Почему в США об отживающих шахтах стали говорить как о волшебном воскрешении

«Кто шахтеров лучший друг? Это знают все вокруг!» Фото Reuters

Праздничная пора начинается в США в ноябре. Сперва День благодарения с индюшкой в центре внимания, а еще через месяц Рождество с румяным окороком и пудингом на десерт. В эту пору раскуплены билеты на поезда и самолеты, на дорогах пробки – все страна в движении ради семейного единства. Но родственников не выбирают, и шанс оказаться за столом рядом с говорливым родичем, чьи мнения ты не разделяешь, может отравить любое застолье.

В предпраздничные дни американские СМИ пестрят такими заголовками:

«Эксперты согласны: не избегайте политических дискуссий с членами вашей семьи», «Советы к праздникам: как разговаривать с дядей, упрямо отрицающим глобальное потепление», «Как бороться с мифами, отрицающими изменение климата. Руководство по ведению застольной беседы в День благодарения», «Что делать с мифами, отрицающими глобальное потепление, когда вы за праздничным столом».

Потепление придумано ради наживы

СМИ правы: после катастрофических ураганов этого года на Атлантическом побережье и беспрецедентного пожара в Калифорнии трудно обойти молчанием тему глобального потепления. Соглашаться, что глобальное потепление идет уже полным ходом, легко. Фактов тут предостаточно. Но спорить на эту тему трудно.

Чтобы отрицать факт глобального потепления, созданного использованием ископаемого топлива, достаточно сказать простое «не верю». Американский президент Трамп делает это постоянно. «Не верю», – сказал он, получив научный доклад о глобальном потеплении, врученный ему его собственной администрацией.

Неверие ученым укрепляют бродящие по миру мифы, отрицающие научные выводы и предлагающие свою альтернативную интерпретацию природных явлений.

В предпраздничные дни директор Центра по изучению климата при Техасском технологическом университете Кэтрин Хэйхое суммировала в газете Washington Post наиболее расхожие мифы на эту тему.

«Миф номер 1 – ученые, продвигающие факты глобального потепления, делают это ради наживы». Для опровержения этого мифа Хэйхое даже раскрыла, сколько она сама зарабатывает. И правда, зарплата у нее весьма средняя.

«Миф номер 2 – климат менялся и раньше. Это просто часть естественного цикла». «Но посмотрим на факторы, влияющие на наш климат», – пишет Хэйхое. За последние несколько десятилетий энергия, идущая от Солнца, уменьшается. Так что если бы энергия шла от Солнца, климат менялся бы в сторону охлаждения. Кроме того, ледниковый период и последующее потепление, зависящее от циклов изменения земной орбиты, тоже к нам не относятся. «В расписании этого цикла нам предстоит похолодание, а не потепление».

«Миф номер 3 – половина ученых не поддерживают выводы о глобальном потеплении». Хэйхое нетрудно опровергнуть этот миф: «В реальности 98% ученых согласны, что глобальное потепление существует и связано с деятельностью человека».

«Миф номер 4 – потепление климата меня не заденет». Как бы не так, возражает Хэйхое. Участившиеся и усилившиеся пожары, засухи, наводнения, ураганы, разрушение инфраструктуры и жилого фонда – все это касается каждого без исключения.

«Миф номер 5 – на улице холодно. Глобального потепления нет». С точки зрения Хэйхое, такое заявление свидетельствует лишь о непонимании того, что такое климат. «Погода – это ваше настроение. Климат – это ваш характер», – объясняет она.

Конечно, этими пятью примерами мифы, отрицающие глобальное потепление, не исчерпываются. Практически все заключения ученых относительно глобального потепления немедленно подвергаются сомнению. Если Международная ассоциация по охране природы сообщает о том, что таяние льда в Арктике ставит под угрозу выживание белых медведей, то противники фактов яростно, хоть и необоснованно, начинают утверждать, что это не так, – мишек с каждым годом делается все больше.

Если в Калифорнии вспыхивает колоссальный пожар, в котором погибает 85 человек, то тут же возникает интерпретация так называемых климатических скептиков: пожары – это результат халатной чистки леса. Когда на место катастрофы в Калифорнию прибыл поддерживающий такое объяснение Трамп, он был встречен людьми, державшими в руках плакаты со словами «Придурок, у нас засуха!».

Так что помог ли краткий список мифов Хэйхое в застольной беседе в День благодарения, неизвестно. Но прямо на следующий день после праздника администрации Трампа пришлось обнародовать очередной доклад о грядущих катастрофах, связанных с потеплением климата, подписанный Национальным управлением по аэронавтике и исследованию космического пространства (NASA), Национальным управлением океанических и атмосферных исследований (NOAA) и Министерством обороны США.

