Ее отец против «отца народов»

Гелиана Сокольникова выступает на заседании совета по истории Минфина. Кадр из видео с сайта www.minfin.ru

11 октября в Министерстве финансов России прошло открытое заседание совета по истории Минфина. На этот раз оно было посвящено 130-летию со дня рождения первого наркома финансов страны Григория Яковлевича Сокольникова.

На юбилее выступил замминистра Алексей Лавров. Он акцентировал свою речь на том, что Сокольников сумел создать в стране такую систему финансовых механизмов, многие из которых работают до сих пор.

Интересно, что Лавров на юбилейном заседании не был спикером. Им стала дочь легендарного наркома Гелиана Григорьевна Сокольникова. И я понял, что сценарий верный.

Григорий Сокольников – такой герой нашей истории, который никак не вмещается в образ просто талантливого финансиста. В российских условиях многое определяют национальные, политические и прочие особенности среды обитания такой личности.

«Мой дед по отцу, – говорит Гелиана Григорьевна – владел аптекой на Трубной улице в Москве. Дом и сейчас стоит. Только вместо аптеки там кафе на первом этаже. А семья – папа, его братья, родители – жили на втором этаже. Я иногда захожу в кафе и представляю, что слышу наверху шаги отца, которого я не помню. Не сохранилось даже общих фотографий, есть лишь одна карточка, где рядом со мной видно его плечо. Мне же, когда его забрали, не было и двух лет».

Сокольников учился в 5-й классической гимназии с Борисом Пастернаком. Позже тот вспоминал, как на перемене Гриша вскочил на стул и произнес целую речь о Марксе. Говорили, что он был зажигательным трибуном и вообще производил хорошее впечатление. Но наверняка не на всех. Через годы в автобиографии Сокольников напишет: «В детстве переехал в Москву, где учился в классической гимназии. В качестве еврея претерпевал травлю со стороны гимназического начальства».

Как считает петербургский историк Никита Елисеев, именно Сокольников послужил Пастернаку прототипом Павла Стрельникова из романа «Доктор Живаго», фанатичного приверженца идеи построения коммунизма любой ценой.

Насчет фанатизма прототипа можно поспорить, если проследить всю дальнейшую жизнь Сокольникова. Я бы сказал, что это был скорее последовательный человек, который ощущал то, что можно назвать миссией, долгом, предназначением.

И такая же внутренняя программа отличает жизнь Гелианы Григорьевны, ни разу не видевшей отца, но последовательно продолжающей рассказывать о нем всюду. И это тоже не фанатизм, а скорее желание, как определил его поэт Григорий Поженян, «жить с правдой, как с ребенком на руках».

Частью этой правды, применительно к Сокольникову, как мне кажется, является то, что по своему мировоззрению и мироощущению он был, можно сказать, хроническим оппозиционером. А если не рассматривать это слово исключительно в негативном смысле, не использовать как ярлык или не радоваться ему, как удачному оскорблению, то можно понять: разные точки зрения способны рождать энергию развития. А единомыслие, наоборот – ведет к застою. К сожалению, эти банальные истины у нас почти не работают. Как в прошлом, так и сейчас.

В 1905 году Сокольников стал членом московской организации большевиков. Ему, в его 17 лет, было доверено руководить социал-демократическим движением учащихся. Это была нелегальная работа, а как иначе, если дело дошло до баррикадных боев, в которых он тоже участвовал. За что осенью 1907-го был арестован. После двухлетней отсидки в тюрьме, где он и взял себе фамилию Сокольников, был сослан навечно в село Рыбное на Енисее, откуда вскоре бежал.

Осенью 1909-го уже жил в Париже, познакомился с Лениным, заведовал клубом «Пролетарий». Спустя пять лет окончил юридический факультет Сорбонны и курс доктората по экономике. С началом Первой мировой владевший шестью языками Сокольников занял в политике позицию интернационалиста и работал с местными  социал-демократами.

Но февраль 1917 года в России дал сигнал революционерам-заочникам возвращаться домой. При закрытых границах это было нелегко. Сокольников  ехал в известном «ленинском» запломбированном вагоне. Хотя таких вагонов было три.

