В гражданских войнах никогда не бывает победителей

И в XXI веке левая молодежь, как и правая, будет считать верным лишь свои взгляды. Фото со страницы Революционной рабочей партии в «ВКонтакте»

Мое отношение к феномену политической бездарности вырабатывалось не сегодня. И я был не первым в его постижении. Пример тому – Ханна Арендт, которая выдвинула принципиальное положение: бюрократия – это введение насилия в практику функционирования государства. Поэтому политика зависит от бюрократических отношений, государственного формализма, политического рассудка. Не существует политиков (даже оппозиционных и революционных), полностью свободных от стереотипов бюрократических отношений, образцов деятельности и форм мышления.

Концепция политической бездарности может быть выведена также из трудов британского исследователя Доминика Ливена, изучавшего восходы и закаты исторически известных империй. Согласно его концепции, все циклы модернизации России заканчивались поражением. Россия до сих пор не смогла догнать западные страны. По той причине, что российская власть пока не способна исключить насилие из политической теории и практики управления обществом.

Собственно политическую бездарность можно рассматривать как одну из форм гражданского и политического отчуждения в сфере государственного управления. А изучение истории русской/советской власти показывает, как шел процесс становления троевластия – синтеза насилия, бюрократии и модернизации.

И все это ради укрепления жесткой персонифицированной власти, с опорой на множество исторических свидетельств и социологических исследований, «доказывающих» (якобы в ходе анализа политической бюрократии), что в стране нет подобающих моменту динамичных элит. А посему срочно необходим стремительный пересмотр всего общественно‑политического курса.

Лев усомнился первым

В истории СССР наиболее строго проблему политической бездарности поставил Лев Троцкий. Он квалифицировал Сталина как политическую сверхбездарность, поднявшуюся к вершинам власти. В коммунистическом движении он был единственным, кто заявил, что генеральный секретарь выступает могильщиком революции.

Но Троцкого нельзя причислить к сторонникам «политики как общего дела» всех граждан (Х. Арендт). Потому как стремление к власти путем использования манипуляций и насилия ради воплощения марксистской доктрины было для него главным мотивом деятельности.

Конечно, невозможно отрицать его талант революционера, публициста, теоретика и государственного деятеля. Но эти качества были направлены на создание государства по марксистскому рецепту, причем в специфических обстоятельствах войны и революции. Значит, оценка его деятельности всегда будет зависеть от меры согласия (несогласия) каждого индивида с данным курсом и методом. А также с той интерпретацией марксизма, которую ему придавали большевики и Троцкий на различных этапах своей борьбы. Но их проект был лишь одним из направлений политической мысли и практики, которые надо рассматривать в конкретно‑историческом контексте деятельности и поведения каждого человека.

Причем выбор данного направления был навязан меньшинством большинству. А Троцкий как раз входил в состав верховных революционных и государственных поводырей. В этом смысле типологию русской политической мысли и практики можно сопоставить с множеством историй множества государств и с судьбами всех традиционных, харизматических и легальных политиков, оставивших свои имена в истории.

Можно использовать для этого также социально‑классовые, политические и профессиональные критерии, на основе которых возникнут иные типологии. И весь этот список, видимо, надо сопоставлять с судьбами «безмолвствующего большинства». И хотя мемуаров на этот счет есть целые библиотеки, но их систематизация под таким углом зрения мне неизвестна.

Если иметь в виду всемирную историю, то войны, революции и диктатуры до сих пор оказывали решающее влияние на становление и существование государств. Борьба за власть происходила в этом контексте. В нем возникали и раскрывались таланты политиков, военных и революционеров. Именно выдающиеся представители этих профессий оставались в истории.

Гегель на этой основе построил целую философию, предлагая изучать деятельность полководцев и государственных мужей, в которой, по его мнению, проявляется смысл истории. С этой точки зрения следует исходить из факта величайшей несправедливости по отношению к Троцкому, человеку, создавшему основы главных политических институтов СССР – и в благодарность за это зверски умерщвленному.

