Власть и общество: испытание Конституцией

Инаугурация-2018: на встречу с элитой, народом и Конституцией. Фото Sputnik/Reuters

Начну с признания того, что социологи очень часто выступают хорошими соратниками юристов. Их реальные исследования никогда не бывают лишними – как в юридической практике, так и в теоретических работах.

Так вот, согласно опросу Левада-Центра, проведенному в конце прошлого года, оказалось, 37% россиян никогда не читали Конституцию РФ.

Четверть опрошенных читала, но ничего не помнит. Довольно хорошо помнит прочитанное лишь каждый десятый россиянин, открывавший Основной закон.

Наконец, только 13% россиян считают, что Конституция соблюдается российскими властями. А в том, что она совершенно не соблюдается, уверены 14% опрошенных.

Теперь я, уже как юрист, сообщаю: все сто процентов опрошенных входят в общность,  обозначаемую в тексте Основного закона как «многонациональный народ» России, который и является единственным источником власти в стране.

Однако далеко не все россияне знают, что согласно статье 3 Конституции РФ носителем суверенитета и единственным источником власти в нашей стране является ее многонациональный народ. Народ осуществляет свою власть как непосредственно, так и через представителей, в частности органы государственной власти и местного самоуправления. Высшими, но не единственными формами осуществления непосредственной власти выступают референдум и свободные выборы.

Сегодня мы наблюдаем ситуацию значительного снижения общей политической активности граждан. Неверие россиян в эффективность российских демократических институтов – вот что, на мой взгляд, легло в основу нынешней повсеместной политической апатии населения.

Несравнимо больший интерес у значительной части россиян вызывают события на международной арене, тогда как их желание реализовать свои конституционные права, участвуя в управлении делами государства, отодвинуты на второй план. Справедливости ради следует заметить, что именно «геополитический вопрос» был использован российской властью как один из способов повышения политической активности граждан на последних президентских выборах, и следует заметить, что ставка на эффект «осажденной крепости» в целом сработала.

Так или иначе, современная Россия находится в достаточно своеобразных обстоятельствах, предопределяющих принципиально иное отношение к проблеме легальности и легитимности нынешней власти.

В отличие от стран с традиционными типами демократии, политическая элита России, за неимением прочих возможностей, старается прибегать к такому способу консолидации граждан, как традиционное для отечественного менталитета «преодоление внешних угроз».

Элита знает, что угроза извне – это мобилизующий фактор. А вот факторами, снижающими интерес большей части населения к внутриполитическим процессам, чаще всего выступают особенности политического режима в самой России.

Одновременно продолжает формироваться так называемая элитарная демократия, при которой элитам предоставлено право руководить политическими процессами. Население же, в силу обретенной в таких условиях гражданской инфантильности, ограничивает свое участие в политической жизни исключительно днем выборов.

Иногда политическую элиту озадачивает такая апатия населения. Например, в 2016 году чиновников федерального и регионального уровней не могла не встревожить самая низкая в истории новой России явка на думские выборы, которая составила около 48%.

Верхи и низы: жизнь по обоюдному согласию

Конечно, одной из причин апатии населения можно уверенно считать то, что политическая власть в России всегда была строго персонифицированной и отождествлялась с определенным носителем: царем, императором, генеральным секретарем, президентом. Причем в случае царя это была еще и фигура, обладающая значительными сакральными характеристиками. Все эти разновидности власти повлияли на формирование той матрицы-модели, которая отражается в нынешнем политическом режиме.

Что же до народного представительства, то оно никогда власть не ограничивало, а всегда ее «подпирало», поддерживало и укрепляло. Отсюда в массовом сознании развивались такие явления, как патернализм, этатизм и сакрализация власти как некой данной свыше мистической силы.

С другой стороны, персонификация верховной власти и сведение ее до тезиса «хороший царь – плохие бояре» (так же, как и отчуждение большей части политической элиты от народа) привело к тому, что подавляющая часть населения не отождествляет себя с субъектом какой бы то ни было власти вообще. По сути, речь идет об общественном договоре между властью и населением. Причем сегодня это в большей степени договор между президентом РФ и обществом.

