Ждет ли нас диктатура прекариата

Еще высокие мечты, еще для них в цене дипломы. Фото PhotoXPress.ru

Наш рынок труда практически нелегитимен, и лишь небольшая его часть функционирует по нормальным правилам. Из более чем 80 млн  трудоспособного населения 38 млн россиян непонятно где заняты, чем заняты, как заняты.

Ольга Голодец, вице-премьер правительства РФ

Понятие «прекариат» образовано от двух слов: от латинского precarium –  «неустойчивый», «нестабильный», «негарантированный» – и «пролетариат»  (которое в свое время обозначало класс, отчужденный от результатов труда и подвергающийся эксплуатации в интересах господствующего класса). Это новое образование обозначило появление социального слоя, отчужденного не только от результатов труда, но и от всего общества – значительных социальных групп, решивших испытать на себе особые, изощренные формы эксплуатации их труда, знаний, квалификации, а в конечном счете и качества жизни.

Этот феномен возник не сразу. Люди с временной занятостью и сезонной работой в той или иной мере всегда были в истории каждого общества. Но особенно наглядно и неоспоримо это стало проявляться в последней трети ХХ века.

Именно в этот период такие группы стали представлять не эпизодическое, а устойчивое и все увеличивающееся преобладание столь специфических форм использования трудоспособного населения. Они начали складываться под воздействием идей неолиберализма в 1960–1970-е годы. Суть явления сводилась к отвержению практики централизованного планирования и регулирования. В свете этих идей мир рыночной экономики виделся как свободное пространство, в котором трудовая занятость, прибыль и соответственно инвестиции без всяких ограничений перетекают туда, где для капитала нет никаких ограничений.

Более того, сторонники неолиберализма резко выступили против социал-демократической политики, которую в той или иной мере исповедовало в послевоенное время большинство стран Западной Европы. Неолибералы сочли, что социальные гарантии для рабочего класса, уступки профсоюзам неизбежно ведут к замедлению экономического роста, ускорению деиндустриализации, понижению эффективности производства. Они также доказывали, что принципы рынка должны пронизывать не только экономику, но и все сферы жизни общества. В конечном счете эта установка привела к тому, что бремя рисков, все заботы об общественной и личной (приватной) жизни легли на плечи самих людей.

Неолиберализм 1980-х нашел особо яркое воплощение в политике Рейгана и Тэтчер, что в самом деле привело к реальному повышению эффективности экономики. Но одновременно началась колоссальная деформация социально-классовой структуры, выросла безработица, что вызвало появление тех самых групп, социальные позиции которых стали расплывчатыми, неустойчивыми, неопределенными. Возник слой, превращающийся в класс, который, собственно, и назвали прекариатом.

И это стало характерным не только для США или Великобритании. Такие группы населения возникли практически во всех странах Европы, особенно они охватили Средиземноморье. Так, в Испании 40% выпускников университетов не имели работы или были вовлечены в эпизодическую занятость. В Греции 30% населения стало безработным. В Италии число людей с временной, частичной или неполной занятостью начало расти за счет набирающего силу потока беженцев и переселенцев из стран Африки и Ближнего Востока. Как показывают статистические данные, такие группы стали характерной чертой и для многих стран Азии, в том числе Японии, Кореи и ряда других стран.

Не осталась в стороне и Россия.

Анализ показывает, что, во-первых, прекариат в России – это часть трудоспособного населения, занятого без каких-либо официально оформленных контрактов, в том числе работающего по гражданско-правовым договорам. Во-вторых, к неформально занятым стали относиться наемные работники, с чьей заработной платы не производились никакие отчисления в социальные фонды.

Появилось такое общее понятие, как «неформальная занятость» –  «совокупность неформальных рабочих мест независимо от того, где они находятся». Эта совокупность представлена как работниками неформального сектора экономики, так и людьми, неформально занятыми в официальной, формальной экономике.

Кроме того, для некоторых групп людей неформальная занятость стала дополнительным местом работы наряду с официально оформленной деятельностью.