«Предположение, что сегодняшний климат и климат в будущем будет схож с тем, каким он был в недавнем прошлом, более неправомерно», – гласит доклад. Единственный способ предотвратить глобальную катастрофу, пишут авторы доклада, – это уменьшить использование ископаемого топлива и немедленно прекратить использование угля.

Но перестать пользоваться углем не так просто. 30% электричества в США производится при помощи угля. Кроме того, среди мифов, отрицающих глобальное потепление, мифы, связанные с углем, имеют особую силу.

Мифологизация угля, продвигаемая угольной промышленностью и президентом Трампом, построена не на взятых с потолка заявлениях, а на глубоких пластах европейской и американской истории. Уголь дороже и грязнее нефти и газа и его трудней добывать. Но с использованием и добычей этого ископаемого связан технологический прогресс всей западной цивилизации и история благосостояния в США рабочего класса.

Уголь – это от Бога

О том, что значит уголь в истории Англии и США, пишет в своей книге «Уголь, человеческая история» Барбара Фриз.

Углем начали широко пользоваться в Англии еще в ХIV веке. Этого топлива в Англии было много и лежало оно на поверхности, а вот леса были в значительной степени уже вырублены под пастбища для овец, на строительство домов и кораблей и просто на дрова.

Не успели в Лондоне начать топить углем, как английское дворянство подняло бунт: копоть, вонь, дым были в те времена непривычны и потому непереносимы.

Но к XVI веку деваться было уже некуда. Во времена правления Елизаветы Первой срочно были изданы законы, ограничивающие рубку леса, а в Лондон вернули уголь.

Уже в XVII веке в Лондоне было так дымно, что, по словам современников, в городе перестали расти, покрытые копотью, цветы, погибли пчелы, одежда требовала непрестанной стирки. По мнению авторов того времени, половина смертей в Лондоне была следствием вдыхания дыма. Тем не менее уголь стал незаменим – без него население вымерло бы от холода.

Первая паровая машина была создана как подспорье в добыче угля. Ее изобретателем был скромный продавец жестяных товаров по имени Томас Ньюкомен. При помощи горячего пара машина создавала вакуумный насос, вытягивающий грунтовые воды, часто затоплявшие шахты. Эта машина, предвестница нового индустриального мира, была запущена в 1712 году. К середине ХVIII века сотни таких паровых насосов работали в шахтах по всей Англии. K XIX веку паровые машины были приспособлены и к другим видам промышленности.

Следующим изобретением, связанным с добычей угля, была железная дорога и бегущий по ней паровоз. Первый инженер и строитель железной дороги – его звали Джордж Стивенсон – родился и вырос при угольных шахтах. Отец его был кочегаром паровой машины Ньюкомена. В 14 лет Стивенсон уже работал вместе с отцом в 12-часовой смене.

В это время уголь из шахт загружали на вагонетки, которые по рельсам тянули лошади. Стивенсон, в котором открылся серьезный талант инженера, вместо лошадей решил применить паровую машину.

В 1825 году была открыта первая железная дорога между городом Дарлингтоном и речным портом города Стоктона. Длина ее составила 26 миль. Тысячи людей собрались посмотреть, как паровая машина на колесах тянет за собой не только вагоны, загруженные углем, но и 600 пассажиров. Первый паровоз ехал со скоростью пешехода. Но еще через пять лет на новой железной дороге (между Ливерпулем и Манчестером) поезд, к восторгу и ужасу англичан, мчался с невиданной скоростью 35 миль в час.

В Америке, стране лесов, колонисты из Англии не спешили искать уголь. Но когда уголь был найден, его несметное количество было воспринято новыми американцами как знак от Бога. Вот как про уголь писал один из американских проповедников XIX века: «Разбросанный рукой Творца, как бесценное зерно, давно зарытое в землю, он предназначен взойти и принести богатый урожай». Уголь был незаменим в производстве железа и стекла, и вскоре американские индустриальные центры, такие как Питтсбург и Филадельфия, затянулись дымом и смогом еще более едким, чем в Лондоне.

Наконец-то завет советских сантехников дошел до других стран: «Систему менять надо!» Фото Reuters

Шахтеры, пишет Физ, сразу заняли особое место в обществе. Вокруг них, людей, проводящих полжизни под землей, сразу стали образовываться мифы – им приписывали магические силы, их сторонились, потом стали уважать.

Наводнения, пожары, обвалы и ядовитые газы представляли в шахтах смертельную опасность. В XVII веке, чтобы опознать присутствие газа, в шахты начали спускать собак. По словам одного очевидца, собаку спускали, только если первый человек, спущенный на веревке под землю, погибал.

Со временем шахтеры оказались мощной и организованной группой, способной требовать и получать немалую компенсацию за свой опасный труд.

В Штатах шахтеры начали борьбу за свои права в последней четверти XIX века.