Так, в современной России сложилась некая относительно комфортная ситуация, когда большинство граждан считает, что государственная власть в целом их устраивает – она легитимна и обладает всеми правами на управление. В результате легитимация политического режима являет собой обоюдную договоренность.

«Что вы меня крутите, я же за монархию!» Фото Reuters

С одной стороны, политическая элита считает собственную власть обоснованной необходимостью. А с другой, «управляемое» большинство населения в целом признает и оправдывает эту элиту.

При этом следует помнить, что элитарная демократия, сложившаяся в современной России, как, впрочем, и любая другая разновидность демократии в разных странах мира, содержит в себе главное и неразрешимое противоречие, которое лишает население любого государства реальных рычагов какой-либо власти. И тогда реальные функции управления отходят к отдельным неформальным группам влияния, устремления которых, по сути, подменяют интересы широких масс.

В связи с этим конституционно-правовые исследования современного состояния политической элиты России и ее влияния на российский конституционализм приобретают особую значимость.

Понятие «конституционализм» не без оснований считается многоаспектным и многоплановым.

В узком смысле его можно рассматривать как организацию рационального устройства государства и самоуправления общества. При таком подходе конституционализм будет означать ограничение публичной власти конституцией и установление основных принципов управления государством.

Как справедливо отмечается, суть конституционализма состоит в самоограничении власти в пользу человека.

Нам бы «критического реализма»…

Широкое же понимание конституционализма будет означать организацию и функционирование политической системы общества, защиту политических прав и свобод граждан через механизмы ограничения политической власти и обеспечения свободного волеизъявления населения.

Такой демократический тренд у современной политической элиты энтузиазма скорее всего не вызовет. При этом объективные потребности общества подменяются юридическим усовершенствованием конкретного правового принципа. А идеалы конституционализма в конечном итоге становятся настолько выхолощенными, что не отражают и половину от того, что изначально в них было заложено.

Эта игра элиты в демократию в последнее время все чаще замечается действительно демократически настроенными юристами, которые предлагают исследовать конституционно-правовые и политические реалии современной России методом «критического реализма».

На их взгляд, именно в контексте «критического реализма» можно выразить базовую мысль современной элитологии о том, что население страны по большей части не может участвовать в ее управлении, а представительный орган парламентского типа не может реально претендовать на роль адекватного представителя всех социальных групп и слоев общества.

«Если бы не селфи, я бы вместо выборов еще с вечера на рыбалку смотался». Фото Reuters

Таким образом, «критический реализм» помог доказать, что политические элиты делают все для того, чтобы закрепить за собой монополию на управление политическими и другими процессами в стране.

При этом политическая элита представляет собой группу людей, которая профессионально занимается деятельностью в области власти и управления государством. Она аккумулирует в своих руках высшие властные и управленческие полномочия и прерогативные роли в обществе.

Власть элит осуществляется через бюрократический аппарат политических партий и различные общественные, профсоюзные, конфессиональные организации, сферу бизнеса и предпринимательства, армию и силовые структуры, органы и системы образования, культуры, науки, спорта и т.д.

Политическая элита имеет неограниченный допуск к главным стратегическим ресурсам власти. Именно она вырабатывает наиболее значимые решения на общегосударственном уровне, является верхней частью пирамиды политического класса, занимает руководящие должности в органах государственной власти, политических партиях и общественных организациях. Именно эти люди имеют отношение к выработке и реализации стратегии общественного развития.

Сегодня политическая элита России формируется на основе левого популизма с упором на суверенность и национальные консервативные ценности. Она действует в условиях, когда ей ничего не могут противопоставить даже независимые сдерживающие институты, например Конституционный суд РФ. Мы имеем в виду ситуацию, когда этот орган на основе собственной, независимой от иных политических элит позиции признал бы неконституционным какой-либо знаковый указ президента или федеральный закон.