В апреле Григорий уже работал в Московском комитете большевиков. В августе на съезде был  избран в ЦК этой партии. А в октябре попал в Политбюро по руководству вооруженным восстанием.

Правда, с восстанием вышло как-то странно.

Гелиана Григорьевна Сокольникова: «Когда были открыты партийные архивы, мне попалась анкета, в которой его (Сокольникова. – «НГ») рукой было написано, что в ночь Октябрьского переворота он с Лениным спал в Смольном на газетах. К утру из Зимнего дворца пришел Антонов-Овсеенко, известный большевик, и сказал: «Временное правительство сняло с себя все полномочия». Никаких штурмов, никакой стрельбы, никаких посторонних людей отец не описывает». 

После такого переворота Сокольников взялся за работу, в которой знал толк: написал декрет о национализации банков. Затем отвлекся и по просьбе Ленина поехал подписывать с Германией «похабный» Брестский мир. Иначе, сказал Ильич, «наша власть будет сметена». Оказывается, Троцкий со своей «войной до победного конца» подписывать отказался. Историческую подпись оставил именно Сокольников и, возможно, спас этим не только власть, но и страну.

А дальше была Гражданская война, на которой он был членом Реввоенсовета нескольких армий, политкомиссаром Южного фронта, командующим 8-й армией, пройдя с ней с боями от Воронежа до Новороссийска. Выступал за переход от партизанщины, которой тогда болела Красная армия, к регулярным вооруженным силам. Защищал командира особого казачьего корпуса Федора  Миронова, приговоренного к расстрелу за самовольное выступление на Южном фронте. Был категорически против политики геноцида в отношении казачества.

«Я видела телеграмму Сокольникова Ленину с требованием прекратить расказачивание на Дону, которым занималась Первая конная. За это Буденный его всю жизнь не очень любил. Но расправы были прекращены, – рассказывает Гелиана Сокольникова. – Поэтому, когда отца вызвали в Москву, он предположил, что это в связи с конфликтом. Но его позвали на награждение орденом Красного знамени, который он ни разу не надел. И как-то пояснил: стыдно носить награду за победу русских над русскими».

Потом была Средняя Азия, где он командовал Туркестанским фронтом, организовывал советскую власть в бывшем Бухарском эмирате и других районах региона. И там же стал проводить первые реформы.

Он, большевик, выпустил из тюрем политически лояльных священнослужителей, разрешил частную торговлю, отменил продразверстку. А все разнообразные деньги, которые ходили по кишлакам, обменял на единые дензнаки советского государства.

«Ко мне перед перестройкой из Средней Азии приезжал полковник, который рассказывал, что нашли документы о том, как Сокольников в 20-е годы помог людям, которые в кишлаках, аулах жили. Местные хотели поставить ему памятник! – вспомнила Гелиана Григорьевна и добавила: – Правда, так и не поставили».

В 1921 году он уже снова в Наркомате финансов: вначале член коллегии, затем заместитель наркома. В этот период Сокольников спас от расправы ВЧК Александру Коллонтай и Александра Шляпникова. Эту экзекуцию готовил зам. председателя ВЧК Белобородов. Тот самый, что деятельно участвовал в принятии решения о расстреле царской семьи в Екатеринбурге.

После окончания гражданской войны, находясь на важнейшем посту наркома финансов, Сокольников активно проводил в жизнь новую экономическую политику (НЭП). А в 1928 году он решительно выступил против Сталина, который решил заменить НЭП насильственной  коллективизацией и ускоренной индустриализацией

Одним из основных экономических достижений Григория на посту наркома финансов было проведение им успешной денежной реформы и стабилизация курса рубля.

Он жестко контролировал все госрасходы, не давая никому лишней копейки, даже всесильным органам ОГПУ. А Феликсу Дзержинскому, просившему для своего ведомства добавки, Сокольников отказал со словами: «Спрос рождает предложение, чем больше средств получат ваши работники, тем больше будет дутых дел...»

И конечно, историческим делом Сокольникова стала денежная реформа в СССР 1922-1924 годов, направленная на обмен старых обесцененных рублей,   путем деноминации, на новые. И, что самое главное, началось внедрение твердой, обеспеченной золотом валюты – червонца, который выпускался как в виде казначейских билетов, так и в металлических монетах. Советский червонец сразу стал котироваться за рубежом, что помогло стране выйти на международные рынки.

