имея четких идеологических предпочтений.
И вкус чернухи нам так сладок и приятен
Надо заметить, что в мире высоких технологий параллельно с основной работой занятого персонала идут процессы, которые на индивидуальном уровне не так заметны, но они несут потери рабочего времени. Это явление заключается в том, что люди часто переключаются от рабочих задач на личную переписку, социальные сети, бродят по интернету. Это занимает от нескольких часов в день до десятков часов в неделю. Так делают 6 из 10 работающих. А в сумме на этом феномене бизнес теряет до 85 млрд долл. в год.
Недаром же ученые уже дают бизнесу ряд рекомендаций, включая рецепты даже сомнительного свойства:
– при приеме на работу во время интервью оценивать эмоциональную стабильность кандидатов, способность к концентрации внимания;
– создавать внутреннюю политику, при которой личная почта может проверяться во время перерывов.
Анонимность соцсетей не только помогает распространению фейков, с которыми пытаются активно бороться, но и способствует феномену кибербуллинга, когда травля ребенка ведется через интернет.
Тут надо понять и объяснять другим, что анонимность раскрывает в человеке все самое худшее, а не лучшее.
Психологи видят проблему еще в передаваемой негативности, что, по сути, объясняет активное воздействие и буллинга, и фейков. Ученые установили, что негативные стимулы вызывают в мозгу более сильную нервную активность, чем равные им по силе позитивные. Более того, «чернуха» воспринимаются проще и быстрее.
Почему Юваль Харари заговорил о хакинге нашего мозга именно сегодня? Да потому, что объемы информации о нас превосходят все пределы. Он сказал на форуме в Давосе, что, сидя в Вашингтоне, Пекине или Сан-Франциско, можно увидеть всю личную, медицинскую, сексуальную историю любого журналиста, судьи или политика в Бразилии.
Поэтому Харари часто задает вопрос своей аудитории: «Если вы можете контролировать какую-то страну с помощью информации, то на каком-то уровне кто-то поинтересуется: «Это независимая страна или информационная колония?»
Или такая идея. Выстроено множество средств слежения, а надо пойти обратным путем – дать людям технологии, которыми они смогут отслеживать правительства и корпорации. Инженеры могут создать искусственный интеллект, направленный на выявление правительственной коррупции.
В то же время Харари видит и определенную опасность в столкновении развития искусственного интеллекта, скажем, США и Китая. Он даже провел сравнение: на самом поверхностном уровне это может быть повтором промышленной революции XIX века, когда у лидеров появился шанс экономически и политически доминировать над миром. Ему представляется, что современная гонка вооружений – это империалистическая гонка. «Только теперь вам не нужно посылать солдат, если у вас есть вся информация о стране. Когда вы собираете достаточно информации о людях, вы начинаете знать этих людей лучше, чем себя. Находимся ли мы на таком уровне, когда компании и правительства могут «хакнуть» миллионы людей, имея в виду, что у них есть моя медицинская история, личные слабости? Вам нужно много биологической информации, достаточно компьютерной мощности и достаточно информации обо мне. Тогда вы можете захватить мое тело, мой разум, мою жизнь, вы достигнете уровня, когда вы будете знать меня лучше, чем я сам».
Правда, Харари, размышляя так, сам попал под критику.
Украинский философ Виктор Щербина считает, что в образе возможного будущего, которое обрисовал израильский исследователь, можно увидеть концептуальное обобщение тех художественных образов будущего, которые транслируются в медиасредах современного мира на протяжении последних десятилетий. Это своеобразная форма социально-философского популизма, сопровождающего господствующий политический популизм, на котором выросли как минимум два современных поколения развитых стран, а также ориентированных на них сообществ стран периферии и полупериферии. Это образы антиутопий, пересказанные в нашем случае на языке квазинаучного дискурса. Они детализируют основные компоненты сконструированного в массовом сознании как раз угрожающего образа будущего, который прежде компенсировал неопределенность реального будущего в период стабильности холодной войны – противостояния социальных систем. «Эти образы по своей социальной сути, – считает Щербина, – были инструментом управления социальными установками и представлениями масс посредством массовой культуры ХХ века. Они никогда не были отражением реального будущего – качественно иного состояния миропорядка и мироустройства».
В общем, получилось так, что мы усилили интеллект внешний в виде технологий, но по дороге потеряли интеллект внутренний – индивидуальный, человеческий. А уменьшение уровня интеллектуальности несет новый набор проблем, которые уже не так легко будет разрешить. Например, человек, отвыкший читать, уже не вернется к книге. Но представляется, что инструментарий видеоигр, внедряемый в среднее образование, не сможет заменить книгу.