По данным АССА (Ассоциация специалистов в области финансов, учета и аудита), доля неформального сектора в России в 2016 году была оценена в 33,07% ВВП (или 33,55 млрд руб.). «Показатель теневой экономики в России, по мнению одного из руководителей АССА, Фей Чуа, является одним из самых высоких и почти на 84% выше, чем в среднем по миру».

«Так меня бывшие коллеги по НИИ не узнают». Фото Дениса Медведева/PhotoXPress.ru

Для сравнения: наименьшие объемы теневого сектора в США (7,78% ВВП), Японии (10,08%) и Китае (10,15%), а наивысшие – у Азербайджана (67,04%), Нигерии (48,37%) и Украины (45,96%).

Также прекариат представлен работающими на непостоянной и  временной работе. Эта социальная группа, насчитывающая в России, по экспертным оценкам, до 30% трудоспособного населения, ограниченна и лишена тех прав, которыми обладают постоянно работающие сотрудники, имеющие гарантированную занятость. Члены этой группы, как правило, не обладают социальными правами, у них нет оплачиваемого отпуска. Они не могут рассчитывать на помощь в приобретении жилья. Забота о детстве становится их личным делом, так же как и получение образования и повышение квалификации. Это дополняется тем, что у временных работников практически полностью отсутствуют возможности профессионального роста, профессиональной карьеры. И главное –  временная занятость становится постоянно действующей величиной, которая начинает сопровождать человека всю жизнь.

Еще одна группа прекариата состоит из людей, работающих неполный рабочий день или имеющих неполную, частичную занятость (до 10–15% трудоспособного населения). Этот феномен позволяет скрывать масштабы безработицы. Обычно в подавляющем числе случаев это люди, вынужденно согласившиеся работать неполный рабочий день. Причем, как показывает практика, им приходится работать больше и получать за свой труд меньшее вознаграждение, чем они рассчитывали.

Более того, многие из этой группы нередко обнаруживают, что они подвергаются большей эксплуатации и самоэксплуатации, которая неадекватна вознаграждению за их труд. В России это, например, ярко проявилось в так называемой рационализации труда научных работников и преподавателей вузов и других учебных заведений, когда под флагом рационализации переводят на неполную занятость с неадекватным повышением интенсивности их труда. Эта группа попадает в ситуации, когда люди постоянно подвергаются самым различным ограничениям, вынуждающим их прибегать к смене прежней и поиску новой работы.

Причем интенсивность постоянной смены мест приложения труда все время растет. Так, согласно данным всероссийского исследования «Жизненный мир россиян», почти 50% указали, что их образование не соответствует выполняемой работе, или затруднились ответить на этот вопрос.

Еще в состав прекариата входят люди, занятые сезонными и случайными приработками, которые особенно распространены в сельском и лесном хозяйстве, рыбном промысле, добыче некоторых полезных ископаемых. Как правило, они трудятся с большими ограничениями в правах во время трудового процесса (нелигитимированный рабочий день, отсутствие многих социальных условий для организации повседневной жизни при неясности в оплате труда и соблюдении трудовых гарантий). Причем многие из них работают при отсутствии трудовых соглашений, что нередко порождает произвол по отношению к правам работника, попадающего в полную зависимость от работодателя или уполномоченного им организатора производства (менеджера).

Как ни странно, но прекариат представлен и безработными, численность которых также значительна. Особенно она обостряется в годы кризиса. Так, после кризиса 2008 года безработица выросла почти на 50% и в 2009 году составила 6 373 000 человек. Такая же ситуация характерна и для 2014–2015 годов, в условиях кризисных явлений в экономике, а также после введения санкций против России и падения цен на нефть.

Кроме того, в обществе появились и другие группы, которые можно назвать кандидатами в состав прекариата.

Прежде всего это люди, заключившие краткосрочные трудовые договоры без должной правовой гарантии. В нее во все большем объеме включаются научные работники и преподаватели, с которыми чаще всего заключаются договоры сроком на один год или на выполнение конкретного задания с ограниченным временем участия.