В 1925–1926 годах Сокольников примкнул к «новой опозиции», лидерами которой были Лев Каменев и Григорий Зиновьев, выступал за коллективное руководство партией, высказывал сомнения в необходимости сохранения поста генерального секретаря ЦК ВКП (б), который занимал Иосиф Сталин.

Перед решающим заседанием по обсуждению должности генерального секретаря партии Сокольникову ночью позвонил Сталин и сказал: «Григорий, пожалеешь!» Но «Григорий» все равно выступил, сказал, что должность генсека не нужна, что Ленин не был генсеком, и ничего – все хорошо управлялось. В контексте дискуссии на эту тему прозвучала еще одна фраза Сокольникова: «Пусть Сталин сперва завоюет доверие».

Гелиана Сокольникова: «Отца почти сразу сняли с поста наркома финансов, потом отправили послом в Англию. И уже после возвращения Сталин его вызвал и сказал: «Говорят, ты так понравился англичанам, так, может, надо было там остаться?» Это было ужасное предупреждение, потому что, когда ты остаешься за рубежом, ты предатель. В итоге он какое-то время был замом наркома иностранных дел. Но ему там было скучно, и он написал три письма Сталину с просьбой живой работы – я их видела в архиве. Его сделали замом министра лесной промышленности... И это была его последняя должность.

После Сталин с ним стал просто играть. Например, вызвал своего помощника и сказал: «Вот, человек отдал всю жизнь партии, а у него нет дачи!» И в Баковке стали строить дачу. Мы жили на ней полтора месяца. Была еще одна история: «вождь» любил посиделки с вином, и в какой-то день он пригласил Сокольникова и сказал тост «За моего старого друга Григория Сокольникова». А через несколько дней, в июле 1936 года, приехали ночью девять человек. И Сокольников уехал навсегда. А мы – я, мама и бабушка – остались…»

Мамой Гелианы Сокольниковой была известная в то время журналистка писательница Галина Серебрякова, автор книг о Марксе и Энгельсе. Ее журналистские очерки о Китае хвалил Горький и советовал писать прозу. Вскоре после ареста Сокольникова пришли и за ней. Гуманный подход проявился в том, что ей предложили выбрать место ссылки. Она предпочла Семипалатинск, где в свое время нес такое же наказание Достоевский.

Так они оказались в ссылке. О том, что это такое, надо рассказывать отдельно. И Гелиана Григорьевна всегда касается своих ссыльных лет на встречах с теми, кто хотел бы знать реальную историю страны.

Однажды в Семипалатинске она пришла к однокласснице, где папа девочки спросил: «Так это про твоего отца в «Истории партии» написано, что он японский и английский шпион, отравлял колодцы, пускал под откосы поезда?!» Гелиана в ужасе прибежала к бабушке и спросила, так ли это. Бабушка молчала.

Молчали и те, кто 21 мая 1939 года входил в камеру Верхнеуральского политизолятора, в которой находился Григорий Сокольников. Но при расследовании, проведенном ЦК КПСС и КГБ в 1956–1961 годы, бывшие оперуполномоченные работники НКВД Федотов и Матусов заговорили и показали, что убийство Сокольникова (как и Карла Радека за два дня до этого) было совершено под руководством старшего оперуполномоченного НКВД Кубаткина, действовавшего по прямому указанию Л.П. Берии и Б.З. Кобулова; распоряжение об убийстве исходило лично от Сталина.

В тюрьму, где сидел Сокольников, приехал оперуполномоченный секретно-политического отдела Шарок. Вместе с начальником тюрьмы Флягиным, а также осужденным по «кировскому делу» бывшим сотрудником НКВД Лобовым 21 мая 1939 года они совершили убийство Сокольникова.

12 июня 1988 года он был посмертно реабилитирован пленумом Верховного суда СССР.

Сегодняшние поклонники «великого менеджера» и «вождя народов» наверняка скажут, что все эти истории нам подбрасывают враги…

Но, может быть, все проще. Я где-то недавно прочел, что ум всегда раздражает серость, а ум идеалиста эту серость еще и пугает.