Я думаю, главной причиной такого зверства было отождествление Сталиным собственного интереса в завоевании и удержании личной власти с интересами советского государства.

Данный факт может рассматриваться также как частный случай абсолютного зла той системы, которая была создана с участием Троцкого, но с руководителем которой он боролся до конца жизни.

Советской политической полиции была дана привилегия заниматься наблюдением за поведением абсолютного большинства государственных деятелей СССР, России и других государств. Значит, политическая полиция была главным средством воплощения абсолютного зла, поскольку Сталин вовлек ее во внутрипартийную борьбу на вершине и во всей иерархии советской власти.

В трехтомнике Исаака Дойчера о Троцком важны констатации:

«Этот человек один из самых выдающихся революционеров всех времен и народов; все методы сталинского правления государством, все его политические акции, все его идеи и особенно моральный климат советского государства надо полностью отвергнуть и переосмыслить все, что сохраняет актуальность в наследии Троцкого.

Жизнь и деятельность Троцкого – высокая современная трагедия, поскольку путь, который он избрал для защиты революции, оказался для него способом политического самоубийства; в состав данного способа входят ложь, насилие и манипуляция, инициатором которых был сам Троцкий.

СССР – это смесь всего самого возвышенного, самого ложного и самого отвратительного в современной цивилизации; в этом смысле жизнь, дела и судьба этого революционера имеют цивилизационное измерение».

Между тем мне пока неизвестны исследования, которые бы применяли выводы Дойчера для анализа советской, православной и славянской цивилизации (если согласиться со сторонниками цивилизационного подхода к истории). Никто еще пока не уточнил характеристики данных цивилизаций на основе анализа судеб всех выдающихся революционеров в их истории и внесенной ими меры «исправления» в судьбы «безмолвствующего большинства». Руководители РПЦ однозначно определяют революционеров как продавших свою душу дьяволу. Но «бессмертные полки» этой дьявольской армии еще не построены, если воспользоваться ссылкой на очередную властную инициативу. Хотя первые ласточки для движения по этому пути уже появились.

Например, Юрий Слезкин, историк и этнолог, профессор Калифорнийского университета в Беркли (США), написал книгу «Дом правительства. Сага о русской революции». В ней предлагается рассматривать всю русскую революцию и всех уцелевших «чиновников революции» (кажется, это выражение принадлежит Антонио Грамши), получивших квартиры в Доме на набережной, как следствие влияния сектантского мировоззрения на революционный процесс. В этом случае сектантский взгляд на мир переплетается с революционным и образует сагу о русской революции. Любые саги претендуют на вневременной, а значит, и цивилизационный смысл. Тем самым деятельность Троцкого образует органический элемент православно‑русской цивилизации.

Георгий Чернявский, автор одной из лучших биографий Троцкого, показал, что термины «ленинизм» и «троцкизм» были изобретены в 1920‑е годы адептами Сталина, чтобы противопоставить первое квазиучение другой квазитеории. Если с этим согласиться, то ленинизм и троцкизм – варианты политической лжи. В данном случае надо уточнять смыслы настоящих, подлинных, истинных, действительных политических учений и теорий.

Так проблема смещается в сферу политической методологии, в которой мера оригинальности и истинности данных учений и теорий изучена мало. Нельзя также полагать, что когда‑либо существовало или будет создано абсолютно истинное политическое учение (теория). Наоборот, политика, понятая как борьба за власть, всегда порождала мифы.

Мера мифичности всех направлений политической мысли и практики пока не установлена. Есть мнение, что троцкизма как особого направления политики не существовало, хотя почти 100‑летняя традиция советской историографии утверждала противоположное. Но концепция перманентной революции не является изобретением Троцкого. Она вытекала из общей марксистской системы взглядов, однако носила не теоретический, а политико‑стратегический характер.

Ее причисляли к развиваемой Лениным концепции «непрерывной революции» (обратим внимание даже на совпадение термина: ведь «непрерывная» – это и есть «перманентная»! ).