Далее прекариат прошелся по людям так называемых креативных профессий – специалистам по информационным технологиям, программистам и др., которые заняты фрилансом. Их иногда представляют приверженцами свободолюбивого духа, не зависимыми от строгой и мелочной регламентации официальных (государственных, акционерных, частных) предприятий и организаций. Но их нонконформизм, отсутствие внешнего повседневного контроля на деле оборачивается тем, что эта показная и иногда в чем-то привлекательная независимость поражена теми же ограничениями, что и весь прекариат: беззащитностью, отсутствием социальных гарантий, оставлением человека в одиночестве в случае непредвиденных жизненных обстоятельств, лишением стабильности и уверенности в будущем.

Кроме того, аналогичные характеристики можно отнести и к занятым заемным (лизинговым) трудом, суть которого определяется как форма непрямого трудового найма. Работник заключает договор с агентством-посредником, которое отправляет его для выполнения работы в другую организацию. Основная особенность лизинга персонала, таким образом, заключается в том, что работники не являются сотрудниками фирмы, где они фактически трудятся. Ответственность работодателя в данной схеме найма размыта: одна организация заключает договор с работником, производит социальные отчисления и выплачивает заработную плату, другая организация представляет работу, контролирует ее выполнение, дает производственные задания. Возникающие трудовые отношения имеют нетрадиционную форму участия трех сторон (работник–агентство–фирма-пользователь), которая пока не предусмотрена российским трудовым законодательством и поэтому представляет определенные сложности, прежде всего с точки зрения правового статуса работника. Другая проблема для работников, занятых в условиях лизинга, связана с отсутствием гарантий проведения контракта: работа изначально носит временный характер. И хотя численность этих работников в 2009 году не превышала 300 тыс. человек (0,1–0,4% от числа занятого населения), уже к 2011 году она составляла около 5,5 млн человек, или 8,3% от числа занятого населения.

О них все-таки знают

Обобщая эти данные, можно сделать вывод, что лишь часть российского рынка труда функционирует по нормальным правилам. Другая часть работоспособного населения постоянно занята временной, эпизодической работой, вовлечена в теневой сектор, или, как выразилась вице-премьер правительства РФ Ольга Голодец, в стране возник «нелегитимизированный» сектор рынка труда, вследствие чего эти люди имеют урезанные социальные права и обладают ущемленным социальным статусом.

Таким образом, в России, как и во всем мире, в конце ХХ – начале XXI века появился новый социальный класс – прекариат, который характеризуется временной или частичной занятостью, носящей непреходящий, постоянный и устойчивый характер. Причем необходимо отметить, что его численность постоянно растет, имеет устойчивую тенденцию к увеличению, в том числе и за счет людей, пока имеющих постоянную занятость, которых часто относят к среднему классу.

Трудов моих прелестные черты…

Итак, печальной характеристикой прекариата является его социальная незащищенность, лишение его многих социальных гарантий. Это проявляется не только в более низкой оплате труда – прекариат лишен гарантий по охране здоровья, помощи в обучении детей, организации отдыха. Он, как правило, не имеет никакой правовой защиты (или она максимально урезана), которая могла бы обеспечить гарантии занятости в обмен на согласие подчиняться, выполнять общепринятые требования и соблюдать определенную лояльность. У этого класса нет и реально действующих правовых актов (законов), гарантирующих от произвола, что особенно наглядно проявляется в несоблюдении базовых трудовых прав.

Прекариат лишен перспективы, не видит будущего при нынешнем устройстве общества и государства. На деле это означает отказ от профессиональной карьеры, профессионального роста, профессиональной перспективы. Признание и отказ от этой установки в жизни дополняется тем, что доход у прекариата нестабилен, случаен, колеблется в зависимости от самых различных обстоятельств.

Прекариат, по сути, депрофессионален, ибо ему присуща частая смена мест приложения труда. И это не внутренняя потребность, а навязанная неолиберальной экономикой линия поведения, что касается огромной массы людей, которые во все большей мере работают не по полученной специальности.