В 1875 году в шахтах Пенсильвании рабочим – это были в основном иммигранты из Ирландии – урезали зарплату. Шахтеры ответили забастовкой, вооруженными столкновениями с властями и убийствами администрации шахт. Дело кончилось плохо – зачинщиков повесили. Но в американском фольклоре и кино они остались как герои и борцы за справедливость.

В ХХ веке именно шахтерские профсоюзы стали одними из самых сильных в Штатах, и зарплата шахтеров была на порядок выше зарплаты рабочих в других областях.

Когда Трамп вместе с другими защитниками угля обещают под рукоплескание сторонников «вернуть шахтерам работу», возродить «великое прошлое» и вернуть славу «прекрасного чистого угля», они обращаются именно к этой сложной истории добычи угля и роли угля в создании индустриального общества. Но воскрешаемое ими великое прошлое мифилогизировано – из него изъяты канцерогенная угольная пыль, копоть, кислотный дождь и, самое главное, – глобальное потепление.

Срубивший дерево съел самого себя

Мифы, отрицающие глобальное потепление и его связь с ископаемым топливом, можно было бы назвать просто враньем корпораций и политиков, желающих сохранить свои деньги и власть любым путем. Но популярность этих мифов среди миллионов простых граждан в самых разных слоях населения заставляет задуматься об их более глубоком значении.

«Все интеллектуальные усилия человечества во всем мире направлены на выявление какого-то порядка», – писал французский антрополог и теоретик Клод Леви-Стросс. Представление о порядке, по его мнению, необходимо для понимания смысла собственного существования. Мифы, писал Леви-Стросс, были необходимы людям именно для понимания устройства мира и места в нем человека.

Как срубивший дерево съел самого себя

Сегодня, когда привычные представления о мире рушатся под натиском доказательств глобального потепления, мифы о климате, как бы абсурдны или лживы они ни были, дают испуганному человеку чувство защищенности и порядка.

В новых обстоятельствах особенно трудно приходится людям с традиционно-религиозным пониманием жизни.

«Погода и климат в руках Бога. Если такая проблема существует, Бог ее разрешит», – сказал мне недавно мой знакомый – хозяин маленького магазинчика, в витрине которого выставлена надпись «Иисус ведет к спасению человечества».

Дело было в небольшом городе в штате Вирджиния, и речь поначалу шла о новых марках автомобилей. У этого глубоко религиозного человека электрические автомобили, не расходующие ископаемое топливо, вызывали подозрение – не являются ли они результатом усилий тех, кто продвигает идею искусственного изменения климата.

В своем непризнании научных фактов этот религиозный человек не одинок. Согласно опросу Исследовательского центра Пью, 88% американских религиозных консерваторов отрицают глобальное потепление.

Но не только религия оказывается в конфликте с фактом глобального потепления. Лозунг «Америка вперед» и идея национализма, продвигаемая сегодня американским правительством, тоже противоречит признанию изменения климата. Глобальное потепление грозит всем одинаково, и борьба с ним требует не выхода из Парижского международного соглашения, как хочет сделать Трамп, а международного сотрудничества, при котором интересы одной нации не могут быть важнее интересов другой.

Сегодня тотальная неуверенность в будущем заставляет людей сомневаться в самых фундаментальных аспектах жизни. «Стоит ли заводить детей, когда наш мир разрушается от глобального потепления?» – спрашивает на страницах Washington Post комментатор Элизабет Бройниг. При такой постановке вопроса любому человеку трудно не искать утешения в мифах.

Наука и мифы не ладили и раньше. Идеи Бэкона, Декарта, Ньютона, Дарвина тоже вступали в конфликт с мистическим пониманием мира. Но сегодняшний спор факта с мифом может иметь для людей необратимые последствия.

О том, чем отличаются новые мифы от традиционных, я спросила профессора античной литературы в Университете Вашингтона и Ли и автора книг об античной философии и поэзии Кевина М. Кротти.

По словам Кротти, одной из важных тем античных мифов было уважение к природе и бережное к ней отношение: «Римский поэт Овидий рассказывает в своей поэме «Метаморфозы» такой миф. Небогобоязненный и безжалостный человек по имени Эрисихтон (Разрушитель земли) срубает священный лес богини Дианы. Но жадность его наказана. Диана насылает на него лютый голод, который он не может утолить, пока не съедает самого себя. Этот миф может служить хорошей притчей для нашего времени», – говорит Кротти.

Современные мифы Кротти считает глубоко безответственными: «Новые мифы в отличие от древних уверяют человека, что природа находится за пределами его сферы ответственности именно потому, что это природа. Эти мифы говорят человеку, что он может жить как жил раньше, ничего не меняя. И, утоляя свои нужды и желания, он может не заботиться о среде своего обитания».