В последние годы Конституционному суду РФ все труднее принимать самостоятельные и независимые решения, которые соответствовали бы истинному духу действующей Конституции, а не «пожеланиям» и настроениям властвующей политической элиты.

Многие исследователи также отмечают, что судьи КС отказываются признать, что свобода, закрепленная в Конституции РФ, означает необходимость применения такого типа правового регулирования, при котором государство старается минимизировать свое вмешательство в жизнь общества до тех пор, пока оно действительно не потребуется для защиты иных конституционных ценностей.

Другими словами, КС в своих решениях, как правило, оправдывает повсеместное ограничение конституционных прав и свобод. При этом все разговоры о давно назревшей идее конституционной реформы, предполагающей в том числе принятие нового текста Основного Закона, политической элитой встречаются в штыки.

Следует напомнить, что «президентский» вариант Конституции РФ, принятой в 1993 году, готовился в обстановке сильнейшего кризиса власти. Его писали в условиях активного противостояния элит, ломки традиционных стереотипов, при реальной угрозе распада новой России.

Учитывая то, в каких противоречивых условиях готовилась Конституция, следует признать принятый на всенародном голосовании вариант Конституции 1993 года достаточно успешным.

В целом ныне действующая Конституция свою первоочередную задачу выполнила, то есть стабилизировала общественно-политическую ситуацию и приступила к реализации принципиально иной модели взаимоотношений между государством, личностью и обществом, модели, которая спустя семьдесят пять лет изменила экономическую основу жизни общества, вернув институт частной собственности.

Однако время показало, что к самому конституционному тексту существует огромное количество не только технических, но и концептуальных замечаний.

Кроме того, нельзя не заметить, что на практике и в повседневной жизни положения Конституции нередко нарушаются. Это касается даже базовых принципов функционирования Российского государства, таких как провозглашение демократического строя, федеративного государства и местного самоуправления. Большинство исследователей традиционно отмечают серьезные препятствия, возникающие в процессе реализации данных принципов. Особого внимания требует несовершенство системы правосудия и нарушение основных личных, политических и социально-экономических прав граждан. Такая ситуация стала возможной по причине сформировавшегося у политической элиты стойкого неуважения к базовым конституционным ценностям, прикрываемого, как правило, патриотической, патетической и схоластической риторикой. Такой откровенный политико-правовой нигилизм по отношению к Основному Закону со стороны политической элиты закономерно ведет к аналогичному отношению к конституционному тексту со стороны населения.

Как следствие, недостаточное развитие институтов гражданского общества в нашей стране объясняется тем, что большая часть населения ни политически, ни юридически, ни идеологически не готова к самоуправлению. Традиционная аполитичность населения России в очередной раз была подтверждена на недавно прошедших региональных и муниципальных выборах. Сегодняшний среднестатистический россиянин не готов и не имеет большого желания стать полноправным участником политического процесса, так как не имеет четко сформулированных политико-правовых идей и ценностей, не видит в своем окружении достойных политических лидеров, которые имели бы реальные шансы потеснить со своих позиций современную политическую элиту.

В этих условиях действующая элита совершенно свободна в выборе очередной государственной идеологии, отвечающей вызовам дня, и навязывании ее населению.

При этом она мало задумывается над тем, что элитарность предполагает возникновение в человеке, облеченном властью, чувства долга и чувство такта, т.е. особого правосознания, готовности смириться с тем, что его власть не бесконечна и производна от населения, которое он представляет. Естественно, что современная политическая элита к такой драматургии жизни не готова и делает все возможное, чтобы не перейти в разряд «бывших у власти».

Получается, что политико-правовой произвол со стороны политической элиты можно будет ограничивать лишь в условиях действия отлаженного конституционно-правового механизма сдержек и противовесов.

Однако в политической практике современной России сложилась ситуация, когда собственно юридические барьеры уже не являются сколько-нибудь действенным ограничителем для притязаний людей, чувствующих себя суперэлитой.