Тобиас Рис, директор Института Берггрюена в Лос-Анджелесе, рассказал, как он посвятил попыткам убедить такие компании, как Google, Facebook, Microsoft, DeepMind и OpenAI, что им нужно нанимать на работу философов. Он и его коллеги считают, что исследования, проводящиеся этими компаниями, разрушают саму концепцию человека, которую на Западе воспринимали как должное и изучали на протяжении почти 500 лет. Однако дело не только в этом. Эти компании помогли создать реальность, в которой люди более не способны ориентироваться, вооружившись старым пониманием того, что значит «быть человеком».
«Сегодня мы имеем философские и художественные команды в Element AI, Facebook и Google, а также в Лаборатории искусственного интеллекта в MIT, Беркли и Стэнфорде. Наши исследователи регулярно общаются с DeepMind, OpenAI и Microsoft. Это только начало», – обещает нам Тобиас Рис.
Что лиса, что заяц – сплошное невежество
Как видим, понимание человека, а не только технологий начинает возвращаться. Сначала технологии навязали свое понимание, а теперь делаются попытки изменить его. То есть это вновь попытка возврата к человеческим основаниям технологий, без чего невозможно их адекватное развитие.
Александр Аузан, декан экономического факультета МГУ, например, говорит следующее: «Когда мы обсуждали вопрос конкуренции искусственного и естественного интеллекта, рядом оказался замечательный эволюционный биолог Вячеслав Альбертович Дубынин. Он сказал: «Знаете, лисы намного умнее зайцев. Но за тысячи лет они не смогли съесть всех зайцев. А почему? Потому что лиса не может рассчитать траекторию движения зайца. А знаете, почему? Потому что заяц сам не знает, куда побежит!»
И это очень важное обобщение, потому что мы в данном случае – «зайцы», имеющие дело с «лисами» – искусственным интеллектом. У нас есть то, о чем мы забыли, – правополушарное мышление. У нас есть эмоциональный интеллект, есть интуитивные решения, которые мы принимаем непонятно как, пока искусственный интеллект ведет свои гениальные многосторонние расчеты. Правда, математики и физики угрожают, что если будет квантовый компьютер, то тогда будет совсем множественный сценарий. Но давайте пока соблюдать последовательность неприятностей».
И еще из размышлений Аузана: «Мы нередко пытаемся учиться у Китая тому, чему учиться не надо. А вот чему надо – мы не замечаем. Два года назад на II Всемирном конгрессе по сравнительным экономическим исследованиям я слушал блестящий доклад профессора Джеймса Кунга из Гонконга – математический, эконометрический анализ того, как так называемый гражданский экзамен в Китае, придуманный Конфуцием, повлиял на качество человеческого капитала на столетия вперед. Почему определенные регионы в Китае являются развитыми по сравнению с другими? Ведь что такое гражданский экзамен, придуманный Конфуцием? Любой человек, который хочет стать чиновником, должен показать, что он владеет каллиграфией, стихосложением и так далее. 1300 лет этот экзамен был обязательным в Китае. Зачем такое? С моей точки зрения, это метод развития правополушарного мышления».
С этой точки зрения, вероятно, даже человеческие ошибки и заблуждения тоже могут быть питательной средой для появления новых решений. Их не будет у искусственного интеллекта, но они могут быть важны для работы с людьми.
И если уж мы заговорили о Китае, то нельзя не коснуться теперь уже всемирно известного коронавируса, который появился как раз в этой стране. Но я хотел бы на эту пандемию взглянуть лишь со стороны конспирологии и слухов, которые сделали свое гадкое дело, усилив страхи, тревоги и панические настроения у огромного количества людей.
С одной стороны, этому способствует нехватка информации. А раз есть недостаток информации, то люди сами начинают заниматься активными поисками ее. И естественно, что в такой ситуации годится все, любая неправда легко заменит правду, поскольку она будет ярче, красивее и… страшнее.
Это все сотворил Интернет 5G
Представьте себе, что находились довольно популярные группы людей, которые с серьезным видом рассказывали, что коронавирус был произведен демократическим заговором. Правда, в другой версии говорилось, что все управляется «глубинным государством». В следующей версии фигурировало биооружие, якобы созданное китайскими властями. А уж сколько появилось «академиков» от народной медицины, которые сулили по всем возможным каналам враз исцелить любого заболевшего, если у него найдутся средства для глубокой благодарности.