Каждый раз, теряя прежнее место работы, человек в большинстве случаев получает иную сферу приложения труда, требующего некоторого усредненного знания и определенного набора навыков, чтоб выполнять поручаемую ему работу. Это особенно наглядно проявляется в судьбе выпускников университетов и других учебных заведений (из них в основном комплектуется офисный планктон), занятость которых мало различает и учитывает прежнюю подготовку молодых людей. Большинство из них, несмотря на ранее полученную специальность, выполняют некоторый набор усредненных требований, необходимых, к примеру, для такой работы, как написание справок, подготовка исходной информации, сбор данных из различных источников, выполнение поручений и т.п., для реализации которой необязательно иметь высшее образование.

Многие из тех, кого относят к прекариату, ни разу не видели своего работодателя, не знают, кому принадлежат организации или предприятия, где они работают; им ничего не известно ни об их планах по развитию или существованию, ни об их будущем. То есть это положение, отличное от пролетариата, делает прекариат абсолютно отстраненным от всякого возможного влияния и воздействия на те органы управления, которые ими руководят.

Прекариат комплектуется, складывается практически из всех слоев современного общества, олицетворяет огромную массу людей, занимающих неустойчивое, нестабильное социальное положение, которое носит не временный, а постоянный характер.

Социальные последствия

Появление прекариата на исторической арене означает возникновение непредвиденных экономических, социальных, политических и культурно-нравственных эффектов, которые по своему значению и воздействию на жизнь обществ и государств превосходят известные в прошлом деструктивные процесссы и их последствия.

В чем это проявляется?

С появлением и распространением политики гибкой занятости стало резко усиливаться социальное неравенство. Классовая структура, характерная для индустриального общества, уступила место более сложному, но не менее классово обусловленному. Все материальные и финансовые ресурсы во все большей мере сосредотачиваются в руках небольшой группы людей как в мире, так и в России. Официальный децильный коэффициент (отношение доходов 10% самых бедных и 10% самых богатых без учета доходов топ-менеджеров и олигархов) составляет 1:16, хотя, по экспертным данным, он составляет 1:30, а в Москве – 1:45. 3% населения владеют 70% национального богатства, и этот показатель имеет устойчивую тенденцию к увеличению. Продолжается рост незащищенного или слабо защищенного населения. Причем сюда относятся и представители среднего класса, то есть и они являются потенциальным источником прекариата. На пополнение этой новой общности претендуют работники различных сфер деятельности, с которыми заключают краткосрочные договоры, что практикуется во всевозрастающих масштабах. Эта участь постигла многих преподавателей в процессе реализации реформы высшего и среднего образования, а также реформы Российской академии наук. Аналогичные процессы происходят и в сфере здравоохранения, которое тоже подверглось «оптимизации». Иначе говоря, все большее и большее количество работников переходят в подвешенное состояние, образуя некую рыхлую, неопределенную и неустойчивую человеческую массу.

В силу такого состояния этот класс не является базой социальной поддержки официальной политики, ибо у него нет никаких оснований видеть в своем положении удовлетворяющую его стабильность. И хотя прекариат не осознал себя еще «классом для себя», но это может произойти точно таким же образом, как это случилось и с пролетариатом, долгое время бывшим «классом в себе».

Многие социальные группы, входящие в прекариат, обладают размытым деформированным сознанием, что проявляется в самых различных действиях – от аномичного поведения до деструктивной деятельности, связанной с криминальным, деликвентным поведением. Происходит и духовно-нравственная деградация личности, потеря идеалов, веры в справедливость и правильное устройство мира.

Все это позволяет сделать вывод, что мы имеем дело с принципиально новым социальным образованием, которое в настоящее время еще в немалой степени несет черты протокласса. Составляющие его социальные группы не обладают чувством солидарности, они слабо или совсем не организованы. Но история знает немало случаев, когда к растерянным, пассивным, социально оделенным группам в один прекрасный момент присоединялся человек с явными качествами сильного руководителя, можно сказать – вождя.

И тогда просходило то, о чем потомки говорил как о невыученных уроках истории.