Счастье и одиночество гиперпрезидентства

Дело в том, что на сегодняшний день у нас сложился достаточно своеобразный и специфический вариант политического управления, который лично я не могу с уверенностью отнести к какому-то определенному типу. В нынешней модели отразились признаки сразу нескольких предыдущих режимов, существовавших в стране.

Такая гибридность нынешней модели содержит в себе как черты демократии, так и признаки авторитаризма.

Происходит это в том числе и потому, что в России сформировалась система с гипертрофированной властью президента, который выступает в качестве гаранта соблюдения Конституции РФ, определяет основные направления внутренней и внешней политики, обладает правом издания указов, которые по своим реальным характеристикам имеют формальную силу закона.

Обладая правом законодательной инициативы и правом подписывать законы, президент является одним из активнейших участников законодательного процесса, и что наиболее важно, тем участником, который оказывает главное и знаковое влияние на принятие федеральных законов.

Также президент обладает широким кругом чрезвычайных полномочий. Формально (или благодаря несовершенству текста Основного Закона) не входя в систему разделения властей, он занимает в ней доминирующее положение, находясь над ними в роли арбитра с правом решающего голоса.

Однако чрезвычайно большие полномочия президента – это только часть проблемы. Помимо этого, на базе официальных конституционно-правовых полномочий сформировалась система скрытых возможностей главы государства, синтезированных из существующих норм Конституции путем интерпретации конституционных положений.

Например, президент РФ дает устное поручение генеральному прокурору РФ в виде предложения «внимательно разобраться с конкретным делом». Понятно, что такие поручения, исходя из принципа независимости прокуратуры, не всегда кажутся вполне законными, однако, как правило, списываются на тот факт, что президент выступает и в качестве гаранта прав и свобод граждан.

Такое смещение акцентов с легитимности власти на легитимность главы государства приводит к ощутимым политическим последствиям. В России эта практика привела к тому, что представители политической элиты в большинстве своем прямо или опосредованно определялись самим президентом. И эти же люди прекрасно понимают, что могут легко этого статуса лишиться по воле того же человека, который их «назначал».

Однако, как отмечают исследователи, именно гипертрофированные властные полномочия главы государства определяют специфику современной власти в России. Вся система сдержек и противовесов относительно самостоятельных ветвей власти целиком и полностью определяется ведущей ролью президента РФ, что даже позволяет говорить о присутствии в сложившейся ситуации элементов «сверхпрезидентской» республики.

Пока же реальный Основной Закон выделяет четыре главных субъекта государственной власти: президент, парламент, правительство и судебная система. Как справедливо в этой связи отмечают исследователи, Конституция РФ предлагает нам исчерпывающий перечень как видов (ветвей) власти, так и органов государственной власти. При этом на три ветви власти приходится четыре органа государственной власти, ни к одной из которых президент РФ не относится.

Это, однако, не помешало повсеместному утверждению термина «президентская власть» в специальной литературе. В науке, правда, так и не выработалось однозначного мнения на этот счет. Часть ученых считает, что для осуществления государственно-властных полномочий в качестве отдельного и самостоятельного органа государственного управления не обязательно принадлежать к одной из обозначенных в Конституции ветвей власти и что именно таким образом определяется «особость» института президентства.

С другой стороны, предлагается не придавать буквального значения конституционной терминологии, а прежде признать, что сам по себе текст Основного Закона уже давно признается «не идеальным».

Нельзя не обратить внимания и на тот факт, что само место президентской власти в Конституции РФ четко и детально не прописано. Президент как бы выделяется из системы разделения властей и становится над ней, выступая в качестве главного арбитра.

При этом надо заметить, что значительные полномочия президента России привели к многочисленным предложениям не только ввести в Конституцию РФ соответствующую ветвь власти, но и разработать специальной закон, досконально регламентирующий президентские полномочия.