«Весна народов» так и не пришла

Теория перманентной революции была сформулирована в работах Маркса‑Энгельса на основе анализа революций 1848–1849 годов в Европе. Суть теории в том, что коммунистическая революция начинается на национальной почве (речь тогда шла о разрушении Священного Союза, заключенного главами европейских империй после победы над Наполеоном) в виде «весны народов», развивается на интернациональной почве и завершается в мировом масштабе. В этом смысле теория перманентной революции не подтвердилась. Она оказалась романтическим вымыслом, но была законсервирована в арсенале социалистического движения.

Но если учесть, что указанная теория давала Троцкому убежденность в невозможности построить социализм в одной стране, идейно мотивируя его на борьбу со Сталиным, а в конечном счете он, а не Сталин оказался прав (заплатив за собственную правоту смертью героического революционера), то возникает вопрос о критериях верификации любой теории революции, включая перманентную. На этот счет существуют разные точки зрения, и приписывать истинность лишь одной из них было бы опрометчиво.

Троцкий показал также бесперспективность, ложь и демагогический характер изолированного построения в СССР социалистического общества. В этом смысле он оказался пророком, а ныне живущие в России поколения убеждаются в истинности его предсказаний.

Зато прогноз Троцкого о создании Соединенных Штатов Европы оказался наиболее жизненным и реальным почти через столетие. Однако его надо сопоставлять с идеями других теоретиков и идеологов Евросоюза. Тем более что такой союз происходит не на утопически‑социалистических началах (как считал Троцкий), а на базе контролируемых государством рыночных отношений с высокой степенью удовлетворения социальных интересов низших слоев общества. К тому же практическое воплощение Евросоюза порождает множество проблем и различные подходы к их решению.

Марксизм благотворно влияет на физическое развитие общества. Фото Reuters

Я считаю, что критика Троцким сталинской бюрократии тоже сохраняет свою актуальность. Но его точка зрения, согласно которой советская бюрократия образует сословие, является спорной. Ее надо сопоставлять с концепциями Абдурахмана Авторханова, Милована Джиласа, Михаила Восленского, а также конкретным анализом современной сословной структуры России Симоном Кордонским. Да и мои работы о троевластии, мне кажется, тоже не помешают.

Ленин и его функционеры стремились полностью закрепиться у власти в России и действовать в зависимости от обстоятельств. Иначе Ильич не стал бы таким мастером аппаратной игры, в которой он использовал конфликт между Троцким и Сталиным для того, чтобы держать обоих в равноудаленной от него узде.

Сталин не только усвоил науку Ленина, но и превзошел его спустя несколько лет. А это привело к тому, что властно‑бюрократическое политиканство вошло в содержание советской политики и составило ее постсоветское наследство.

Но способность, желание и умение заниматься аппаратными играми свидетельствуют как раз об отсутствии у Ленина политического характера в том смысле, в каком его понимал Макс Вебер. Политический характер предполагает способность выдвигать, отстаивать и реализовывать оригинальные политические идеи. Эпигонство и бездарность – это неспособность к их формулированию. О заимствовании Лениным аграрной программы у эсеров хорошо известно. Зато мы мало знаем о том, что уже во время революции 1905 года Ильич воровал идеи у Троцкого, который называл его пустозвоном, поскольку будущий вождь революции грезил о «втором Гапоне». Первый, как известно, на полицейские деньги организовал массовые движения протеста.

Конспирология вместо знания общества

Сегодня люди власти уже традиционно не верят в стихийный характер протестов. Поэтому и создают для себя псевдообщественные организации, имитирующие гражданскую активность и одобряющие действия властей.

Теории заговора и конспирология также стали элементами пропаганды. Из выступлений официальных лиц при публикации исключается негативная информация. Любые неконтролируемые события внутренней политической жизни квалифицируются как выполненные по заказу зарубежных покровителей.

