Владимир Денисов Об известных сюжетах времен холодной войны, касающихся былого противоборства спецслужб, за последние годы опубликовано множество часто взаимоисключающих версий. Каждая из них либо повторяет предыдущие, либо знакомит читателей с новыми фактами. В статье "Побег "Летучей лисицы" ("НВО" # 40, 2000) сделана попытка объективного анализа дела советского военного летчика старшего лейтенанта Виктора Беленко, в сентябре 1976 г. угнавшего боевой истребитель МиГ-25 в Японию. Однако автор статьи Анатолий Докучаев, похоже, не особо утруждал себя "копанием в фактах", будь то проверка ТТХ боевой машины по современным каталогам или фабула сюжета этой "шпионской истории". Потому его рассказ выглядит фрагментом неоконченного репортажа 25-летней давности. Не прояснен и главный вопрос, отраженный в подзаголовке статьи, - был ли Виктор Беленко "агентом спецслужб США"? Среди первоисточников, на которые Анатолию Докучаеву следовало бы обратить внимание, можно назвать опубликованные год назад мемуары Вадима Сопрякова "Восток - дело тонкое". Автор книги, бывший сотрудник внешней контрразведки ПГУ КГБ, подробно описывает случай с Беленко на основании личного опыта. Этому уделено семь страниц в главе "Три года в Японии".
Капитан первого ранга в отставке Вадим Сопряков был тогда заместителем резидента КГБ в Токио, занимаясь делами по линии внешней контрразведки. Как он пишет, в его обязанности входило "обеспечение безопасности резидентуры и всех советских граждан в Японии". Ему подчинялся офицер безопасности посольства СССР Садовников, который и был тем дипломатом, безуспешно пытавшимся на встрече с Беленко добиться от последнего более-менее членораздельной речи. Анатолий Докучаев напрасно иронизирует над тогдашней советской позицией, выраженной в официальных заявлениях МИД СССР, что применение к Виктору Беленко психотропных веществ является недостойным фарсом. По мнению Докучаева, Москва боролась за своего гражданина "в пропагандистских целях". Не потому ли в статье опущен факт, о котором вскоре после приземления истребителя в аэропорту Хакодатэ сообщили информационные агентства...
Вот что говорится в книге Сопрякова: "летчик стоит возле самолета и, угрожая пистолетом, никого к машине не подпускает". Весьма странное поведение для "шпиона", не правда ли? Конечно, оппоненты могут возразить - мол, Беленко сторонился японской полиции, требуя встречи со своими шефами из ЦРУ. Однако, если он действительно хотел бежать к американцам, для него не составляло никакого труда сесть прямо на авиабазу США. Тем более что приземление на поле гражданского аэропорта не давало беглецу стопроцентной гарантии, что его не депортируют в СССР. Но все-таки Беленко попал к ЦРУ, что не должно было бы вызывать удивления у КГБ, - учитывая тогдашнюю зависимость японских спецслужб от американских. Однако данный "прокол" - на совести советских дипломатов, а не разведчиков. Что же стало дальше с нашим летчиком? В этом заключена главная интрига дела Беленко, "не замеченная" ввиду каких-то причин Анатолием Докучаевым.
Восполним этот пробел. Но вначале еще немного фактов, изложенных Вадимом Сопряковым, который описывает развитие ситуации: "Оказалось, что взлетно-посадочная полоса в Хакодатэ была короче необходимой для посадки таких самолетов. Истребитель проскочил ее всю, съехал и застрял в грунте далеко за ее пределами. Летчик по-прежнему находится возле самолета и никого к себе не подпускает". А далее столь же любопытные подробности: "Попытки представителей советского посольства и прессы приблизиться к самолету, вступить в контакт с пилотом результатов не дали. Японцы наглухо блокировали аэродром и подходить близко к самолету категорически не разрешали".
Резонно предположить, что раз Беленко не связался по рации, которая была в его самолете, со своим начальством, благо связь это позволяла - от Хоккайдо до Приморья рукой подать, - значит, он заранее обдумал свой предательский шаг. Тут, как говорится, иных доказательств не требуется. Но откуда нам известно, что таких попыток не было? Ни в одной из публикаций о Беленко данный вопрос не затронут со ссылкой на конкретные документы.
Оппонируя гипотезе, которую несколько завуалированно изложил Анатолий Докучаев, автор этих строк не разделяет и выводов Вадима Сопрякова, берущего на веру американо-японскую версию, что Беленко вначале валял дурака, а потом сдался противнику без сопротивления. Почему тогда из этого до сих пор делают тайну, скрывая подробности? Во всяком случае, из текста книги (изложение событийдано вполне достоверно) никак не следует утверждение мемуариста: "Стало ясно, что мы имеем дело с элементарным предательством". А далее следует описание полета и мотивов предательства, видимо, почерпнутые из так называемых мемуаров Виктора Беленко, изданных в США.
Автор этой публикации не опровергает и не поддерживает версию о том, что Беленко изменил присяге. Речь о деталях, подробностях, фактах. "Уже на третьи сутки Беленко не было в Японии", - пишет бывший контрразведчик. Самое главное он приберег для концовки сюжета. Книга Вадима Сопрякова вообще уникальная в части, касающейся операций советской разведки. Подчеркнем, что эта сугубо профессиональная сторона вопроса изложена в мемуарах добросовестно.
Вот еще несколько строк из рассказа Сопрякова, после которых его же мнение о Беленко можно поставить под сомнение: "Японское телевидение многократно показывало "счастливое и радостное" воссоединение с Америкой. Он бодро и улыбчиво спускался по трапу самолета в Лос-Анджелесе. Его бравый вид отнюдь не напоминал то жалкое зрелище, что представлял собой летчик в Токио. Позднее удалось выяснить причину такого внезапного преображения. Американцы успели за это короткое время подобрать для Беленко двойника, он и исполнил хэппи-энд нашумевшей истории"... Как видим, здесь больше вопросов, чем ответов. С тех пор живого Виктора Беленко никто не видел. Судьба летчика после первого дня его приземления, ввиду ли непогоды по ошибке или с целью бежать в США, покрыта мраком неизвестности. Не с двойником ли встречался некий Садовников, чьи имя-отчество в мемуарах даже не указаны, на расстоянии в 20 м через головы полицейских? Вопрос остается открытым.