Интересно, что в США коронавирус произвел еще и политическое разделение в активной части общества. Четверо из десяти демократов считают, что коронавирус представляет собой неминуемую угрозу. В то время как республиканцев, разделяющих такую же тревогу, в каждом десятке находятся только двое.
Правда, это не совсем понятно, поскольку по стандартной логике именно консервативные республиканцы больше боятся разных отклонений от нормы.
Еще одной стороной «туманности» в головах, которые заражены конспирологией, являются бешеные покупки этих людей именно в моменты паники. Видимо, так они пытаются вернуть себе чуточку уверенности.
По поводу коронавируса возникли и достаточно сильные конспирологические версии. Они содержали обвинения вирусологических лабораторий не только Китая, но и многих других стран. Также популярными стали «новости» о якобы создании этнически ориентированного генетического оружия. Конечно, биологи отнеслись к такой возможности отрицательно.
А еще есть совершенно современная версия. О том, что все это результат внедрения интернета 5G.
Эти теория имеет две версии. По первой, Ухань является первым городом Китая, где запущен интернет 5G. Вторая гласит, что «5G угнетает иммунную систему, оставляя с плохой иммунной защитой восприимчивых к болезни людей.
Что же до печальной реальности, то таким примером можно назвать феномен Новых Санжар в Украине, когда жители не пускали к себе потенциально инфицированных украинцев, прибывших из Уханя. Эта история имеет под собой вполне психологические основания. Ведь то, что напуганным людям кажется, то и является для них правдой. Особенно в ситуации, когда они испытывают явное недоверие властям.
Идет также определенное «раздувание» ситуации в политических целях. США обвинили Россию в том, что именно она проводит фейковое наступление, рассказывая о вирусе как о созданном в ЦРУ биологическом оружии.
В Конгрессе США прозвучало сообщение, что Кремль «пытается ослабить своих противников, манипулируя информационной средой нечестными способами, что поляризирует политические обсуждения, пытаясь разрушить веру населения в правильное правление, независимость медиа и принципы демократии». В свою очередь, китайский военный портал заявил, что вирус – это «биохимическое оружие, созданное в США и нацеленное на Китай».
Объемы фейковой информации стали так велики, что ВОЗ заговорила даже об «инфодемии», введя такой интересный новый термин. Причем возникли даже фальшивые сайты, где якобы можно найти много информации о коронавирусе, но их создали только для того, чтобы воровать информацию пользователей. Единственным «правильным» сайтом называют сайт на Pinterest, где все детально разъясняется. Марк Цукерберг заявил, что Facebook удаляет конспирологические высказывания о коронавирусе и одновременно предоставляет ВОЗ возможность бесплатной рекламы.
Коронавирус привел к осложнению отношений между странами. Тайвань испугался, что Китай использует кризис, чтобы ослабить власть острова. Китай обвинил США в развязывании паники. Это государство в принципе очень болезненно реагирует на американские слова и действия, возникающие в этот период борьбы с коронавирусом.
На фоне коронавируса развернулась также экономическая война между Россией и Саудовской Аравией по поводу увеличения или уменьшения добычи нефти в такой ситуации. Саудовская Аравия увеличила объемы и привела к падению цены на нефть. Точка зрения России такова: «Мы хотим увидеть полную картину воздействия коронавируса на спрос на нефть, прежде чем предпринимать какие-либо меры. Однако Москва также хотела испытать на прочность американскую сланцевую индустрию. А если еще больше сократить объемы добычи нефти, это станет настоящим подарком для сектора, который превратил Соединенные Штаты в одного из крупнейших мировых производителей нефти, и позволит ему обзавестись новыми клиентами в ущерб России. Санкции, введенные Соединенными Штатами против российских энергетических компаний, включая введенные в феврале санкции против торгового подразделения государственной нефтяной компании «Роснефть», а также попытки помешать завершению строительства «Северного потока – 2» разозлили Кремль».
Наш мир действительно стал сложнее, но люди в нем физиологически и психологически остались теми же. Они не в состоянии принять такую сложность окружающего нас мира, а это ведет, в числе прочего, и к росту популизма в современном мире, который всегда готов предложить простые решения для любых сложных проблем. Конспирология тоже лежит в этом же ключе реагирования на непонятное. Но предложить решение и реально решить проблему – две разные стороны, хотя и одной медали.
Константин Ремчуков 
комментарии(0)