Еще в начале ХХ века правительство и его идеологи (включая либералов) квалифицировали Россию как осажденную крепость. Этот шаблон тоже сохранился до сих пор. Первая партия власти и лозунг «Россия для русских» были созданы черносотенными и полицейско‑монархическими группами в начале XX века.Члены всех зубатовских организаций обычно раскалывались на непримиримых и умеренных. Полковник Зубатов скорее был из последних, потому как в свободное время играл в «толстовство».

Таким образом, квалификация власти как инициатора реформ является ложной и опасной политической иллюзией.

Таковы конкретные проявления политической мудрости правительства России 100 лет назад и в настоящее время. Теперь пусть каждый читатель поставит перед собой вопрос: имел ли Троцкий нравственное право бороться с политическим режимом Российской империи 100 лет назад и какие уроки из этой борьбы можно извлечь сегодня…

Я полагаю, что жизнь и гибель Троцкого надо рассматривать на фоне не менее трагичных судеб других русских революционеров. Прежде всего тех, в истреблении которых Троцкий сам принимал прямое участие. Это направление анализа связано с актуализацией идей и практики анархизма в истории России. Анархисты были первой социалистической партией, которая выступила на борьбу с советской властью.

Автократы сделали из анархии пугало

В настоящее время во всех странах исчерпан лимит доверия населения к институтам власти. Никакая диктатура не может иметь другой цели, кроме увековечения себя, она способна породить и воспитать в народе только рабство. Поэтому есть смысл изучать альтернативные варианты социальных и политических преобразований – по сравнению с теми, которые реализовались в ХХ веке.

Среди них на первом месте стоит бакунинское отношение к государству. История России в ХХ веке доказала утопичность взглядов марксистов (включая Троцкого) на построение коммунизма путем усовершенствования пролетарского государства.

Согласно Бакунину, в государстве присутствуют значительные элементы искусственности, безнравственности, окаменелости, временности и т.д. Полностью подтвердился прогноз Бакунина о перерождении диктатуры пролетариата во власть государственных чиновников, «начальников коммунистической партии»; они сконцентрируют бразды правления в сильной руке, потому что невежественный народ требует попечения; создадут единый государственный банк, сосредоточивающий в своих руках все торгово‑промышленное, земледельческое и научное производство; всю массу народа разделят на промышленную и землепашескую армии под командой госиженеров, которые составят новое научно‑политическое сословие.

Бакунин открыл противоречие между несправедливым содержанием социально‑политической и духовной жизни общества и идеологической формой этой жизни, которая представляет жизнь с выгодных для властвующей элиты ракурсов. Уже в последние годы развитого социализма советские идеологи стали говорить о диалектике отмирания государства через его усиление. На деле это привело к увековечиванию присутствия, роста и влияния не только партийного аппарата, но и прежде всего силовых структур.

В состав бакунинского антиэтатизма входит моральный пример и фиксация основного искусственного препятствия на пути добра и свободы – системы авторитарно‑политической власти, в принципе исключающей все естественно живое. Необходимо освободить общество от искусственных властно‑бюрократических структур. Такая свобода составит стержень солидарного сотрудничества между свободными людьми, действующими на благо всех и каждого. Устранение государственных структур – это своеобразная хирургическая операция применительно к обществу в целом, а не к конкретным людям. Общество должно компенсировать возможные потери, имея в виду перспективу добросовестного и справедливо оплачиваемого труда, включая труд управленческий.

Антиэтатистские воззрения Бакунина, его аргументы против государственного социализма с авторитарно‑бюрократическими методами управления, размышления об общественном самоуправлении до сих пор сохраняют свое значение и истинность. Государство до сих пор не исчезло. Поэтому политические и социальные идеи русского анархизма нужны современному обществу.

Особенно актуальна для России идея Бакунина: управление посредством небольшого числа представителей, избранных народом, есть ложь, за которой скрывается деспотизм управляющего меньшинства, тем более опасная, что она представляется как выражение мнимой народной воли.