В ст. 80 Конституции закреплено положение о том, что президент РФ является главой государства, гарантом Конституции, прав и свобод человека и гражданина. То есть это положение о том, что гарантом российской Конституции объявляется не Конституционный суд РФ, а президент РФ.

По мнению признанных ученых, это противоречит такому ключевому понятию конституционализма, как политический паритет, нарушение которого на деле оборачивается исключением из политического процесса так называемой «противосилы», и это сильно принижает деятельность Конституционного суда.

Следует заметить, что такое доминирование президентской власти не является характерным для большинства классических современных демократий. Однако эта особенность была предрешена всей историей российского конституционного развития, особенностями правового и политического сознания ее граждан. Не последнюю роль в формировании столь позитивного отношения россиян к институту сильной президентской власти сыграли годы одновременно и романтической и «лихой» демократии последнего десятилетия прошлого века.

Отсюда понятно, почему сегодняшний политический режим России так сильно тяготеет именно к сильной президентской республике, а временами, как уже было сказано, даже к гиперпрезидентской.

Игра в конституционный строй

Но тут можно согласиться с теми экспертами, которые утверждают, что конституционно-правовой статус президента в классических парламентских республиках также имеет серьезные политико-правовые резервы, которые могут быть задействованы в кризисных ситуациях в тех случаях, когда без вмешательства главы государства конфликт властей уже не будет разрешен.

Однако нельзя не признать, что именно Россия – одно из немногих государств, следующих одновременно и демократическому, и авторитарному вектору развития, когда глава государства берет на себя функции не только верховного арбитра, но и главного ведущего политического игрока как внутри страны, так и на международной арене.

Впрочем, такое понимание института президента, выступающего главным защитником национальных традиций и интересов, пусть иногда и в ущерб идеалам традиционной демократии, приобретает значительное место в международном политическом дискурсе.

Так или иначе, но в нынешней юридической науке уже заслужил свое признание такой исследовательский феномен, как авторитарный конституционализм, само существование которого объясняется явным расхождением нынешнего политического строя России с традиционными либеральными представлениями о сути конституционализма.

Следует сказать, что в формировании сегодняшней политической элиты России значительную роль играют три фактора: общественно-исторические традиции, система конституционных норм и выбор политического лидера. Нынешняя политическая система берет начало из 1990-х годов. Именно тогда Россия выбрала неолиберальный курс, целиком и полностью копирующий экономику и политику Запада. Однако полной победы ценностей неолиберализма не произошло, а сама политическая система России изменилась таким образом, что современный политико-правовой режим вобрал в себя очень многие черты, характерные для различных этапов развития собственно самой России.

 Неудивительно, что именно сегодня в общественном сознании как никогда сильны представления о «лучшей» верховной власти – как о крепкой, централизованной, единоличной и в определенном смысле авторитарной форме правления.

Может быть, поэтому в последнее время все чаще и чаще ряд авторов поднимает проблему так называемой имитации конституционного строя. Речь идет о повсеместной имитации базовых институтов конституционного строя России в деятельности органов публичной власти и в целом в жизни общества.

К таким имитациям, как правило, относятся мнимое возведение западных конституционно-правовых институтов, требования большей независимости различных ветвей власти, показательная демонстрация свободы выражения мысли и слова, презентация политического и идеологического многообразия, игра в федеративное устройство государства, видимость институтов местного самоуправления и др. Не последнюю роль в таком политическом иллюзионе играет и политическая элита страны.

Все это и многое другое, как мне кажется, говорит о том, что современный российский конституционализм оказался заложником несостоятельности политической элиты России. Идеи, закрепленные в российской Конституции, так и не обрели необходимой степени легитимации в общественном сознании по причине неспособности политической элиты принять и должным образом осмыслить их политико-философскую ценность. Сама по себе рецепция демократических конституционно-правовых институтов, сыгравшая определенную роль в истории развития нашего государства, не оказала существенного влияния на правосознание политических элит и, как следствие, на правосознание россиян.